Моё разочарование грозило разрывом с их банками, когда я услышал о том, что говорила министр здравоохранения ЮАР.
В августе 2006 года на Международной конференции по СПИДу в Торонто Манто Тшабалала-Мсиманг сказала, что свёкла, чеснок, лимон и африканский картофель были лекарством от ВИЧ. (Может быть, овощи, конечно, и помогли бы, но без антиретровирусных лекарств вряд ли можно вылечить СПИД.)
Её слова подвергли осмеянию. Министра окрестили Доктором Свёклой за заявление о том, что эти овощи и фрукты могут успешнее бороться с ВИЧ, чем антиретровирусные препараты. Восемьдесят учёных международного уровня заявили, что Южная Африка проводит неэффективную и аморальную политику по борьбе со СПИДом и потребовали отставки министра здравоохранения. Среди критиков были Нобелевский лауреат Дэвид Балтимор и доктор Роберт Гало, соисследователь проблем ВИЧ и разработчик первого теста крови на ВИЧ.
Это было уж слишком. Я не мог расслабиться и не обращать внимания на то, что считал правильным. С моей стороны это был не идеологический пыл или даже не праведное негодование, или хотя бы хорошая деловая привычка. Весь мой жизненный опыт научил меня рубить правду-матку. И в октябре 2006 года я принялся за дело…
После открытия центра «Бубези», я посетил благотворительный обед в деревне на 100 км северо-восточнее Претории. Так как на обеде также присутствовала Черри Буз, супруга Тони Блэра, меня предупредили, чтобы я не проявлял излишнюю эмоциональность. В частности, Джин Оелванг из Virgin Unite сказала мне, что критические замечания могли принести вред, так как работу нескольких фондов в стране приостановили из-за негативных отзывов. Но я уже не мог остановиться. На следующий день я дал несколько интервью в прессе.
«Подход министра здравоохранения ЮАР опасен. Он убивает сотни тысяч людей в Южной Африке. И это так печально», – сказал я. И всё потому, что люди уважают Африканский национальный конгресс, но больше политики они уважают Мбеки. Так или иначе, поскольку это правительство, подобно бриллианту в короне страны, люди не будут возмущаться достаточно громко.
Затем я сделал ещё один шаг.
Я сказал, что лидер ЮАР виновен в геноциде собственного народа. И добавил, что многие мировые лидеры уже посмотрели на эту ситуацию другими глазами. Я заявил прессе: «Думаю, что следовало бы привлечь министра здравоохранения к уголовной ответственности за преступление против человечества».
На следующее утро, 27 октября 2006 года, в Financial Mail появилась заметка: «Британский миллиардер Ричард Брэнсон подверг резкой критике президента Табо Мбеки и министра здравоохранения Манто Тшабалала-Мсиманг за то, что они стоят во главе „правительства, которое эффективно убивает собственный народ“».
Я уставился на статью. Вот он я, бизнесмен, а не политик, критикую высокопоставленных лиц страны, где занимаюсь бизнесом. С чисто коммерческой точки зрения я поступил совсем не мудро. Но я решил, и до сих пор так считаю, что важнее делать то, во что веришь и считаешь правильным, даже если это и противоречит интересам бизнеса. Нельзя допустить того, чтобы бизнес выходил за рамки морали.
Я просто не мог поступить иначе. Ведь речь шла о стране, о людях и. о том, чтобы быть первым – то, что я так люблю. Я хотел, чтобы люди запомнили Африканский национальный конгресс за ту работу, которую он проделал для своей страны, а не за равнодушие и за убийство огромного количества людей, потому что его лидеры отказывались понимать, что ВИЧ непременно перетекает в СПИД.
Сказанное мною прозвучало как подстрекательство. Три дня спустя после того, как я слетал в Намибию вместе со своим отцом, 30 октября 2006 года, мне позвонила личный секретарь Табо Мбеки, чтобы сообщить, что президент желает получить ответ. Затем она послала письмо на пяти страницах от президента, которое мне передали через Линдив Мабузу, верховного комиссара Южной Африки в Лондоне.
Мбеки писал:
Откровенно говоря, я в полной и абсолютной растерянности. Не понимаю, почему такая энергичная, упорная, продолжительная, целенаправленная, соответствующая мировым стандартам программа по борьбе с ВИЧ/СПИДом правительства нашей страны спровоцировала такую реакцию, что Вы посмели назвать нас «правительством, которое эффективно убивает собственный народ».
Далее следовали обстоятельные аргументы в защиту того, что делалось в Южной Африке для борьбы со СПИДом. По одной только обстоятельности его ответа мне стало понятно, что президент очень разгневан. Он добавил:
Поскольку в нашей стране Вы пользуетесь уважением и благосклонностью, моей и многих людей, мы с величайшим вниманием отнеслись к серьёзному обвинению, которое Вы нам выдвинули, утверждая, что подход нашего правительства к проблеме ВИЧ/СПИДа убивает сотни тысяч людей в Южной Африке.
Затем он «сбросил перчатки». Защищая своего министра здравоохранения, президент сдался.
В принципе возможно, правительство нашей страны и крупнейшие из ваших неправительственных организаций по борьбе со СПИДом проводили ошибочную политику в отношении проблемы ВИЧ/СПИДа, и, возможно, Вам удастся разработать более верный подход, благодаря которому можно будет прекратить «эффективное убийство большей части жителей страны».
Он попросил меня встретиться с их верховным комиссаром в Лондоне для обсуждения моего «более верного подхода» и прочих нюансов, и через некоторое время я уже был в Южной Африке, чтобы встретиться с президентом и министром здравоохранения.
Сейчас мяч находился на моей половине поля.
Я, очевидно, спровоцировал грандиозный скандал в благородном семействе и теперь не мог просто вернуться «безнаказанным». Совершенно очевидно, что с тех пор как я в 1999 году приобрёл Улусабу, от СПИДа в Южной Африке умер один миллион человек – многие из этих людей умерли напрасно.
Однако я хотел показать, что не просто кого-то обличаю. Я непреклонно утверждал, что хочу помочь Южной Африке любым способом, который мне доступен. Я хотел быть полезным этой стране. И подробно обсуждал рекомендации с главой нашего фонда Джин Оелванг. Прийя Бери, директор по стратегическому планированию Virgin Unite, и Хьюго Темплман подсказали мне правильные слова, и 6 ноября 2006 года я написал ответ президенту.
Господин Президент,
благодарю Вас за Ваше письмо в ответ на мои заявления о проблеме ВИЧ/СПИДа в Южной Африке. Я решил поделиться своими соображениями после визита в одно поселение, где увидел сотни маленьких детей, которые уже в таком раннем возрасте потеряли своих родителей из-за этой болезни и жизнь которых уже никогда не будет такой, как прежде. Это потрясло меня до глубины души. Всё это совпало с недавним выступлением Вашего министра здравоохранения на конференции, посвящённой СПИДу, в Торонто. Я услышал, что более пяти миллионов человек в Южной Африке инфицированы ВИЧ, а тысячи больных СПИДом умерли исполненными отчаяния, потому что проживали каждый свой день без всякой надежды на будущее, не имея возможности получить необходимые медикаменты (я лично посетил несколько «клиник» и увидел ужасную картину своими глазами). Всё это подтолкнуло меня прокомментировать ситуацию.
Я глубоко признателен Вам за Ваше письмо. Благодаря Вам в Южной Африке сейчас наметились положительные сдвиги, которые совсем недавно ещё никто не мог себе и вообразить. Обладая огромным желанием и имея возможность оказать помощь в борьбе с ВИЧ/СПИДом в ЮАР, я почту за честь сотрудничать с Вами.
Несколько недель спустя, 22 ноября 2006 года, я получил новое письмо от президента. На этот раз оно состояло из шести страниц и было одним из самых необычных и волнующих писем, которые мне когда-либо приходилось читать. Мне сказали, что Табо писал его почти всю ночь. В письме я увидел крик его души… Он поведал мне о глубоко личном.
Я родился (64 года назад) и провёл первые годы своей жизни в сельской местности в ЮАР. В округе, где я рос, многие дети жили в неполных семьях. Дети воспитывались без отцов, потому что те либо уехали на заработки, либо умерли из-за болезни лёгких, которую они приобрели, работая на наших всем известных шахтах по добыче золота, алмазов и угля. Труд этих людей внёс огромный вклад в то, чтобы сделать нашу страну такой, какой она является сегодня.
