Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Одним из результатов осознания русскими своего национального характера, наделенного перечисленными качествами, было возникавшее у них все чаще желание защитить свою национальность от всяких нападок на нее и попыток принизить ее достоинства. Показателен в этом отношении скандал, разразившийся осенью 1946 года в Якутии, когда местные жители были обвинены в национализме. Сталину лично была направлена жалоба, в которой говорилось, что во время торжественного ужина, данного министром образования Якутской АССР, возник спор в связи с тем, что один из приглашенных якутов подверг сомнению главенствующую роль русского народа в советском обществе. Русские немедленно поднялись на защиту своей нации, отстаивая ее исключительность. Согласно письму, «когда один из русских людей, зашедших к Чемезову, стал протестовать и сослался на Вас, товарищ Сталин, указав, что русский народ выдающаяся нация, то разнузданная орава якутских националистов разразилась похабной бранью и по Вашему адресу» [897]. Хотя не все детали этого пьяного скандала известны, интересно отметить, что русские, опровергая сомнения в статусе русского народа как «первого среди равных», обратились к панегирику Сталина 1945 года и, говоря шире, к русифицированному мифу о войне. Существует много данных, в том числе и результаты опроса, проведенного в рамках «Гарвардского проекта», которые подтверждают, что подобные ссылки на сталинский панегирик были после войны обычным явлением [898]. Иными словами, русская национальная идентичность в первые послевоенные годы проявлялась, во-первых, в осознании своего тысячелетнего наследия и, во-вторых, в претензиях на особый статус, завоеванный в ходе войны.

Не менее интересны в связи с этим — хотя, возможно, и не так сенсационны — отрывки из дневника Лещенко-Сухомлиной, где она говорит о том праведном гневе, который охватил ее при посещении квартиры некоей американки, работающей в посольстве США. Потрясенная контрастом между уровнем жизни американки и собственным полуголодным существованием, Лещенко-Сухомлина была угнетена тем, что не может выразить свой протест вслух:

«Побывав у Элизабет, я чувствую, словно совершила далекое путешествие, словно увидела Таити или Бали. Воистину ее квартира — экзотический остров по своему комфорту, обилию еды: масла, кофе, дивных вин, одежд, пластинок и диковинных книг. Интересно! И как невыразимо грустно, что этого всего надо бояться, надо быть начеку, как бы не заговорили о политике…. Наоборот! Мне так хотелось бы, захлебываясь от гордости и любви, говорить этим сытым американцам, какая великая и чудесная страна СССР, как тяжко досталась нашим людям победа, как бились наши люди, как талантливы, жизнеспособны, выносливы русские люди. О, я бы таким была агитатором! Но страх, гнусный страх сковывает мой русский патриотизм…. Ведь не ребенок же я, не дура же! А я должна бояться, как дура! Почему?!» [899]

Живя в обстановке страха, Лещенко-Сухомлина осмелилась поверить свои чувства оскорбленной гордости и возмущения только дневнику, очень четко выразив свое национальное самосознание С ее точки зрения, русские по своим способностям, доблести и стойкости превосходят все другие народы, которым, якобы, все доставалось легче. Десятилетняя национал-большевистская пропаганда предоставила в распоряжение Лещенко-Сухомлиной набор стереотипных образов и средств выражения чувства национального достоинства и позволила ей отвергнуть привлекательность «чужого» — в данном случае, материального благополучия иностранцев.

К сожалению, стремление русских защитить свое националь ное достоинство в конце 1940-х – начале 1950 годов не всегда ограничивалось победными записями в дневниках, пьяными застольными ссорами и письмами к Сталину. Очень часто оно побуждало их обвинять нерусских в низкопоклонстве перед Западом [900]. Нередки были нападки на евреев в связи с приписываемым им карьеризмом и склонностью к торговле вместо «настоящей» работы на земле или у станка [901]. Партийная пресса называла евреев «безродными космополитами», подразумевая, что они от рождения чужие в русском обществе и неспособны ни на ассимиляцию, ни на подлинный патриотизм [902]. Зародившись в период «ждановщины» под флагом критики «буржуазного» влияния в искусстве, эта «охота на ведьм» быстро переросла к концу 1940-х годов в особое движение, известное как кампания «борьбы с космополитизмом». Началось с того, что пресса стала клеймить позором людей с фамилиями, похожими на еврейские, за то, что они якобы препятствовали развитию отечественного искусства, музыки, театра, отдавая предпочтение импортированным «буржуазным» темам [903]. Кампания набирала обороты и вскоре охватила не только журналистику, литературу и общественные науки, но и сферу производства [904]. В отличии от военного времени, когда официальный антисемитизм имел скрытый характер, данная кампания быстро привела к обострению напряженности в отношениях между народами Советского Союза [905].

В этой накаленной атмосфере опубликованное в прессе в январе 1953 года сообщение о «раскрытии заговора» крупных врачей-евреев, якобы имевшего целью уничтожение всей советской партийной верхушки, явилось искрой, благодаря которой вспыхнула истерия по поводу существования еврейской «пятой колонны» в СССР, Несколько высших офицеров Политуправления вооруженных сил в ответ на это сообщение выступили с тщательно продуманными и на удивление точно нацеленными обвинениями:

«Почти всегда евреи в очень большом числе выступали как враги революции. Кто в России до революции выступал против большевиков? Либер, Дан, Марков, Абрамович, бундовцы и др. Кто стрелял в Ленина? Каплан. Кто организовал заговор против СССР? Троцкий, Зиновьев, Каменев и многие другие, среди которых основная масса была евреи (Радек, Якир, Гамарник и т. д.).

После того как Россия спасла евреев от гитлеровского фашизма, кто первый выступил в защиту американского фашизма? Евреи — Сланский и его банда в Чехословакии, евреи в СССР, которые подло убили тт. Щербакова и Жданова, и многие другие люди с еврейскими фамилиями (еврейские писатели, артисты и т. д.). Факты эти говорят о том, что это явление не случайное».

Негодовал и рабочий И. Сабенеев, отправивший в «Известия» письмо с вопросом, почему больницы не увольняют сотрудников-евреев, которые «относятся к нам, русским, с ненавистью». Напомнив, что «еще много евреев находится на руководящих постах» по всей стране, Сабенеев заключил: «Мы, рабочие, считаем, что в критический момент они нас также продадут». Другой рабочий жаловался на такую же ситуацию, якобы создавшуюся на его заводе в г. Прокопьевске: он «находится на территории СССР, а руководят им почти целиком евреи». В этот гневный хор вливается возмущенный голос анонимного автора из Московской области: «Уберите евреев с руководящих мест…. Русский народ — это не такие болванчики, как вы думаете» [906]. Газетные публикации относительно «заговора врачей» побудили группу строительных рабочих из Ленинграда послать в «Комсомольскую правду» письмо с требованием:

«Рабочие ставят вопрос о суровых мерах наказания вредителей. Мы ставим вопрос: убрать всех евреев с работы пищевого блока, торговой сети, со снабженческих работ и направить всех евреев на добычу угля. Необходимо отобрать построенные ими дачи выселить их из больших городов (Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Севастополя, Одессы и ряда других). Довольно им работать за спиной русского рабочего класса. Пусть они работают так, как русские рабочие!» [907]

вернуться

897

Возможно, «брань» была на самом деле едким замечанием по поводу смехотворности того факта, что русский, пытаясь доказать якуту свое превосходство, цитирует грузина; см.: РГАСПИ 17/125/507/10.

вернуться

898

HP 60/а/5/25. Документы «Гарвардского проекта» недвусмысленно указывают на «ориентализацию» русскими других народов Советского Союза (особенно украинцев, евреев, грузин, армян и калмыков).

вернуться

899

Запись от 15 декабря 1945 года в: Лещенко-Сухомлина. Долгое будущее. С. 251.

вернуться

900

Аксенов Ю. С. Послевоенный сталинизм: Удар по интеллигенции //Кентавр. 1991. № 1. С. 80-89.

вернуться

901

О «карьеризме» см. 7 интервью: HP 6/a/1/76-77; HP 28/а/3/18; HP 34/3/4/34; HP 42/а/4/35; HP 56/а/5/34; HP 58/а/5/24; HP 60/э/5/25; о торговле –10 интервью: HP l/a/1/16; HP 4/а/1/24; HP 5/а/1/51; HP 6/3/1/76-77; HP 28/а/3/18; HP ЗЗ/а/4/34-35; HP 34/э/4/34; HP 42/а/4/35; HP 56/3/5/34; HP 61/3/5/51; о работе на заводе – 8 интервью: HP 4/а/1/24; HP 6/3/1/76; HP 18/3/2/61; HP 26/3/3/69; HP 33/a/4/35; HP 58/a/5/24; HP 60/а/5/25; HP 61 /a/5/51.

вернуться

902

О противопоставлении евреев русским сразу после войны см.: запись от 21 мая 1945 года в: М. Пришвин. Из дневника 1945 года. С. 39; запись от 11 июля 1945 года в: А. Н. Болдырев. Осадная запись: Блокадный дневник. СПб., 1998. С. 348.

вернуться

903

О нелепости этих обвинений говорит хотя бы тот факт, что во время войны усилиями Апгитпропа магистральное направление советского искусства было тщательно очищено от всякого иностранного влияния. Т. М. Зуева, заместитель начальника отдела ЦК по культурно-просветительской работе, еще весной 1944 года докладывала Щербакову, что «в основном это пренебрежение к русской культуре [распространенное в 30-е годы] более или менее ликвидировано, хотя остатки этого явления и сейчас есть. Проводится ряд конкретных мероприятий. Во всех театрах введены русские классики. Внимание Управления по делам искусств направлено на вопросы развития и укрепления русской национальной культуры». См.: РГАСПИ 17/125/221/20. О чистках во время войны см.: Ю. Аксенов. Послевоенный сталинизм. С. 84-86; Г. Костырченко. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. М., 1994. С. 9-14.

вернуться

904

Г. Костырченко. В плену у красного фараона. С. 153-288; Г. Костырченко. Идеологические чистки второй половины 1940-х годов: Псевдопатриоты против псевдокосмополитов // Россия. XX век. Т. 4. Ч. 2. Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал, М., 1997.

вернуться

905

См., например: Ефим Килинский. Врачи-убийцы и убийцы врачей // СССР: Внутренние противоречия. Т. 14. Benson NH, 1985. С 197, 249. Все вышесказанное, конечно, не означает, что антисемитизм стал проблемой только после войны. С. Дейвис убедительно показывает, что в советском обществе постоянно бродили антисемитские настроения – и в 1920-е, и 1930 годы: Sarah Davies. Popular Opinion in Stalin's Russia : Terror, Propaganda and Dissent, 1933-1941. Cambridge , Eng. , 1997. P. 83-38, 125-129, 132, 136.

вернуться

906

РГАНИ 5/16/602/4-34, особ-.12, 35, 44-45. См.: А. Локшин. «Дело врачей»: Отклики трудящихся // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994. № 1. С. 52-62.

вернуться

907

РГАНИ 5/16/602/43-47, особ. 43; см. также: Boterbloem. Life and Death. P. 148.

72
{"b":"129294","o":1}