— Доброе утро,  мои милые колдуньи! — воскликнув господин Тедимайер, когда Тинка и Лисси вошли в кухню.

Девочке перемигнулись: «Что бы он сказал если бы узнал что имеет дело с настоящие колдуньями?»

Салют папс! — произнесла Лисси, непринужденно взмахнув рукой.

Здравствуй, Тедик-медведик, наш утренний медведь! — радостно восклик­нула Тинка.

Дребезжание доставаемой из буфета посуды прекратилось.  Господин Теди­майер поглянулся и вопросительно под­нял брови:

— Что ты сказала?

Тедик-медведик, утренний мед­ведь! — повторила Тинка с сияющими глазами. — Тебе не нравится такое обра­щение?

Да, но... — По правде говоря, госпо­дин Тедимайер просто не знал, что ему на это ответить. Он смущенно пожал плечами и почему-то представил белого медвежонка, из лапок которого вы­скользнула живая рыбка.

А позже я смогу называть тебя «предобеденный медведь», «послеобе­денный медведь» и «вечерний мед­ведь», — весело продолжала девочка. — А перед сном ты снова будешь у нас Те­дик-медведик.

Да... но вчера еще я предложил вам, чтобы ты и твои братья называли меня просто папой. А если вам это почему-ли­бо не по вкусу, то можно по имени — Борис.

Тинка аккуратно убрала со лба за уши свои шелковистые светлые локоны.

А обращение «утренний медведь» тебя очень обижает? — огорченно спро­сила она.

Нет, почему же, — поспешил от­вергнуть это предположение господин Тедимайер. — Ничуть не обижает. Если конечно... тебе это и вправду доставляет удовольствие, что ж, я не против.

— Против чего ты «не против»? — Грит Клювель, как всегда, стремительно и шумно влетела в кухню. При этом она лихорадочно шарила в сумке в поисках ключей от машины. — Опять на дорогах пробки! — пожаловалась она, сразу же позабыв про собственный вопрос.

Быстро клюнув в щеку Бориса Тедимайера, своего будущего супруга, что должно было означать короткий, но энергичный поцелуй, она с хрустом раз­вернула и выложила на стол лист бума­ги со списком необходимых покупок и хозяйственных поручений, чтобы он ни­чего не забыл.

Ведь в субботу им предстоит боль­шой день, которого все давно лихора­дочно ждут: Борис Тедимайер и Грит Клювель сочетаются браком и станут мужем и женой. А значит, Лиеси, Фрэнк и малыш Дэвид Тедимайеры окажутся сводными сестрой и братьями Тинки, Стэна и Торстена Клювелей.

Будущая семья уже въехала в общий дом, окруженный большим садом. Бори­су Тедимайеру хватит здесь места, чтобы продолжать свою врачебную практи­ку и принимать пациентов.

Осталось четыре дня! — торжест­венно возвестила Грит Клювель тоном популярной теледикторши, презентую­щей новое шоу. — Начинаю обратный счет!

Означает ли это, что вы собирае­тесь улететь на Марс? — с наигранным восхищением спросила Лисси. — По­трясная идея! Вот уж не думала, что два многодетных родителя на это способны.

Грит сделала движение, словно собира­ясь отвесить Лисси подзатыльник, но пе­редумала и, смеясь, выбежала из кухни.

На старинных часах с кукушкой, ви­севших над кухонным столом, отвори­лась дверца, и оттуда выскочила птичка, семь раз хрипло и надсадно прокричав­шая «ку-ку».

— Только семь? А вы уже тут как тут? — Борис Тедимайер смерил дево­чек подозрительным взглядом. — Что бы это могло значить?

Лисси слегка покраснела, нагнулась и сделала вид, что поправляет шнурки на туфлях. Ущипнув Тинку за ногу, она едва слышно шепнула снизу: «Скажи ему что-нибудь, не молчи!»

Тинка набрала в грудь побольше воз­духа, нервно огляделась и, решительно указав на желтую пластмассовую бу­тылку, стоявшую у раковины, поинтере­совалась:

— Скажи, Тедик-медведик, почему на каждом моющем средстве написано: «С натуральным соком лимона», в то время как в лимонаде вообще нет никакого ли­мона, только искусственные красители и вкусовые добавки?

Борис Тедимайер проследил за ее взглядом, взял в руки бутылку с мою­щей жидкостью и стал задумчиво рас­сматривать половинку лимона, изобра­женную на глянцевой этикетке.

— Гм-м-м... сказать по правде, я ни разу об этом не задумывался.

Шипение на газовой плите внезапно прервало ход его мыслей. Убежало и пригорело молоко, и по всей кух­не мгновенно распространился отврати­тельный чад. Господин Тедимайер быст­ро сдвинул с конфорки подгоревшую кастрюлю, выключил газ и, что-то ворча себе под нос, начал оттирать плиту.

Лисси осмелилась выпрямиться и благодарно показала Тинке поднятый вверх большой палец. Она торопливо  взяла две глубокие тарелки и насыпала в каждую по горке кукурузных хлопьев.

Их отец уже снова неутомимо тру­дился, как восьмирукий кальмар: одной рукой намазывал бутерброды, другой раз­мешивал в теплом молоке порошок ка­као, третьей вытаскивал из горячей во­ды пакетики с чайной заваркой, четвер­той доставал из холодильника баночки с мармеладом. Пятая рука расставляла та­релки, шестая разложила шесть чайных ложечек, а седьмая и восьмая упаковы­вали школьные завтраки: бутерброды, фрукты и шоколадки.

Лисси нетерпеливо растирала хлопья с молоком и сахарным песком. Она лю­била, чтобы все у нее перемялось и на тарелке образовалась полужидкая одно­родная масса.

— Теперь я наконец вспомнил, что хотел у тебя спросить, — донесся до нее голос отца из глубины открытого моро­зильника, откуда он пытался выудить непочатую пачку масла. Когда он вы­брался из ледяных глубин, его голову окружало облачко холодного воздуха. — Лисси, меня беспокоит твоя оценка по математике! Как, собственно, обстоит с ней дело? Первую контрольную за полугодие ты, как известно, провалила. Разве ты не должна была уже написать вторую и третью работу? Ведь через три недели летние каникулы.

Ложка с корнфлексовой кашей мгно­венно взлетела к губам Лисси. Обычно она за словом в карман не лезла, но сей­час все было немного иначе: Лисси ли­хорадочно размышляла, что ответить от­цу, и в поисках спасения опять изо всех сил пнула под столом Тинкину ногу.

Лицо ее будущей сводной сестры на миг исказила гримаса боли, но Тинка стерпела и сразу поняла, что от нее тре­буется.

Послушай-ка... утренний мед­ведь, — затараторила она, — ты не зна­ешь, почему не бывает кошачьего корма с мышиным вкусом?

О чем ты? — Господин Тедимайер внимательно посмотрел на Тинку, все еще сомневаясь, правильно ли он расслы­шал и понял ее вопрос. — Кошачий корм? Мышиный вкус? Неплохая идея... Но мы поговорим об этом позже. Лисси, меня беспокоит твоя оценка по математике...

Обстановка накалялась. Лисси уже обдумывала пути бегства. Но если она сейчас просто бросится к двери и уде рет, это будет для отца вполне однозначным ответом. Она допускала, что тогда он сегодня же утром может отпра­виться в школу, чтобы поговорить с ее учителем математики.

«Этому надо помешать любыми сред­ствами. Но как?..»

Внезапно послышались чьи-то неуве­ренные шаги, маленькие босые ножки протопали по выложенному плиткой ку­хонному полу. «Папа!» — раздался писк­лявый голосок. То был Дэвид, младший братишка Лисси, четырех с половиной лет. Растрепанный и сонный, он пред­стал перед своим отцом. На нем была надета пижамная курточка с изображе­нием двух играющих тигрят. Но удиви­тельным образом штанишки от пижамы отсутствовали.

Дэвид, где твои штаны? — немед­ленно спросил встревоженный папа.

В унитазе! Они туда упали! — гру­стно объявил Дэвид.

Сами? — Отец взглянул на него с упреком.

Сами. — Дэвид поднял серьезную честную мордашку и кивнул.

Тогда пойдем и вытащим их отту­да! — Господин Тедимайер взял Дэвида за руку, но малыш вырвался и горестно засопел: