Литмир - Электронная Библиотека

– Ты как? – спросил Валентин спутницу, невольно понижая голос.

– Бывало лучше, – отозвалась Арин хрипло.

В свете луны было видно, как сильно бьется жилка на ее шее.

– Но ничего… Идти я могу.

– Куда? – спросил Шагровский, невольно усмехнувшись, но в этой усмешке не было ничего общего с улыбкой. – Если мы пойдем понизу, нас догонят через пять минут. Ну через десять. Слышишь? Три квадроцикла, кажется?

– Похоже на то.

– Останемся здесь – вычислят к утру. До рассвета осталось совсем чуть-чуть…

– А если подняться наверх?

– С твоей рукой? Нереально. Думаю, что они и поверху пустят людей.

– Сидеть здесь и ждать, пока нас поймают – лучше?

– Конечно, нет… Но если мы сорвемся и разобьемся о камни, результат будет тот же…

Шагровский посмотрел на лежащий рядом с ним «узи» и крякнул от досады.

– Эх! Ни одного патрона к машинке нет…

– У них есть, – сказала Арин, показав подбородком в сторону, откуда приближалась погоня. – Сколько человек может быть на трех квадроциклах?

– Шесть максимум. Но вряд ли по такой дороге будут ехать по двое. Скорее всего – на каждой машине по одному водителю. А сзади – оружие, вода и все такое.

– Они не ждут от нас сопротивления, – торопливо выговорила девушка, сверкая глазами. – Они ждут, что мы будем бежать. Бежать и прятаться, как звери. Значит, мы должны все делать наоборот…

– Лечь у них на виду? – невесело пошутил Шагровский. – Хорошая идея. Впрочем, умереть, не мучаясь, неплохой выход. Так?

– Если придется умереть, то лучше уж забрать с собой кого-то из этих тварей…

Забывшись, Арин взмахнула раненой рукой и тут же вскрикнула от боли.

– Ты предлагаешь спрятаться за камнями и испугать их до смерти? У меня, кроме пустого автомата и швейцарского ножа в рюкзаке, ничего нет…

– Лучше, чем совсем ничего.

– Для рукопашного боя маловато будет…

– Оторви от рубашки полу, – попросила девушка. – И поищи палку. Если ты найдешь рычаг, то сможешь столкнуть вниз этот валун. Если никого не придавишь, так, по крайней мере, завалишь проезд.

– Ты всерьез думаешь на них напасть?

– Думаю, – отрезала Арин. – И нападу. Знаешь, ждать, пока меня зарежут, как овцу – это не мой стиль. Я умею кусаться.

Ткань рубахи оказалась прочной, и Валентин был вынужден воспользоваться ножом.

– Это зачем? – спросил он, протягивая отрезанное спутнице.

– Как маленький Давид победил Голиафа? – спросила Арин. Даже в темноте было видно, что, несмотря на смуглость кожи, она болезненно бледна. Капли пота обильно выступали на границе волос и катились по лицу одна за другой, хотя предрассветный холод и сопровождающая его сырость уже проникали под кожу и выворачивали натруженные суставы. – Я служила в армии, Вэл. Служила, как гражданка Израиля, пусть и арабского происхождения. И проходила курс выживания. Нас учили – пока у тебя есть руки и ноги, пока тебе не выбили зубы, не вырвали ногти – у тебя всегда есть оружие. Пора проверить это на практике…

Она, неловко двигая раненой рукой, сворачивала из ткани самодельную пращу.

– Не стой. Ищи рычаг. И найди несколько камней, чтобы были более-менее правильной формы, небольшие, но потяжелее. Хорошо, что мне не прострелили правую руку…

– Арин, давай мы найдем для тебя убежище, – начал было Шагровский, но девушка так сверкнула на него глазами исподлобья, что он запнулся на полуслове.

Звук моторов был слышен отчетливо, погоня сократила расстояние до полукилометра, а то и меньше. Казалось, еще минута-другая, и квадроциклы запрыгают по камням прямо под беглецами, полосуя фарами рыжие глыбы, громоздящиеся вдоль сухого русла.

Валентин нашел полутораметровую сухую ветку, принесенную в ущелье одним из ливней, попробовал ее на прочность и остался доволен. Выбеленный зноем до белизны ствол звенел, касаясь камней, и был тяжел, как пудовая гиря. Шагровский, матерясь сквозь зубы, подтащил импровизированный рычаг к нависшему над склоном валуну, но по пути едва не сверзился вниз, наступив на осыпь мелких камушков. Гравий зашуршал по скалам и сполз по ложбинке, словно причудливый ручеек, а чудом сохранивший равновесие Шагровский с облегчением рухнул рядом с Арин, сжимая в руках сук.

– Камни? – спросила девушка, примеряя пращу. – Камни принес?

Благо за метательными снарядами далеко ходить не пришлось. Буквально в десятке метров от валуна нашлась целая россыпь крупного серовато-коричневого галечника, похожего на голыши с кавказских пляжей – таких же гладких, увесистых, обкатанных водой.

Когда Шагровский возвращался к месту засады, в конце ущелья, там, где скалы уходили вправо, образуя уступ, но не на западе, откуда приближалась погоня, а на юго-востоке мелькнул свет, похожий на мерцание фонаря с подсевшими батареями. Валентин замер, едва не уронив камни, и уперся взглядом в то место, где только что видел вспышку.

Ничего. Наверное, показалось.

– Годится? – спросил он, вываливая гальку из подола рубашки. – Там еще есть…

Арин посмотрела на него снизу вверх и невесело улыбнулась.

– Если я успею бросить десяток камней – это значит, что мы с тобой круче, чем Бен-Гурион в молодые годы. У нас не так много шансов, Вэл. И не так много времени. Я давно не практиковалась с пращой, но когда-то на спор сбивала камнем пивную банку с сорока шагов. Но банка не ездила на квадроцикле и не стреляла в ответ из автомата.

Она села, привалившись к камню спиной, и принялась здоровой рукой перебирать камни, выбирая из принесенной Валентином кучки подходящие.

Шагровский уселся рядом и посмотрел на лицо Арин, высветленное бледным светом скатившейся к горизонту луны. Небо на востоке еще не начало розоветь, но до рассвета оставалось не более полутора часов. По узкой, как сабельное лезвие, тропе, прямо над их головами, простучали легкие копытца. Несколько каменных крошек полетели вниз, пощелкивая о валуны.

– Ты не обижайся, – сказала она, почувствовав на себе взгляд. – Я знаю, все мужчины болезненно реагируют, если за руль садится женщина. Но сейчас не те обстоятельства… Не злишься?

– А теперь скажи это по-русски…

Арин снова улыбнулась, на этот раз веселее, и повторила на другом языке.

– Не злишься?

По-русски в ее исполнении это прозвучало почти правильно, только шипящие оказались чуть длиннее, чем надо.

– Не злюсь. В сравнении с тобой – я ботаник.

– Ботаник? Ты же журналист? – удивилась девушка. – А… Это сленг?

– Да. Я даже в армии не служил…

– Вчера ты ловко управлялся с «узи».

– Я его в первый раз в руках держал. Это тлетворное влияние американских фильмов… В экспедициях научился из карабина стрелять. Там медведи были, так что пришлось взять пару уроков у егерей. Из пистолета дома в тире стрелял, доводилось. На военной кафедре из автомата пару раз… С друзьями ходили на пейнтбол.

– Здесь шариков с краской не будет.

– Я знаю.

– Обещай не делать глупостей и слушаться меня. Я видела, ты смелый, мне ничего не надо больше доказывать. Ты уже все доказал. Вчера, Вэл, ты меня спас. И может быть, еще кого-то спас, когда застрелил тех двоих на тропе. Но вчера те, кто напал, не ждали сопротивления. Сегодня они знают, что могут нарваться на неприятности. Значит, они станут осторожнее, злее и во много раз опаснее.

– Хорошо, – согласился Шагровский и осторожно взял в ладонь ее пальцы – грязные, исцарапанные и неожиданно тонкие, несмотря на немалую силу рук, которую Арин неоднократно демонстрировала. – Какие будут приказы, командир?

– Для того чтобы удачно метнуть камень, мне надо спуститься ниже и чуть левее. Вот туда… – она показала подбородком на уступ над высохшим руслом, образованный двумя массивными обломками скал, вросших в землю в виде уродливо-толстой буквы «V». – Если я попаду, то они остановятся ровно под тобой, и ты накроешь их валуном. На все про все – у тебя секунд тридцать, пока они будут перегруппировываться. Поэтому расшатай камень сейчас. Если ты не сбросишь его быстро, можешь этого не делать вообще.

12
{"b":"129657","o":1}