– Ну что, это все карбюратор? – крикнул он.
Но машина удалялась на полной скорости.
– Ладно! – Полицейский состроил презрительную гримасу. – Хоть бы спасибо сказал!
Живраль стоял в подворотне на улице Молитор. Ему было холодно. Он проклинал свою работу. Услышав, как к дому подъезжает машина, он отшвырнул погасший окурок. Да, это был красный «фрегат». Живраль с удовлетворением проверил регистрационный номер.
Из машины торопливо выскочил мужчина, прошел мимо него, взглянув на инспектора, как смотрят на бродягу, оказавшегося вдруг на главной улице. Живраль дал мужчине войти в дом, затем, подойдя к свету, изучил фотографию, которую ему дал Жорж. Он развел руками и тихонько присвистнул. К нему подбежал его помощник:
– Это он, патрон? Он сошел с ума, если вернулся!
– В этом деле они все сумасшедшие, сынок. Ничего нельзя понять. Теперь соображаешь, что значит интуиция?
– А что? Вы столько ворчали, когда комиссар поставил вас здесь!
– Вот именно. В этом и есть работа… Ну оставайся здесь. Я пошел.
Помощник, совсем еще молодой полицейский, потер руки, потом стал греть их под мышками.
Вконец измученный Жюльен у дверей своей квартиры постарался собраться с мыслями.
– Простите, месье… – Незнакомый человек показал свое удостоверение.
Жюльен не мог скрыть испуга. Живраль грустно улыбнулся:
– Это вы Жюльен Куртуа?
– Да… да, в чем дело?
Он тоже улыбался, стараясь побороть дрожание губ.
– Ничего особенного. Ваша жена заявила о вашем исчезновении в субботу вечером, ну…
– Моя жена? – спросил Жюльен в недоумении. Он забыл про нее. – В самом деле, бедняжка… Она, должно быть, волнуется. Я уезжал и… – Он замолчал. Чем меньше он будет говорить, тем лучше. В любом случае никто не может ничего знать. – Я сейчас же ее успокою.
Он открыл дверь, вошел в квартиру, обернулся:
– Спасибо, мес…
Инспектор с невозмутимым видом ногой придерживал дверь, не давая Жюльену ее закрыть.
– Вашей жены нет дома.
– Что вы говорите? Вы сошли с ума?
– Увы, не я! Ваша жена у брата.
– У Жоржа? Какой вздор!
Жюльен потряс головой; ему теперь никак не удавалось привести свои мысли в порядок. Они сталкивались, мешались, бились о череп, как о тюремные стены.
– Ну да! – продолжал инспектор. – Похоже, она собирается подавать на развод.
– Но это невозможно!
Жюльен устремился в комнаты с криком: «Женевьева!»
– Не трудитесь, месье. Ее здесь нет. Повторяю вам, она у своего брата.
Жюльен вынужден был сесть. Только не упомянуть Боргри. Что это еще за история? И этот дурак, который не перестает что-то говорить… Что он там говорит?
– …Впрочем, месье Журлье со своей стороны собирается подать на вас в суд за мошенничество…
– ЧТО?
Жюльен вскочил, кинулся в спальню, стал лихорадочно рыться в маленьком секретере. Спокойный голос за его спиной продолжал говорить с оттенком сожаления, как бы желая толкнуть его на признания:
– Если вы ищете свою тайную бухгалтерию, то могу вам сообщить, что как раз сейчас один из моих коллег несет ее в прокуратуру.
Жюльен не хотел оборачиваться: сначала надо было изобразить на лице спокойствие. Все это, в сущности, имеет лишь относительное значение. Самое главное – Боргри. А о нем никто ничего не знает. Кроме него. И кроме мертвеца. Черт побери! Все прошло так гладко, если не считать лифта!
– Ваша жена, – продолжал Живраль, – все рассказала брату и все ему отдала.
Жюльен не шелохнулся. Все это не так уж страшно.
– Что поделаешь, такова жизнь, – не умолкал Живраль. – Вдруг все сваливается на вас разом: жена бросает, шурин обвиняет в мошенничестве… А тут еще мы… собираемся морочить вам голову насчет Марли…
– Марли?
Инспектор прокашлялся:
– Короче, вы влипли, месье Куртуа.
Жюльен повернулся к нему, и Живраль, к своему удивлению, увидел выражение облегчения на его лице.
– Да полно! Деньги – дело наживное.
«Он неплохо держится», – подумал полицейский.
– С вашего позволения, я позвоню, – произнес он вслух.
Не дожидаясь ответа, Живраль снял трубку, набрал номер. В это время Жюльен лихорадочно размышлял. Уговорить Женевьеву. Проще простого. Конечно, разговор будет не из приятных, но не больше того. Жорж в суд не подаст. Подложные счета? Отделается штрафом налоговому управлению. И деньги в конечном счете выложит тот же Жорж. Живраль, наблюдавший за Жюльеном, увидел, как тот улыбнулся.
– Алло? Это ты, Марсель? Живраль. Скажи Маруа, что можно снять наблюдение за зданием «Ума-Стандард». Ну да, я задержал его дома. Конечно, папашу Живраля чутье не подведет. Предупреди шефа, что сейчас я его привезу. И пошли ребят на улицу Молитор за колымагой… Он сам преспокойненько приехал на ней… До скорого… – Живраль повесил трубку. – В путь, месье Куртуа.
– Вы хотите меня арестовать? – Жюльен выпятил грудь. – У вас есть ордер?
– Не успел. – Живраль с извиняющимся видом развел руками. – Времени не было. Подумайте сами, все обнаружилось в пять часов утра. Без четверти шесть меня подняли с постели, и я явился прямо сюда, не заходя на службу.
– Все это, конечно, прекрасно, но я мог бы отказаться идти с вами.
– Разумеется… Я даже не имею права задержать вас!
– В таком случае вы не станете на меня сердиться, если…
Он быстро вышел из квартиры и бегом спустился по лестнице. За ним не спеша следовал Живраль. Внизу Жюльен столкнулся с каким-то мужчиной, который вежливо спросил:
– Вы там, наверху, не видели моего коллегу?
– Я тороплюсь, у меня нет времени…
– Теперь у вас будет много времени, месье Куртуа… – вмешался, присоединившись к ним, Живраль. – Прошу, идите вперед.
Жюльен вышел. Живраль захлопнул дверь, щелкнул замок. Жюльен вздрогнул, как от удара: это закрылась дверь в его мечту о завоеванной свободе.
Этот звук преследовал Жюльена в течение многих, многих дней. А перед глазами постоянно была захлопнувшаяся дверь…
Садясь в такси, Живраль протянул ему утреннюю газету, указав на коротенькую заметку: «Зверски убита супружеская пара в лесу Марли». Марли… Марли?.. Убийца скрылся.
– Зачем вы мне показываете это?
Полицейский ничего не ответил, хлопнул дверцей машины. Жюльен подскочил от этого звука.
Теперь за ним захлопнулась решетка. Разве сажают в тюрьму людей в связи с гражданским иском?
– Дверь! Сквозняк! – крикнул кто-то.
– Сейчас, сейчас закрою, не нервничай!
Где-то хлопнула еще одна дверь.
Изо всех сил он старался сохранить хладнокровие. «Пока я буду молчать, они ничего узнать не могут». Если б только не все эти захлопывающиеся двери.
В полдень вместе с супом ему просунули через решетку вечерний выпуск газеты. Он чуть не пропустил корреспонденцию на первой странице:
«ДВОЕ ТУРИСТОВ УБИТЫ В ЛЕСУ МАРЛИ».
«Что они мне морочат голову с этой историей?»
«ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВАЛА УБИЙЦУ».
«Ну и прекрасно!»
Он развернул газету, и крик замер у него в горле. Под крупным заголовком он увидел свою фотографию, ту, которую так не любила Женевьева и которую сохранил Жорж. Жюльен схватился за прутья решетки и затряс ее изо всех сил:
– Я невиновен! Откройте!
Прибежал тюремщик:
– Не ори. Придет время, все объяснишь. Я-то тут при чем?
Жюльен тяжело опустился на койку. Тюремщик удалился, захлопнув дверь в коридор. Жюльен вздрогнул и разрыдался.
Долгие часы он повторял себе: «Спокойно. Ни слова. По сути дела, ты спасен. Эта глупая ошибка разъяснится, а дело Боргри тем временем пройдет незамеченным. Это же невозможно, ведь все это время ты просидел в проклятом лифте. Но вот уж о лифте молчи. «Ума-Стандард», лифт, Боргри – табу».
Напротив послышался глухой звук.
