Вслед за уже начавшими располагаться на новом месте спутниками Белецкий подошел к своей кровати. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она была изготовлена из металлических труб, с двумя спальными местами одно над другим. Матрацы лежали на скрипучих металлических сетках. Комм показал, что Егору предназначалось верхнее место, хотя нижнее, согласно информации того же комма, занято не было. Кровати прибывших вместе с Карлашем и Белецким оказались рядом, только одному из их партии пришлось расположиться дальше. Там уже заканчивали процесс переодевания люди, судя по всему, прибывшие тоже сегодня, но чуть пораньше. На всю громадную казарму, набиралось, по приблизительным оценкам, не более тридцати человек личного состава. "Какой же тут батальон? Максимум на взвод тянем", — подумал Егор, распаковывая полученный пакет с обмундированием, и поглядывая на окружающие хмурые лица. Не было смеха и шуток, которые привычным ухом военного воспринимаются, как неотъемлемая часть любой казармы. Никто не пытался познакомиться с соседями. Каждый исподволь разглядывал остальных, гадая, с кем столкнула его судьба. Кстати, комм Егора до сих пор так и не высвечивал имён и званий окружающих его бойцов.
У Белецкого и Карлаша с приведением себя в порядок возникла заминка. В связи с утратой чемоданов у них не было не то что зубной пасты и щётки, но даже расчёски. К удивлению Егора, выручил их тот самый так не понравившийся ему Аристократ. Он долго неодобрительно поглядывал на друзей, а потом, буркнув: "Ну нельзя же так… Вы же всё-таки дворяне", достал из недр своего чемодана запасную расчёску, тюбик зубной пасты и зубную щётку, протянул всё это Белецкому. Егор, растерявшись, принял подарок, и пробормотав слова благодарности, собирался уже было махнуть рукой другу: "мол, пойдём со мной — поделюсь", как Аристократ обратился к сидящему на своей кровати и следящему за этим процессом Толстяку:
— Я уверен, что у вас есть запасные расчёска и зубная щётка. Не поделитесь ли вы с этим молодым человеком? — тут он кивнул на Карлаша, — Дворяне должны помогать друг-другу.
— Толстяк, услышав такое предложение, чуть не поперхнулся, но затем, автоматически потрогав рукой висящую на правом ухе клипсу комма, тяжело вздохнул, и полез в свой чемодан. Карлашу пришлось благодарить уже двоих: и Толстяка, и Аристократа.
К десяти часам все были экипированы в новую форму, в том числе и в тёплые комбинезоны. Знакомиться с местной гауптвахтой не хотелось никому. Удивление Егора, да и остальных, вызвал факт, что к форме полагались какие-то дубинки примерно шестидесятисантиметровой длины, которые согласно прилагающейся инструкции полагалось носить в специальных ножнах за спиной. Кроме способа ношения, и наименования дубинки — "изделие ЭЭ13", в инструкции об этом загадочном предмете больше ничего не говорилось. Повертев "дубинку" в руках, Егор пожал плечами, и засунул её в заспинные ножны. Остальные, кто раньше, кто позже, выполнили эту процедуру с таким же выражением недоумения на лицах.
Без пятнадцати десять появившаяся зелёная линия пригласила всех на построение. Командного состава пока видно не было, поэтому тридцать человек направились на плац не строем, а гурьбой. "Как стадо баранов…", — недовольно поджав губы, вполголоса прокомментировал это передвижение Аристократ.
Однако на плацу зеленая линия вывела каждого на свое место, так что пред трибуной, предназначенной для принятия начальством парадов ("Какие могут быть парады в штрафбате?" — недоумённо подумал Белецкий), штрафники выстроились в две шеренги, и притом строго по росту. Погоду, иначе как мерзкой, назвать было нельзя. Выглянувшее было утром солнышко вновь скрылось в низких тёмных тучах, до которых, казалось, можно было дотянуться рукой. Из этих туч моросил противный полудождь-полуснег. Ветер гнал по земле клочья седого тумана. Но штрафникам было сухо и комфортно: зимние комбинезоны с силовыми пузырями, защищающими голову от ненастья и низких температур, выгодно отличались от лёгкого летнего обмундирования.
Без пяти минут десять распахнулась входная дверь небольшого здания рядом с плацем, очевидно — штаба, и на пороге появились три фигуры. Один из вышедших сразу направился к построившимся штрафникам, двое задержались. Рядом с приблизившимся офицером высветилась надпись: "старший лейтенант Кособоков". "Дал же Бог фамилию", — посочувствовал человеку Егор, ожидая дальнейшего развития событий. Старший лейтенант, подойдя поближе, придирчиво осмотрел строй, и скомандовал: "Равняйсь! Смирно! Равнение-на-средину!". Только после этого двое задержавшихся на ступеньках штаба соизволили сойти вниз и встать перед строем. Прочитав рядом с ними: "майор Красноносов", и "капитан Криволапов", Белецкий попытался спрятать невольную улыбку. Похоже, внезапно повеселело не только ему: где-то сзади-слева послышался сдавленный смешок.
Майор, в свою очередь оглядев застывших по стойке "Смирно" штрафников, громко произнёс: "Здравствуйте, бойцы!"
В ответ тридцать глоток выдохнули уставное: "Здра! Жла! Г-дин майор!". Очевидно, удовлетворившись услышанным, майор сначала кивнул старлею, который тут же скомандовал "Вольно", после чего обратился к капитану: "Ну-с… Ваше слово, Пётр Дмитриевич".
Капитан, в свою очередь кивнув, повернулся к строю, и заговорил:
— Солдаты!.. — после чего, выдержав паузу, вслед за старлеем и майором пристально оглядел выстроившихся перед ним людей, и продолжил: — Я вижу, что кое-кто из вас скривился при таком обращении. Наверное, эти "кое-кто" привыкли к словам: "Господа офицеры!"… Отвыкайте. Так к вам будут обращаться ещё не скоро. К некоторым — уже никогда. Чтобы не попасть в число этих некоторых, вы должны будете приложить все свои силы, и кровью смыть свою вину перед Родиной.
Сейчас все вы — солдаты Отдельного Штрафного батальона — единственного штрафного батальона на всю Империю. Как все вы знаете, — в отличие от разномастных борзописцев, которые в своих поганых пасквилях пишут, что штрафбат комплектуется из разнообразного сброда, в том числе и уголовников, — в наш батальон попадают только осужденные офицеры. В отличие от штрафных рот по родам войск для рядового состава. Но и туда, кстати, гражданских уголовников тоже не берут. Поскольку все офицеры в наших вооруженных силах — дворяне, а, направляя в штрафбат, вас лишили офицерского звания, но дворянства, то выходит, что вам выпала высокая честь служить в единственной в Империи части, личный состав которой состоит исключительно из дворян, — капитан криво улыбнулся, — В некотором роде — в элитной части. Я даже не удивлюсь, если наш знаменитый голорежиссер Федорчук решит снять о нас, то есть о вас, фильм. Прославитесь на всю Империю… Не бледнейте. После того, как этот "гений" с большой буквы "Г" снял свой предыдущий шедевр — "Седьмая рота", ветераны этой самой роты усиленно ищут его, чтобы расквитаться за бред и клевету. Так что, может быть, до очередного голоиздевательства над историей и здравым смыслом под названием "Штрафбат", он и не доживет. Служите спокойно.
Далее: Довожу до вашего сведения, что как самостоятельная боевая единица, батальон не существует. Из его личного состава формируются контрабордажные команды на межпланетные транспортники. Вижу, некоторые из вас снова побледнели. Не беспокойтесь. Вас не пустят в бой необученными и безоружными. Сейчас вы находитесь в расположении учебной роты штрафного батальона, где будете проходить необходимый курс обучения. Ускоренный, конечно. Но каждый, кто не будет отлынивать от учебы, имеет реальные шансы выжить и вернуться к прежней службе.
Я — командир учебной роты. Так что я лично буду следить за тем, что бы вы покинули роту, получив минимально необходимый набор знаний и навыков. Старший лейтенант Кособоков — командир второго взвода учебной роты. Вашего взвода. Именно под его руководством вам предстоит стать матёрыми контрабордажниками, — капитан усмехнулся. Условия для этого вам будут созданы райские: в караулы и наряды вы ходить не будете. Только учиться, учиться и учиться.
