По слову его все и произошло.

Она никогда не уставала от любовных игр. Мужчины были всегда. Храмовое служение не различало конкретных людей, оно давало каждому, в ком горело пламя страсти, возможность проверить себя в битве, которую многие из них по глупой человеческой привычке пытались мерить поражениями и победами. Такие погибали.

Ей было все равно кого любить, для нее не существовало ни побед, ни поражений, ни жизни, ни смерти — только неугасимый огонь. Она любила их не так, как любили их жены и подруги. Она любила безоглядно, безжалостно и бескорыстно. И они чувствовали это.

Ничего подобного в их жизни никогда не было, и, не надеясь, что еще когда-нибудь будет, они уходили с неистребимой памятью об огне и знанием об ином мире. Огонь оставался в их крови, они прогорали и, закаленные этим огнем, становились подобны лучшим клинкам.

Огонь в Храме не гас никогда, сюда никогда не проникали ни луч солнечного света, ни пенье птиц, ни шум деревьев. Все было так же, когда ее впервые привели сюда, и останется таким же, когда она, исполнив служение, оставит это место для новой жрицы. Она всегда знала, что так будет, потому что заповедано было все с самого начала. Она всегда знала, что путь ее предрешен, рано или поздно, в никому не ведомый, но хорошо известный час состоится встреча, и наступит начало времен и прекратится хаос. Нужно было только быть готовой и ждать, ждать, охраняя огонь, сберегая его для себя, для других и для того, кто предопределил неминуемость встречи. И потому она никогда не уставала от любовных игр. Ее звали Страсть, она была тем, что поддерживало неугасимый огонь Храма.

И свершилось как было заповедано.

Он сидел на своем любимом месте на берегу озера уже давно. Солнце садилось, озеро стало похоже на чашу, заполненную расплавленным огнем, деревья и камыши вокруг озера утонули в сумерках. Ему никогда не бывало скучно в одиночестве. Когда-то очень давно он принял судьбу, и с тех пор мир вокруг него был ясен и заполнен. Он чувствовал себя единственным человеком на первобытной Земле, и это чувство наполняло его восторгом.

Она появилась ниоткуда. Она была прекрасна, устрашающе прекрасна. Она была неуловима, черты ее менялись и ускользали. Он смотрел завороженно, взволнованно и без страха. Ради этой встречи столько лет ходил к этому озеру. Они шагнули навстречу друг другу. Время остановилось.

Расплавленный огонь, заполнявший озеро, всколыхнулся, казалось, он одновременно кипел и замерзал, поднимался ввысь и уходил под землю. В вихре пламени рождались и умирали галактики, переплавлялось время, Вечность торжествовала. Огонь летел, пел, стелился в пространстве, и оно заполнялось кристальным светом, блеском и всполохами, оседая в многочисленных мирах ростками жизни и света, знаменуя начало времен и окончание Хаоса.

Ни звука, ни шороха. Все исчезло так же внезапно, как и появилось.

Он всегда знал, что когда-нибудь это свершится, его ожидание было деятельным и терпеливым. В ожидании этой встречи, он строил свой мир, ведомый верой и руководимый знанием. Он принял жизнь во всех ее проявлениях, во всех обликах, не отвлекаясь на видимость и не сетуя на несовершенство.

Он сидел на берегу своего любимого озера, нежные лучи рассветного солнца коснулись воды, мир зазвучал и ожил.

Над лесом шел тихий, едва шелестящий в ветках дождь, и некому было увидеть столб огня, который, казалось, вырывался из самых недр земли и исчезал в невозмутимом равно-душно распахнутом небе, устремляясь к тому, кто ждал их так давно и так терпеливо.