— Кстати, — напомнил Церматт, — мы получаем корреспонденцию подобным образом не в первый раз. Помнишь, Бетси, несколько лет назад наши сыновья с помощью голубей сообщали нам новости с Панорамного холма и Сахарной Головы? Новости, правда, дурные: о нападении этих противных обезьян и других вредных животных на поля. Надеюсь, на сей раз курьер доставит только радостные известия.

— Он прилетел! — обрадовалась Анна, мгновенно оказавшаяся у окна.

— Ты его видела? — спросила мать.

— Нет, но слышала, как он влетел в голубятню!

Девушка своим чутким ухом первая уловила легкий стук. Это захлопнулась дверца маленькой голубятни, устроенной над библиотекой.

Церматт и все женщины поспешили из дома, прихватив с собой лестницу. Отец приставил ее к скале и быстро взобрался наверх, откуда послышался его радостный возглас:

— Он здесь!

— Принесите его скорее! — крикнула Анна, сгорая от нетерпения.

Как только голубь оказался в руках девушки, она нежно поцеловала его голубиную головку, осторожно отвязала от лапки записку, снова поцеловала птицу и отпустила на волю. Голубь тут же влетел в голубятню, где его ожидала свежая порция корма.

Анна принялась громко читать послание Эрнста. Как нам уже известно, оно содержало только благоприятные известия об успехе экспедиции. Каждый нашел в нем что-то приятное для себя, но более всех, конечно, Анна.

Узнав, что через двадцать четыре часа обитатели Скального дома могут уже встречать отсутствующих, все успокоились и разошлись по своим комнатам, уснув крепким сном и не забыв поблагодарить Создателя.

Следующий день посвятили домашним хлопотам. Получив известие, Церматт отказался от своего намерения отправиться к высотам ущелья Клюз, чтобы с помощью хорошей подзорной трубы увидеть вершину горы. Теперь в этой информации нет необходимости. Ведь Уолстон, Эрнст и Жак уже на пути к Скальному дому.

А на следующий день наметили важную и трудоемкую работу. К устью Шакальего ручья стал прибывать в огромных количествах лосось,[127] устремляясь вверх по течению, как всегда в эту пору. Церматт пожалел, что с ним нет Уолстона, Эрнста и Жака. Их умелые рабочие руки пришлись бы очень кстати. В результате улов оказался более скромным, чем в прежние годы.

После полудня Церматт, Бетси, Мери и Анна, оставив все работы, направились к Семейному мостику, откуда дорога шла на Кабаний брод. Приближалось время появления долгожданных путешественников — ведь требуется не более двух часов, чтобы пройти расстояние от ущелья Клюз до Скального дома.

Солнце уже близилось к закату, но ничто не свидетельствовало о приближении путников — не слышно ни лая Буланки, ни выстрелов, которыми Жак, по обыкновению, извещает о своем возвращении.

К шести часам приготовили плотный и аппетитный обед, способный удовлетворить самые ненасытные желудки. Но ожидали Уолстона и братьев, без них никто не хотел садиться за стол. И тогда решили еще раз пройтись по направлению к верховью Шакальего ручья. Сопровождавшие их Турок и Каштанка плелись рядом совершенно спокойно. А ведь какими радостными прыжками и лаем приветствуют они всегда своих хозяев, чувствуя их приближение издалека.

Постепенно все начали беспокоиться, и Церматт, как ни старался, не мог внушить женщинам, что задержка в пути не затянется надолго. За столом все молчали, чутко прислушиваясь к малейшему шороху, и едва прикасались к вкусным блюдам, которым отсутствующие наверняка оказали бы должное внимание.

— Надо набраться терпения, — твердо сказал Церматт. — К тому же… Если им понадобилось три дня, чтобы добраться до подножия горы, то столько же может потребоваться и на возвращение…

— Вы правы, господин Церматт, — заметила Анна. — Но в записке Эрнста ясно сказано, что им достаточно двадцати четырех часов.

— Это еще ничего не доказывает, дорогое дитя, — успокоила ее Бетси. — Наш милый Эрнст так мечтал скорее вас увидеть, что выдал желаемое за возможное…

Несмотря на усилия Церматта убедить всех, что причин для беспокойства нет, в эту ночь никто в Скальном доме не сомкнул глаз.

Но когда Уолстон, Эрнст и Жак не вернулись и на следующий день, третьего октября, обитателей Скального дома охватил настоящий страх за своих близких. Чем можно объяснить подобную задержку таких неутомимых ходоков, какими являлись Жак, Эрнст да крепкий мужчина Уолстон? Не хотелось даже думать о чем-либо плохом… Ведь на обратном пути меньше препятствий, чем по дороге к горному хребту, к тому же дорога хорошо известна… Правда, они могли выбрать другой, более трудный обратный путь.

— Нет, нет, — повторяла Анна. — Если бы они выбрали другой путь, Эрнст не написал бы, что они вернутся через двадцать четыре часа…

Что можно на это ответить? Бетси и Мери находились в страшном волнении, а Анна уже не могла удержать слез. Чем же мог утешить их Церматт?

Наконец решили завтра же отправиться к Кабаньему броду, если, конечно, мужчины к этому времени не объявятся. Каким бы путем они ни возвращались, в любом случае им не миновать ущелья Клюз. И здесь их можно обнять на два часа раньше, чем в Скальном доме.

Наступил вечер и вслед за ним ночь. От Уолстона, Эрнста и Жака по-прежнему никаких вестей. И тех, кто ожидал своих близких с таким нетерпением, ничто не могло больше удержать в Скальном доме. Да и разве заслуживают они упрека, если даже их опасения преувеличены?

Сборы были недолгими. Рано утром, захватив кой-какую провизию, все разместились в телеге и отправились в путь. Позади остались берега Шакальего ручья, далее дорога на Кабаний брод шла через поля и луга. Не доезжая одного лье до мостика, переброшенного через водоотводный канал из Лебяжьего озера, Церматт вдруг дал сигнал остановиться. Сопровождающая их Каштанка с громким лаем бросилась вперед.

— Это они… это они! — радостно закричала Мери Уолстон.

Шагах в трехстах от небольшой рощицы появились два человека. Это были Уолстон и Эрнст.

А Жак? Он, наверное, где-то недалеко. Скорее всего отстал от своих спутников и находится от них на расстоянии ружейного выстрела. С радостными возгласами бросились женщины к Уолстону и Эрнсту. Но те никак не отреагировали на это ликование.

Приблизившись к путникам, Бетси спросила:

— А где Жак?

— Мы сами не знаем, что с нашим бедным Жаком, — тихо произнес Уолстон и начал рассказывать историю, то и дело прерываемую рыданиями слушателей.

Спуск с вершины до подножия горы занял не более двух часов. Жак, конечно, достиг хвойного леса первый, успев подстрелить по дороге кое-какую дичь… Поужинав в гроте, путники разожгли у входа большой костер и в течение всей ночи по очереди возле него дежурили. Один сидел у костра, не выпуская из рук ружье, когда двое других крепко спали. Ночную тишину нарушал лишь отдаленный вой диких животных.

На рассвете следующего дня Уолстон и два брата тронулись в путь. Еще с высоты пика Эрнст заметил, что лесной массив к востоку заметно редеет. И по его совету путники направились именно в эту сторону, полагая, что таким образом путь их будет значительно легче, хотя и придется пройти одно лишнее лье.

В одиннадцать утра сделали привал… Покончив с завтраком, снова продолжили путь. Как и следовало ожидать, идти по редкому сухому лесу было намного легче, чем продираться сквозь чащу.

Около двух часов дня вдруг послышался тяжелый топот, и путники почувствовали совсем близко громкое дыхание огромных зверей.

Нет никаких сомнений: сквозь хвойный бор пробирается стадо слонов. Их можно уже увидеть. К счастью, это не стадо, а всего лишь трое толстокожих, вернее семья: отец, мать и следовавший за ними маленький слоненок.

Все, конечно, помнят, как Жак мечтал захватить хотя бы одного слона и приручить его. Отважный юноша решил воспользоваться представившимся случаем, не подумав, к каким последствиям это приведет.

В ожидании неминуемой схватки Уолстон, Эрнст и Жак приготовились к обороне, приведя ружья в боевое состояние и мало надеясь на счастливый исход в неравной борьбе с великанами.