Человечек развернул карту, на которой была обозначена траектория полета.

– От Земли до Солнца 150 миллионов километров, но благодаря нашим новым ядерным реакторам, мы можем оказаться там через два месяца.

– Проблема не в расстоянии, а в температуре!

– Поток высвобождаемой Солнцем энергии – 1026 калорий в секунду. От него можно защититься толстыми термическими щитами.

На этот раз такая настойчивость произвела впечатление на обоих офицеров.

– Как только подобная мысль могла прийти вам в голову! – все же рассердился один из них. – Ни один человек не может и мечтать о том, чтобы приблизиться к раскаленной топке. Отправить экспедицию на Солнце невозможно. Это настолько очевидно, что мне стыдно говорить об этом вслух. Никто никогда этого не делал, и никто этого никогда не сделает, уверяю вас.

Симон Кац, продолжавший грызть арахис, не смутился.

– Мне нравится сама идея – попытаться сделать то, что еще никто не делал. Если даже меня постигнет неудача, мы добудем информацию, необходимую для последующих экспедиций.

Секретарь стукнул по большому, красного дерева, столу зала заседаний.

– Господи, да вспомните же миф об Икаре! Тот, кто хочет приблизиться к солнцу, обжигает крылья!

Лицо Симона Каца просветлело.

– Отличная идея! Вы придумали название нашему межпланетному кораблю.

В состав экспедиции на «Икаре» входило четыре человека. Двое мужчин, две женщины: Симон Кац, опытный летчик-истребитель и дипломированный астрофизик, Пьер Болонио, высокий блондин, специалист по биологии и плазменной физике, Люсиль Аджемьян, космический летчик-испытатель, и Памела Уотерс, мастер на все руки и астроном, специалист в области физики Солнца. Все они были добровольцами.

НАСА, в конце концов, сдалось. Старейшины профессии считали затею неосуществимой, но при этом решили, что программы будут более полными, если в планы исследований войдет и экспедиция на Солнце. Финансировалась же отправка зонда к каким-то сомнительным инопланетянам, ну, будет еще одной фантазией больше.

Симон и его команда получили необходимые субсидии. Сначала НАСА изо всех старалось, чтобы дело получило самую широкую огласку в прессе. Потом руководство испугалось показаться смешными.

Над НАСА будут смеяться – что может быть страшнее! Они незаметно спустили все на тормозах, но проект все же был осуществлен. Воля Симона Каца к победе была столь сильна, что преодолела все препятствия.

Ракета представляла собой гигантский холодильник. Толстый слой керамики защищал сеть водопроводных труб, охлаждаемых электрическими насосами. Корпус был покрыт асбестом и материалом с отражательными свойствами.

Двухсотметровой космический корабль «Икар» походил на огромный снаряд. Однако жилые помещения были только в кабине площадью в пятьдесят квадратных метров.

Запуск произошел под наблюдением видеокамер стран всего мира. Первые сто тысяч километров прошли относительно хорошо. Затем Симон понял, что конструкция иллюминатора оказалась не самой удачной. Солнце нещадно палило, и путешественникам пришлось изобретать многослойные фильтры. Однако тут они потерпели фиаско – солнечные лучи проникали сквозь несколько листов пластика и заливали внутреннее помещение «Икара» ослепительным светом.

Все четверо членов экипажа не снимали солнцезащитных очков. Словно они были не в полете, а на курорте. Чтобы разрядить напряжение, Симон предложил сменить рабочую форму из плотной ткани на гавайские рубашки. Он подумал и о том, чтобы всю дорогу звучала гавайская музыка, исполняемая на укулеле.

– Никто не сможет похвастаться, что у него было больше солнца в отпуске! – шутил он.

Симон умел поднять настроение своему экипажу.

Они приближались к Солнцу.

Система охлаждения работала в максимальном режиме, но жара в кабине «Икара» была невыносимой.

– По моим расчетам, – проговорила Памела, передавая тюбик с кремом Люсиль, боявшейся солнечных ожогов, – мы вошли в опасную зону. Достаточно одной солнечной вспышки, чтобы мы поджарились.

– Конечно, все может случиться, – признавал Симон. – Но мы все равно первые, кто подошел к Солнцу так близко.

Они повернулись к иллюминатору. Сквозь слои фильтров были видны пятна на солнце.

– Что это за пятна? – спросил биолог.

– Чуть более холодные участки. Там температура 4000 градусов по Цельсию вместо 6000.

– Есть на чем курочку поджарить, – вздохнула Памела, вдруг погрустнев. Загар и яркая блузка сделали ее похожей на калифорнийскую туристку.

– Вы что, думаете, мы сможем подойти еще ближе? – спросил Пьер. – Я лично очень в этом сомневаюсь.

Симон, как всегда, был настроен решительно.

– Не волнуйтесь, все предусмотрено. Я захватил костюмы вулканологов, они выдерживают жар расплавленной плазмы!

– Вы собираетесь ходить по Солнцу?

– Конечно! Разумеется, недолго, но это нужно сделать хотя бы символически. Проект «Икар» намного амбициознее, чем это может показаться на первый взгляд.

Мощное электромагнитное поле Солнца нарушило радиосвязь с Землей.

– Ну что ж, – вздохнул Симон, – мы не сможем вести прямую трансляцию. Пусть так, покажем видеозаписи по возвращении. Если, конечно, они до того времени не расплавятся…

Он посмотрел в иллюминатор. На поверхности пылающей планеты произошла солнечная вспышка. Звезда выплеснула фонтан магмы, словно плюнула.

«Икар», залитый солнечными лучами, сам светился, как звезда. Между прочим, астрономы всего мира, пока не опознали «Икар», думали, что рядом с Солнцем появилась новая звезда.

Температура на борту продолжала подниматься.

Вскоре любое прикосновение ткани к телу стало нестерпимым. И члены экипажа, оставив лишь солнечные очки на носу, сбросили с себя все, словно нудисты на Лазурном Берегу. Их загар становился все темнее и темнее. К счастью, у Памелы был большой запас защитного крема.

Утром все наслаждались поджаренными тостами. Обедали шашлыками (чтобы поджарить мясо, достаточно было на мгновение поднести кусочки мяса к стенке возле иллюминатора) и норвежским омлетом, крем-брюле или блинчиками фламбэ с горячим кофе, кому что нравилось. Льдогенератор был включен на максимальную мощность.

Пьер достал большие коробки с мороженым, и это лакомство постепенно стало их основной едой.

Люсиль испробовала все способы сделать воздух в кабине прохладнее. Она советовала сосать кристаллы соли, чтобы не беречь влагу в организме.

Они страдали от жары, но знали, что участвуют в историческом событии.

– Люди платят за каждый час посещения сауны, а мы сидим в ней бесплатно целыми днями, – хмыкнул Симон.

Те, у кого губы потрескались меньше, посмеялись над его шуткой.

Памела решила смастерить веера. Когда мечтаешь, чтобы стало прохладнее хотя бы на градус, ветерок от взмаха веера кажется благословенной прохладой.

Чем ближе подлетали астронавты к звезде, тем больше угнетала их жара, тем меньше они разговаривали, тем меньше двигались.

На Земле за них переживали все. Было известно, что герои еще живы, что «Икар» не сгорел, а его экипаж честолюбив настолько, что хочет попытаться ступить на поверхность огненной планеты.

Конечно, ученые долго разъясняли, что Солнце не имеет поверхности, что оно представляет собой перманентный атомный взрыв, тем не менее образ человека, выходящего из ракеты и ступающего на языки пламени, восхитил всех.

Истек двадцать третий день путешествия. Симон сам с трудом в это верил, но они все еще были живы! Сверились с картами: они уже пролетели пятьдесят миллионов километров, оставалось преодолеть еще сто миллионов.

Они пролетели мимо Венеры. Планета любви была покрыта туманами. Сквозь толщу серных паров атмосферы ее поверхность была еле видна.

Белая планета осталась позади. На сорок шестой день экспедиции они проделали сто миллионов километров, и теперь от цели их отделяло всего пятьдесят.