Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда мы начали спешить, руки сами затряслись, пальцы стали путаться в застёжках и креплениях… Ворочать мёртвых было не противно — никак вообще, как будто это лежали манекены, мы один раз ещё тогда грузили в какой-то магазин, подрабатывали…

Конечно, еду мы взяли тоже. Потом я думал, что всё-таки, наверное, был прав Тёмыч, лучше было взять побольше еды, ну и боеприпасы, а не само оружие. Но тогда я не хотел возражать Саньке, мне казалось правильным то, что делал и говорил он.

Мы нагрузились тяжело. Килограмм по двадцать пять каждый. Я столько никогда в жизни не таскал далеко, а ведь нам предстояло возвращаться домой… Будь мы поопытней, мы бы попутали следы и спрятали часть груза где-нибудь в стороне. Но в тот момент мы были пьяны от удачи, от того, как всё оказалось легко… и ещё от чего-то, от какого-то непонятного, никогда раньше не испытанного ощущения. А раз неиспытанного — то и названия ему мы подобрать не могли.

Перед уходом Санька нацарапал штыком на водительской двери "бивера":

ВСЕМ ВОТ ТАКОЙ КОНЕЦ, БЛЯДИ

И нарисовал — как сто раз, наверное, делал на заборах и в заброшенных под снос домах, где мы иногда кучковались — грубое подобие того, что у каждого мужчины (и мальчишки) есть между ног. А ниже подписал:

СОСИТЕ У РУССКИХ!

* * *

Ой. Ё. Не знаю, как мы не переломились, пока тащили. Если бы не Санька — честное слово, побросали бы половину всего. Но он пёр пулемёт, один автомат и ещё кучу разного…

Часа через два я был способен уже только переставлять ноги и меня даже не интересовало, куда и когда мы выйдем. Пот заливал глаза. Комарьё ело меня заживо. Плечи растёрли ремни.

Короче, я не поверил, когда мы вдруг вывалились (иначе не скажешь) к речке, за которой начиналась наша деревня. В речке плескались наши мелкие пацаны, а Ленок за ними наблюдала.

Нас увидели сразу. Ленок рванула в деревню. Мелкие повыскакивали из воды. И ломанулись к нам толпой — с огромными глазами, но потом сразу остановились и пошли на приличном расстоянии, не сводя с нас глаз и зачарованно перешёптываясь:

— Автомат какой…

— Ты придурок, это пулемёт. У Шварцнеггера такой был…

— Ну и гонишь ты всё…

— Я тоже такой хочу…

— Ага, натяни себе знаешь куда?..

— А куда они ходили?

— Спроси.

— Спроси ты…

— Не, на х…й.

— А я тоже следующий раз с ними пойду.

— Ага, а Санька тебе пи…ды знаешь как…

— Хорэ матюкаться! — вдруг вызверился Санёк. Все остолбенели и притихли. — Блин, ещё раз мат услышу — урою нахрен! Ты, ты, ты! — он ткнул в пацанов постарше, Вовку, Бычка и Симку. — Забрали хавку, быстро в дом отнесли! Остальные свалили купаться, пошли отсюда! — девчонки уже бежали навстречу, и Санька кивнул им. — Пришли… — назначенные мелкие уже мелькали пятками в сторону "нашего дома", таща банки-коробки. — Лен, давай иди, опять за ними посмотри…

Она пошла, оглядываясь и гоня перед собой остальных. Светка молча приняла у Санька автомат, и тот тяжело перевёл дух:

— Устал… — признался он.

* * *

Я проснулся около трёх часов дня. Было жарко, пахло супом — с мясом! Мелкие почти все сидели в углу комнаты вокруг Ленки, та что-то им объясняла, чертя на стене углём буквы. Тёмыч спал рядом со мной. Светка сидела у очага, на котором булькала большая кособокая кастрюля с проволочной петлёй. Санька разбирал на полу пулемёт, тихо поругиваясь. Около него устроился Илюшка. Геныч сидел на пороге лицом наружу — дулся, кажется.

Я лежал неподвижно и не понимал, что чувствую. Ни разу за все мои тринадцать лет я ничего такого не ощущал. Мне хотелось плакать и в то же время было очень хорошо… и ещё что-то…

— Дядь Сань, — услышал я голос Ильи и увидел, как двинулись его лопатки под свежим бинтом, пропитанным чем-то от ожогов. Ожоги заживали плохо…

— М? — буркнул Санька.

— А вы воевать ходили?

— М-угу.

— А вы победили?

— М-угу, — Санька с натугой вытащил ствол, начал что-то говорить про маму, но оборвал себя.

— А тогда можно к маме вернуться?

Санька поднял голову. Илья осекся, и у него набухла нижняя губа.

Светка оказалась рядом с ним и обняла за плечи:

— Пока нельзя, — сказала она, осторожно гладя мальчишку по шее и затылку. — Там злые люди. Их много пока. Вот когда всех прогонят… ты вернёшься к маме и папе. Обязательно, Илюшка. Мы с дядей Саней сами тебя отведём. А пока ты поживёшь с нами, да?

Илья секунду смотрел на неё. Потом быстро кивнул и спрятал голову у неё на боку, как совсем мелкий. Глаза Светки стали огромными, но остались сухими. Санька закашлялся… и у него стало нехорошее лицо. Многообещающе лицо. Страшное.

— А они сюда не придут? — спросил Илья, не отрываясь от Светки.

— Кто? — выдохнула девчонка.

— Они, — Илюшка дрожащее вздохнул. — Которые нас подожгли…

— Не придут, — буркнул Санька. — Обсосутся приходить, ходилки ещё не отрастили. Слышь, герой. Дай-ка мне вон ту штуку и подержи вот тут…

Я уже почти совсем решил встать (суп, кажется, был готов), но тут Ленок в углу сказал:

— О, а где ты это нашла?

В руках у одной из девчонок была разбухшая от сырости старая книжка с неразличимой обложкой. Девчонка махнула рукой:

— Там, в одном доме.

— Сколько раз я говорила, — Ленка несильно стукнула её по носу этой книжкой. — Сколько говорила — не суйтесь в старые дома, прихлопнет, как таракана!.. Это букварь… Какой старый, — Ленка улыбнулась, — я такого и не видела… Ну-ка, что тут, на первой странице? — она распахнула разворот. Мелкие сосредоточенно зашушукали, потом кто-то прочёл:

— Мы не рабы. Рабы не мы.

— Правильно, — сказала Ленка. — Мы не рабы. Рабы не мы. А теперь давайте это повторим вместе. И погромче. Поняли?

… - Мы не рабы! Рабы не мы!..

* * *

— В общем так, — Санька затушил окурок о носок кроссовки. — Хватит. Мотаться по округе, переходим на ночную жизнь. Все. Старшие, младшие… Чую — нас будут искать с воздуха. Давайте мозговать, как не попалиться.

— Думаешь, из-за сегодняшнего будут искать? — спросил Генок. Санька поморщился:

— Из-за послезавтрашнего… Помнишь, как к той деревне выйти, где ты был?

— Помню, — усмехнулся Генок.

— Ну вот и поговорим. Когда искупаемся! — Санька шлёпнул себя по бёдрам и прыгнул с ветлы, на который мы сидели, в реку.

2. МОХНОЛАПЫЕ ЛЕСНЫЕ ЖИТЕЛИ

Всю неделю лил дождь.

Он был не холодный, не осенний, а тёплый, но уж больно нудный и постоянный. Он шёл днём и шёл ночью, им начинался вечер и за ним пряталось утро.

Мы обалдевали от этого дождя.

Девчонки возились с мелкими, мелкие тоже не особо скучали — дрыхли, болтали, вылезали под дождь, играли в доминошки, карты, шашки и шахматы на расчерченной прямо на столе доске — всё это им мы повырезали из деревяшек… Собственно, их-то жизнь не сильно изменилась, и даже Илья — его ожоги поджили наконец-то — как-то подзабыл ужас бомбёжки и свою погибшую семью… Еды у нас хватало. Ну — пока хватало.

Мы вылизывали оружие — снова и снова. Собачились. Чуть не подрались из-за пистолетов — в результате браунинги достались Генку с Тёмычем, а я обломился. М16 мы тоже поменяли на АКМ, с ними было меньше возни. Только Санька взял себе пулемёт. Тоже играли во всё подряд… Во всём этом было что-то неправильное, но мы не находили в себе сил куда-то идти под дождём, а взрослого — приказать, выгнать нас — не было. Даже Санька как-то потускнел. И заколотил колодец, куда Генок сбросил зарезанного Дрына.

От нечего делать мы взялись разбираться с печкой. В принципе, она была пока не нужна. Но во-первых, готовить во дворе стало невозможно, а Ленок заявила, что мелким надо есть горячее, готовить же на очаге неудобно, то подгорает, то сырое остаётся и все мы наживём гастрит и язву. Почему-то гастрит и язва нас сильно напугали, мы и приступили к решению проблемы.

4
{"b":"129825","o":1}