Акульшин вышел из строя и подошел к Крутчину

— Это я... — опустив голову, промолвил он.

— Всем стоять, а тебе, Акульшин, двадцать пять кругов. Пошел! Из-за тебя мне от начальника втык будет, прокричал Крутчин.

Подростки расселись по лавочкам. К Дениске с Олеж кой подошли девчонки, и одна из них, кокетничая и лукаво улыбаясь, спросила:

— У тебя, Олежка, случайно не капает?

— Пошли вы! — грубо оборвал их Олег.

Захохотав, они отошли от лавочки, на ходу отпуская колкие шутки.

— Чего они к тебе лезут? — спросил Денис у Олега.

— Да у них передок слабый. Их от солдат привезли. Они под взводом пролетали. Им одного хочется — потрахаться.

— Как это? — переспросил Денис.

— Отрастет, узнаешь, — рассмеялся Олег и натянул берет Денису на глаза.

— Строиться! — раздалась команда.

Прошел еще один день, такой же, как и все предыдущие дни в приемнике.

Пацаны готовились ко сну, разбирали постели на двухъярусных кроватях. Акула с равнодушным видом сидел на подоконнике. В спальню вошел Олег, огляделся по сторонам и, глядя в упор на Акульшина, спросил:

— Акула, опять Талин за тебя постель стелет? Наглеешь!

— А че сразу я-то? Он сам предложил...

— Ну да, звезди больше! Ты, Акула, другому шоркай, но не мне, — оборвал его Олег.

Акульшин с недовольным видом оттолкнул Талина и сам стал расправлять постель.

— Кирилл, подойди-ка сюда, — подозвал Олег Талина, — ты что унижаешься? Отчим тебя бил — ты терпел, Акула тебя унижает — терпишь...

— Я... — замямлил Талин.

— Ладно, иди спать, — безнадежно махнул рукой Олег.

— Что там за «базар» еще во второй группе? Спать! — донеслось из коридора.

Дежурный вошел в спальню и выключил свет. Шел второй час ночи.

— У тебя есть хлеб? — вдруг тихо спросил Олег Дениса.

— Нет, откуда? А зачем ты ногти грызешь?

— Ты знаешь, как в животе урчит? Эти менты наш ужин слопали.

Прошло еще полчаса, но сон никак не шел: голод заставлял ворочаться с боку на бок. Тогда Олег принялся рассказывать Денису про пацанов, лежавших с ними.

— Слетков и Турков жили в лесу, хотели на юг поехать, к морю, но их на вокзале взяли. Юрка, тот сбежал из дому, он проиграл в карты. Пришел однажды домой, а на столе лежит карта с торчащим из нее ножом. Вот и пришлось ему бежать. Мишка Чуркин бегает из интерната. Он тут постоянно...

— Кто там еще базарит? — хрипло спросил появившийся в дверях дежурный.

Подростки накрыли головы одеялами и, наконец, уснули. Ночью с Дениса сорвали одеяло. Он открыл глаза. У кровати стояла ночная няня.

— Иди писать, — сказала она.

— Я не хочу, — сквозь сон проговорил Денис.

— Иди, я сказала! Не хочу, не хочу, а потом простыни мокрые, — ворчала она.

Денис медленно поднялся и, шаркая тапками, пошел в туалет. Немного не дойдя до него, он увидел, как туда забежали девочки. Он остановился, не зная, как поступить. Няня стояла на пороге спальни и смотрела ему в спину. Денису ничего не оставалось делать, как войти. Он опешил, увидев там Олега, окруженного девчонками.

— Ну что ты ломаешься? — спросила одна из них, пытаясь обнять его за шею.

Олег небрежно оттолкнул ее.

— Я же сказал, что с биксами не вяжусь.

Другая обошла его сзади и резко сдернула с него трусы, обнажив голый зад. Олег ударил ее по плечу, и она отлетела на ящик для ведер.

— Вы, биксы, не выйдет у вас. Полезете — уроню! А ты чего здесь, Денис? — удивленно спросил он, оглянувшись. — Пошли отсюда! — и, расталкивая девчонок, пошел к двери.

— Все равно мы возьмем тебя! — услышал Олег.

— Попробуйте, — усмехнулся он, выходя в коридор.

Вернувшись в спальню, Денис сразу уснул. Под утро он проснулся оттого, что Олег тряс его за плечо.

— Меня увозят, Денис. Ты, Дениска, главное — держись! Акулу остерегайся...

Утром в игровой Тамара Андреевна, шумная воспитательница, усадила подростков за столы.

— Мы сегодня будем рисовать, — поправив очки, сказала она.

Подростки по-разному отнеслись к ее предложению. Кто-то стал рисовать, некоторые просто сидели, глядя в окно. К Денису подсел Юрка-картежник:

— Слушай, — заговорщическим шепотом начал он. — ты в побег пойдешь?

— Куда? — переспросил Денис.

— В побег. Тебе что, нравится здесь?

— А как?

— Дежурному по башке и уйдем ночью, — разъяснил Юрка, — готовься, не спи...

Денис с нетерпением ждал, когда кончится день. Ночью изо всех сил он старался не заснуть. Юрка-картежник стоял у двери, держа наготове гардину. Когда послышались шаги дежурного, он поднял ее, готовясь нанести удар. Чириков открыл дверь спальни, и вдруг раздался крик Дениса:

— Юрка, не надо!

Дежурный шарахнулся в сторону. Гардина ударилась о дужку кровати. Дверь резко захлопнулась.

— Марина! Зови наряд! Бунт во второй группе! — крикнул Чириков Марине, дежурной, сидевшей за столом. Она стремительно бросилась вниз, опрокинув банку с чаем.

В это время в спальне пацаны избивали Дениса. Кто-то крикнул:

— Ты, урод, зачем вложил?!

Денис увернулся от одного удара и застонал, получив удар в грудь:

— Он же живой! — пытался оправдаться он.

В спальню вбежала группа милиционеров. Они вытолкнули всех пацанов в коридор, а затем, построив, начали разводить кого в «дисциплинарку», а кого в «первичку».

Денис склонился над раковиной в туалете, смывая кровь с разбитого лица. Сквозь его пальцы стекал алая вода.

Гнетущая повседневность приемника давила братьев Росиных. Они с нетерпением ждали, когда же их, наконец, отправят в интернат.

Дениска мыл в коридоре пол. Дежурный воспитатель Елена Николаевна, проходя мимо, остановилась и сказала:

— Плохо моешь, Росин, перемывай. У тебя что руки не тем концом вставлены?

— Не буду, — Денис бросил тряпку на пол и плюхнулся на банкетку.

Елена Никоновна ушла и вскоре вернулась с сержантом Чириковым.

— Вот, Олег Николаевич, — показала она на Дениса пальцем, — не убирает.

— Значит, не будешь? — злорадно ухмыльнулся Чириков и изо всей силы пнул ногой по ведру.

Вода разлилась по всему полу.

— Чтобы было сухо! — приказал он и ушел, довольно посмеиваясь.

Елена Никоновна, постояв немного, последовала за ним.

Дениска, кусая губы от обиды и от сознания своего бесправия, горько заплакал. Он опустился на корточки и начал убирать воду. Проходивший мимо подросток из первой группы с сочувствием посмотрел на него, затем вынул тряпку из своего ведра и, подмигнув Денису, принялся помогать ему.

— Стежко, кто разрешил? — спросил Чириков, выходя в коридор.

— А кто вам разрешил издеваться? — поднимаясь, ответил он вопросом на вопрос.

— Опять ты, Стежко, права качаешь?

— А они у меня есть, эти права? — глядя ему в глаза, спросил подросток.

— Все, заткнись! — заорал сержант Чириков, — убирайте ведра и стелите дорожку.

Расстилая дорожку, Стежко сказал:

— Если что, скажешь мне. Меня Борисом зовут, — он подмигнул Денису и пошел в свою группу.

Денис посмотрел на высокую фигуру Бориса, и на душе сразу стало тепло.

Вечером в группу привели Шмохина, худощавого парнишку с широким приплюснутым носом и большим пухлым ртом. Он попадал в приемник уже много раз, и все сотрудники знали его, как облупленного. Теперь уже он не был тихим и замкнутым, как раньше: он знал, что и за решеткой можно жить в свое удовольствие. Уединясь с Акулой, они начали о чем-то шептаться. Акула то и дело показывал пальцем на Дениса. Их беседу прервала команда воспитателя:

— Второй группе строиться на ужин!

После ужина дежурный Андрей Ильич, открыв шкафчик, где лежали передачи от родителей, спросил:

— У кого передачки?

Над столами взметнулись руки.

— Останетесь.

— А можно мне братьев Росиных взять? — спросил Борис Стежко.

— Возьми, — разрешил Андрей Ильич, — но наверх ничего не брать. После передачки сделаю обыск, — предупредил он, уходя.