— Так чтó прознал, князь Андрей? — негромко спросил старший по возрасту Иван Петрович, пытливо глядя в глаза своего родственника, правда, уже в далеком поколении — их прапрадеды Василий и Федор были родными братьями, Юрьевичами. Но это отдаленное родство не мешало князьям Шуйским при царском дворе держаться единым роем с родными братьями князя Андрея — Василием и молодыми еще князьями Иваном по прозвищу Пуговка да Дмитрием.

— Пораскинул я мозгами да кое-какие потайные бумаги собрал, одаривая нужных людишек нежадными подношениями. И вот какая удивительная история получается в жизни царя и великого князя Ивана Васильевича. Ведомо всем, что его родитель великий князь Василий Третий венчался с Соломонией Юрьевной Сабуровой в пятом году этого столетия, а через полтора месяца скончался его родитель великий князь Иван Третий. Прожил великий князь Василий совместно с Соломонией двадцать лет, а наследника нет как нет! В ноябре месяце двадцать пятого года, обрати внимание на это, князь Иван, счет пойдет на месяцы! Соломонию Юрьевну, расторгнув брак, поместили в Рождественский монастырь, в Москве. Двадцать первого января двадцать шестого года великий князь Василий Третий венчается с Еленой Глинской, и почти тут же разнесся довольно громкий по тому времени слух от женок близких к царю казнохранителя Георгия Траханиота и постельничего Якова Мансурова, что постриженная в монашки под именем Софья Соломония непраздна и ожидает ребенка! Великий князь Василий тут же посылает в монастырь доверенных людей — советника Федора Ракова и секретаря Путятина. О чем они поведали великому князю, возвратясь из монастыря, осталось в большой тайне, только старицу Софью перевезли из московского Рождественского монастыря в суздальский Покровский монастырь.

— К чему же? Неужто ей в Москве худо было? — удивился князь Иван, внимательно слушая пояснения хозяина хором. Князь Иван, бывалый воевода и всеми признанный герой войны с литовцами, хорошо понимал, что в той в ойне, которую готовили князья Шуйские и их сторонники против семейства Годуновых, важна всякая мелочь, чтобы не рухнул весь задуманный план.

— Да к тому, что ежели посланцы великого князя убедились, что Соломония действительно ждет ребенка, а он уже обвенчался с Еленой Глинской, то Глинские найдут способ погубить и Соломонию, и ее ребенка, который по праву старшинства должен стать наследником трона, окажись, что он мальчик!

— Верно ты подметил, князь Андрей! В Суздале Соломония была в большей безопасности. И что же? Есть какие верные доказательства, что Соломония родила?

— Прямых доказательств, писанных в княжеских бумагах, и быть не могло! Ведь тогда великому князю Василию надо было и Елену Глинскую заточить в монастырь, а Соломонию вернуть на трон пообок с собой! Но вот ежели родился бы сын — его можно было бы признать законным наследником! Великий князь Василий ждал сына от Елены, а она не могла никак зачать! И тогда, через год после возможного, как я думаю, рождения ребенка у Соломонии, великий князь Василий заложил двадцать третьего апреля двадцать седьмого года — ровно через год после возможного рождения ребенка у Соломонии — в Кремле каменный монастырь в честь его святого, покровителя Георгия. Монастырь и поныне стоит у Фроловской башни. Ведомо всем, что подобные монастыри ставятся через год после рождения наследника!

Князь Иван нахмурил брови, стиснул бородку в кулаке, задумался, потом поднял взгляд строгих синих глаз на собеседника, соглашаясь с его словами, добавил от себя:

— Твоя правда, князь Андрей! Ведь тако же через год после рождения княжича Ивана великий князь Василий поставил монастырь у подмосковного дворцового села Ваганьково!

— Вот именно! — живо подхватил князь Андрей, взъерошив пышные каштановые волосы. — Но княжичу Ивану поставили монастырь не в Кремле, не в Москве даже, а у государева села! И не каменный, а деревянный! Это говорит о том, что великий князь Василий признавал за сыном Соломонии первенство в престолонаследии, вот что для нас главное! А рождение княжича Ивана было уже не государственное, а чисто семейное событие!

— Вона как дело оборачивается! — тихо присвистнул князь Иван и словно извиняясь за это, перекрестился на дорого украшенный иконостас. — Прости меня, господи! Стало быть, царь Иван Васильевич влез на трон не по закону родства? Так?

— Да, князь Иван, именно так! И выходит, что правил страной не законный, а подменный царь, самозванец!

— Как же вышло, что об княжиче Георгии нет никаких вестей? Кто тому виной?

— Вести есть! Ежели предположить, что княжич Георгий родился двадцать второго апреля двадцать шестого года, то уже седьмого мая великий князь Василий Иванович жалует Покровский монастырь богатым селом Павловским в Суздальском уезде! Хорош подарок, когда окружению князя было ведомо, насколько он был скуп на подобные подарки! Более того, мне удалось добыть список с жалованной грамоты великого князя от девятнадцатого сентября того же года. Зачесть ее тебе, князь Иван? Прелюбопытная грамота!

— Чти, князь Андрей! Надобно знать все, что касаемо царствования прежестокого царя Ивана Васильевича, а ныне его слабоумного сына Федора! В свой час может сгодиться, когда встанет вопрос на очередном Соборе выбирать нового царя Руси!

— Хорошо, слушай, князь Иван. — Князь Андрей достал с полки резного шкафа красного дерева шкатулку, вынул лист плотной бумаги, развернул лицевой стороной у окна, чтобы лучше было видно, начал медленно, выразительно читать: «Се князь великий Василий Иванович всеа Русии пожаловал есми старицу Софью в Суздале своим селом Вышеславским с деревнями и с починками, со всем тем, и что бы к тому селу и к деревням и к починкам исстари потягало, до ее живота; а после ее живота, ино то село Вышеславское в дом Пречистые Покрову святой Богородице игуменье Ульяне и всем сестрам, или по ней иная игуменья будет в том монастыре, впрок им. Писан на Москве лета 7035, сентября 19 дня». — Князь Андрей опустил бумагу на стол, сам сел напротив князя Ивана, прихлопнул грамоту ладонью. — Такие поистине царские подарки великие князья дарили своим супружницам только при рождении наследников! А Соломонии в одном полугодии два таких щедрых дара! Это о чем-то говорит?

— О многом, князь Андрей! Стало быть, великий князь Василий Иванович поистине знал о рождении сына у Соломонии и дарил на его безбедное кормление такие земли с селами и деревнями! Но откуда у тебя, князь Андрей, сия грамота?

— От родителя Ивана Андреевича, а он получил ее от своего родителя Андрея Михайловича, убитого царскими псарями по указу Ивана Васильевича в сорок втором году. Я так думаю, что дед мой о многом был сведущ по делу Соломонии, собирал бумаги и устные рассказы знатоков, за что и был убит во имя сохранения тайны.

— Что же успел выяснить князь Андрей Михайлович о княжиче Георгии? Где затерялся след, коль и до сего дня никаких слухов о нем нет?

— Тайна это была залита морем крови, князь Иван! В тридцать третьем году великий князь Василий Иванович скончался, перед этим объявив княжича Ивана своим наследником, и прошел слух, что Георгий умер и похоронен в Покровском монастыре. Там же в сорок втором году была похоронена и Соломония. У меня даже связываются эти две смерти, Соломонии и деда Андрея Михайловича. Может статься, что дед кому-то что-то сказал о сыне Соломонии, а может, и знал, где и у кого он укрывается от длинных рук Глинских!

— Как так укрывается? — поразился князь Иван, резко привстал с лавки, но потом так же быстро опустился. — Ты же только что сказывал, что княжич Георгий похоронен в Суздале, а рядом с ним похоронили и саму Соломонию!

— Ты, князь Иван, может, слышал о боярском бунте в пятьдесят третьем году? — спросил князь Андрей, сворачивая дарственную грамоту и пряча ее в шкатулку. — Шум был немалый!

— Это когда царь Иван Васильевич сильно занемог и уже поговаривали о его возможной смерти? — уточнил князь Иван, напрягая память, чтобы припомнить события, бывшие тридцать с лишним лет тому назад. — Вспоминаю, иных тогда царь крепко наказал, а за что — мне доподлинно неизвестно.