– Да, доамнэ, я найду такого человека. Только денег он не возьмет. Вы не тревожьтесь, я все устрою сама.

Это было сказано с такой нежностью и заботой, что я опять расплакалась и некоторое время не могла успокоиться. Дуня обняла меня за шею, и мы плакали, как две сестры, на которых навалилось общее горе.

– Дуня, я и в самом деле очень боюсь, – призналась я горничной. – Приближаются роды, а мне очень не хочется рожать здесь. Даже этот дом не является безопасным местом. Минувшей ночью к нам в спальню чуть не запрыгнул волк. Он ударил мордой в стекло. Я ясно видела его глаза – у него были глаза Влада. Это был не просто волк. Это был Влад. Я знаю. Однажды я видела, как он превратился в волка.

Дуню мои слова совершенно не удивили. Она кивнула и теперь уже сама погладила меня по спине, стараясь успокоить.

– Не волнуйтесь, доамнэ. Я отведу от вас зло. Я дам вам распятие, а над окном повешу чеснок. Тогда никакое зло к вам не ворвется.

– Дуня, может, я схожу с ума? Но я своими глазами видела, как Влад превратился в волка.

– Нет, вы не сходите с ума, – покачала головой Дуня.

В ее голосе звучала такая уверенность, что мне стало легче. Конечно же, я никоим образом не избавилась от своих страхов, но хотя бы убедилась, что рассказы об оборотнях – не выдумка.

– Это правда, доамнэ. Он умеет превращаться в волка. Если кого загрызет – тот человек стригоем станет... если не сделать то, о чем я вам говорила. А еще у него есть власть над волками. Мы вот рядом с лесом живем и знаем: волки – они трусливые. На людей никогда не нападут, только на скотину. И на скотину не каждый волк нападет. Вот когда зима, они голодные, в стаю собьются и могут напасть. А один волк человеку не страшен. Мы их не боимся... если только он не напустит волка на того, кто ему помешал. Он знает, как заставить волков броситься на человека. Но такая смерть не опасная, и душа все равно к Богу возвращается.

Пока мы стояли в коридоре, я заставила Дуню поклясться, что она тайком сделает все необходимое, дабы освободить Жужанну от участи стригоицы, и не единым словом не обмолвится об этом ни Аркадию, ни кому-либо еще. Она пообещала, однако нехотя призналась, что служанки и так уже шушукаются по поводу Жужанны. Им подозрительна ее бледность, которая становится все заметнее. А поскольку слуг молчать не заставишь, в деревне тоже об этом знают.

Аркадий, как выяснила Дуня, с утра сел в коляску и, скорее всего, поехал в замок. За ним послали кого-то из слуг, но они еще не возвращались. Не понимаю, что могло задержать мужа в замке, и, боюсь, он уже не застанет свою сестру в живых.

Все это время я нахожусь в спальне Жужанны. Несколько раз она просыпалась и еле слышным голосом молила позвать Влада. Не знаю, что ей ответить. У меня нет никакого желания видеть это исчадие ада в нашем доме. Но Жужанна так кротко просит его позвать, что даже не знаю, сколько еще я смогу игнорировать ее последнее желание.

Дуня остается со мной. В ее присутствии мне гораздо спокойнее. Когда Жужанна в очередной раз заснула, я спросила Дуню про договор между Владом и его семьей.

– Я ведь говорила вам, доамнэ. Такой же договор, какой он заключил с крестьянами. Он не будет делать зла никому из своих.

– Да, я помню. Но в обмен на что?

Дуня опустила глаза и тяжело вздохнула. Чувствовалось, что ей не хотелось возвращаться к этой теме. Я не отставала. Тогда Дуня такими же бесхитростными словами, как и в прошлый раз, рассказала о договоре Влада с семьей.

– Он обещал, что не тронет никого из своих, и любой может уехать из замка и жить счастливо, даже не зная, кто он есть на самом деле. Но за это старший сын в каждом поколении – не старший по рождению, а тот, кто до взрослых лет доживет, – должен быть ему помощником.

Мое сердце сжалось от ужаса. Я и так все прекрасно поняла, но все же уточнила:

– Что значит "должен быть ему помощником"?

Дуня отвернулась, не в силах выдержать моего испуганного взгляда.

– То и значит, доамнэ, что он должен ему помогать. Следить, чтобы у стригоя всегда была пища. Это нужно для блага вашей семьи, для блага нашей деревни и всей округи.

Бедный мой Аркадий!

ДНЕВНИК АРКАДИЯ ЦЕПЕША

17 апреля (написано на отдельных листах)

Я заперся в отцовском кабинете. Его револьвер лежит у меня под рукой. Через полчаса я спущусь вниз и отвезу герра Мюллера с женой к нам в дом, где они будут в безопасности. А пока мне нужно чем-то заняться, чтобы хоть немного успокоить взвинченные нервы. Мне и так везде мерещится отрезанная голова Джеффриса, и я не перестаю думать об обстоятельствах его смерти от рук Ласло... или В.?

Дневник остался дома. Я пишу на дядиной бумаге.

Увидев, как Ласло везет новобрачных мимо нашего дома, я спешно оделся, схватил револьвер и бросился в конюшню – запрягать лошадей. Я во весь опор помчался вдогонку и достаточно скоро достиг вершины холма, откуда до замка оставалось не более пятидесяти футов. Увы, я все-таки опоздал: багаж гостей успели выгрузить из коляски, а их самих – препроводить в замок.

Я въехал во двор и привязал лошадей к столбу. Распрягать их не имело смысла – задерживаться я не собирался. Двери замка были заперты. Мне пришлось долго дергать за веревку звонка, пока горничная Ана наконец не соизволила открыть.

– Где гости? – строго спросил я.

Она недоуменно уставилась на меня.

– В отведенных им комнатах, господин. Где же им еще быть? Хельга приготовила им ванну. Они устали, да и дорога была пыльная.

Я быстро переступил порог замка и, не мешкая, побежал в комнаты для гостей – те самые, где останавливался несчастный Джеффрис. Дверь уже была заперта. Я постучал. Мне долго не отвечали, и я уже стал побаиваться, не отвела ли их Хельга куда-нибудь в другое место.

Потом я отчетливо услышал плеск воды и приглушенное женское хихиканье. Я еще раз постучал, и наконец на меня соизволили обратить внимание – раздался мужской голос, крикнувший по-немецки:

– Подите прочь!

– Я – из семьи Цепеш, – ответил я на том же языке. – Мне необходимо срочно с вами поговорить.

– Какой семьи?

Судя по недовольному тону, немец слышал это имя впервые.

Я покраснел, вспомнив, как В. подписывал свои письма гостям.

– Из семьи Дракул, – поправился я.

Немец молчал, ожидая, что я скажу дальше.

– Мне неприятно вас беспокоить, однако дело очень срочное.

– Я сейчас, – ответил молодой человек.

Его "сейчас" растянулось минут на пять. До меня долетали обрывки разговора между супругами, перемежаемые плеском воды. Затем где-то внутри гостевых покоев хлопнула дверь. Я продолжал терпеливо ждать. Наконец послышались шаги. Дверь в коридор приоткрылась, и я увидел гладко выбритого молодого человека в очках. Его вьющиеся золотисто-каштановые волосы были еще совсем влажными и взъерошенными. На вид юноше было не больше восемнадцати лет, а вздернутый носик на приятном, с правильными чертами лице только подчеркивал молодость его обладателя. Он неестественно сутулился и даже изгибался, пытаясь спрятать от моих глаз обернутую купальной простыней нижнюю часть своего тела (я добросовестно старался не обращать на нее внимания). Верхнюю часть прикрывал влажный шелковый сюртук, прилипший к его груди.

– Герр Мюллер? – со всей учтивостью спросил я, вспомнив фамилию немецкой четы.

– Ja.

Немец тоже стремился держаться учтиво, но не мог скрыть своего искреннего желания побыстрее от меня отделаться. Его рука оставалась на дверной ручке – видимо, он надеялся, что разговор будет очень коротким.

– Меня зовут Аркадий... Дракул. Я – племянник графа Влада. Очень сожалею, что нарушил ваше супружеское уединение (при этих словах молодожен густо покраснел), но произошла досадная ошибка. Наш кучер должен был доставить вас не в замок, а в дом, мимо которого вы проезжали. Там для вас уже приготовлена комната. Я готов отвезти вас туда прямо сейчас.