*
Александр Бялко
Роман с физикой, или За всех отвечает любовь
Небольшое введение
Наверное, всем известно, что в России раз в 12 лет происходит что-то важное. Весь двадцатый век это правило выполнялось. В 1905 году случилась так называемая первая русская революция. Страна на европейский манер получила конституцию и парламент. Прошло 12 лет и случилось сразу две революции в 1917 году. В 1929 году революций не было, но был переворот пострашнее – началось эра Сталина. Фашистское нашествие 1941 года снова через 12 лет, а еще через 12 лет в 1953-м смерть тирана. Оттепель и правление Хрущева закончились в 1965 году, и началась эпоха застоя, имени товарища Брежнева. По тому же ритму, который как ударник в оркестре высшие силы настукивают по нашей стране, в 1977 году должен быть или переворот, или война или революция. Но ничего такого не было. Конституция Брежнева от 1977 года ничего не поменяла, да и конституций было в России уже много и в разные годы, никто на них внимания не обращает. Через 12 лет все пошло как надо – развал СССР начался в 1989 году, а эпоха Ельцина закончилась через 12 лет – в 2001 году.
Казалось бы, только 1977 год выбивается из общего строя. Однако, в этот год произошли сверх важные события не только для России, но и для всей вселенной. Правда об этом знало всего несколько человек, почти все они, к сожалению, ушли из жизни, и поэтому по прошествии столько лет я могу себе позволить описать события того года, как они происходили на самом деле.
Многие сейчас не знают той эпохи или уже хорошенько подзабыли, а скоро забудут совсем. Для грядущих поколений этнографов я постараюсь восстановить детали быта той поры, для того, чтобы они были понятны читателям из будущего. Без этого повествование было бы просто бессмысленным.
Истории, которые рассказывают герои книги, а не я сам, я не оскорблял проверкой. Отнеситесь и вы к ним снисходительно.
Кое-что, фантастическое в изложении, на самом деле имело место быть, и я был свидетелем. Но в жизни порою такое бывает, что всей фантастики в мире не хватит.
Фамилии действующих лиц, которых уже нет, настоящие. Для тех, кто все еще хранит память о тех временах, придуманы псевдонимы. В тех местах, где повествование может затрагивать государственные секреты, автор намерено многое изменил.
Цветущий май
В конце мая 1977 года Москва выглядела не такой грязной и облезлой, как она была тогда на самом деле. Молодая зелень отвлекала глаз от пыльных неубранных улиц и разбитых дорог, а запахи первых цветов и молодой листвы закрывали духоту большого города. На северо-западе Москвы, который облюбовали физики для своих опытов, стоит здание. В далеком 1977 году его называли башней, других высоких домов вокруг не было. За этим сооружением был двор с мастерскими, гаражи. Все было обнесено забором с колючей проволокой, следовой полосой, высоким напряжением и всеми известными тогда средствами охраны. За секретным институтом начинался старинный парк, ставший практически лесом. А на улицу выходило всего две двери. Ни вывески, ни названия не было. На одной двери было написано – «Вход», а на другой – «Вход рядом» В конференц-зале на втором этаже было открыто окно в парк. Это было страшное нарушение, окна в этом здании вообще никогда не открывались. Но сейчас окно в парк было открыто. Люди, сидящие в зале вдыхали воздух весны. Да и ничего секретного за этим окном не происходило. Профессор философии из университета читал лекцию о древнегреческой философии сотрудникам института. Лекция была последней в этом учебном году, и в аудитории вместе с весеннем духом летало еще и ощущение свободы.
Что же касается самих лекций, то в коммунистическое время почему-то было принято всех всему учить и переучивать. Процесс этот был непрерывный. Зачем физикам нужна древнегреческая философия не понятно. Многие слушали эти лекции из любопытства, кто-то готовился к кандидатским экзаменам по философии, кто-то отсиживал часы по обязательной разнарядке.
В аудитории сидели почти одни мужчины – эпоха женщин в физике закончилась. Было время, когда женщины, вдохновляемые мадам Кюри царили в физике. Всех молодых мужчин забрала война. Кафедры в учебных институтах и отделы в научно-исследовательских институтах возглавляли женщины. В том 1977 году в сверхсекретном институте, о котором идет речь, тоже замом директора была Валентина Ивановна. Умная и экстравагантная женщина, которая еще и красила свои седые волосы в фиолетовый цвет. Она еще начинала с самим Курчатовым. Но вот с войны вернулись умные и энергичные мужчины, не успели все и оглянуться, как подросли молодые таланты, и женщин постепенно становилось в физике все меньше и меньше. Сейчас в аудитории сидела только одна молодая соискательница.
Отстранение женщин от физики обернулось еще и потерями женской красоты. В физику пошли одни дурнушки и зубрилы. Даже шутка такая была – на конкурсе красоты среди физиков победила мартышка из соседнего зоопарка. Но были и исключения. Ирина, которая послушно сидела на лекции и старательно записывала, была молода, симпатична и обладала острым язвительным умом. При этом она была не замужем и свободна, хотя ее окружали самые разнообразные лица мужского пола.
Лекции читал профессор Изотов. Фамилия Изотов подошла бы сталевару или кузнецу, герою труда первых пятилеток. Для профессора философии хорошо бы иметь фамилию Шопенгауэр или Сартр, на худой конец. Но Изотов был не просто профессором, а заведующим кафедрой философии столичного университета, что говорит о большой силе его ума, и умении правильно проводить политику, раз он смог отодвинуть от должности Шопенгауэров и Сартров. Желающих заведовать философией в Москве было предостаточно и как раз с подходящими фамилиями. При этом для своей должности и имевшихся у него научных степеней, он был достаточно молод – ему не было и сорока.
На лекции сидел и профессор физики Борков. Он тоже был молод для профессора, ровесник Изотова. Он был также умен и талантлив в своей области и любопытен до того, что и как происходит в других науках, поэтому ходил на лекции Изотова. Лекции того стоили. Изотов не просто любил философию, знал много интересного и занимательного, но и был прекрасным рассказчиком.
– Таким образом, образовалось то, что мы называем рациональной европейской философией. Она не была бы превалирующей формой сознания в Европе, если бы не завоевательные войны Александра македонского. Аристотель не просто учил Александра. Да и доверять воспитание будущего царя философу, а не воину или дипломату, это тоже новый и невиданный до того времени шаг. Александр не просто воспринял идеи Аристотеля. Для нас нет ничего удивительного в том, что философ предсказывает, будущие, этому учит марксистко-ленинская философия. (Изотов был еще мудр тем, что знал, – стукачи могут быть везде и не давал повода им отличиться)
Тогда это было невероятным – предсказать, что ткать одежду и делать бытовые предметы для нас будут машины. Вооруженный этим знанием Александр покорил почти весь тогдашний мир. Это была первая из известных нам цивилизационных войн, когда дикие народы тащились насильно к светлому будущему. Александр ошибался, как и его учитель Аристотель. Автоматический ткацкий станок изобретен был, как известно, только в конце 18-го века англичанином Картрайтом. Другие машины еще позже. Но благодаря завоеваниям Александра рациональная философия стала доминировать в Европе. Это мы рассмотрим в следующем семестре на примере средневековой схоластики, английской, французской и немецкой классической философии. Но все это было позже. А тогда произошел выбор пути. Если бы вся Европа шла бы тогда путем Египта, а не Греции, мы бы не сидели сейчас в этом замечательном институте, окруженные современной техникой. Вполне возможно мы бы не далеко ушли от строителей пирамид. Их путь познания был гораздо медленнее, хотя достижение египтян были более наглядны как пирамиды среди пустыни, по сравнению с остроумными измышлениями греков. Но нам в известном смысле повезло. На этом позвольте лекцию закончить, вам пожелать отдохнуть, как следует и в сентябре мы продолжим занятия философией.
