Здесь мы предоставим слово тому человеку, который сам бывал на Канарах и собрал много сведений о гуанчах, их образе жизни, обычаях и верованиях. Рассказывает уже знакомый нам Лоуренс Грин: «Ученые считают, что гуанчи колонизовали эти острова уже давно. Это были высокие блондины с белой кожей, а женщины их отличались очень красивой фигурой; волосы у них, как и у мужчин, были светлыми, рыжими или каштановыми, и они сохранили этот цвет волос в течение веков. Попадая сюда впервые, путешественники ожидали встретиться с африканским типом, а находили европеоидный. И не только цветом кожи, но и характером гуанчи напоминали европейцев. Заселены были все острова. Несмотря на некоторые отличия между жителями отдельных островов, все они были похожи между собой и говорили на диалектах одного языка. Правильнее всего было бы предположить, что гуанчи пришли на острова со стороны моря. Но каким образом? Ведь у них не было лодок. И в самом деле, они настолько не смыслили в мореходстве, что приходили в ужас от одной мысли пройти под парусом или на веслах от одного острова к другому…»
Гуанчи хорошо плавали, как сообщали о них испанцы в XV веке, настолько хорошо, что легко преодолевали девять миль, отделявших Лансароте от небольшого пустынного островка Грасьоса. И все равно это никак не объясняет проблемы, потому что самые близкие к Африканскому материку острова Фуэртевентура и Лансароте все же отстоят от него на шестьдесят миль. Каким же образом гуанчи попали на Канары: по некогда существовавшему сухопутному мосту, как предполагают одни исследователи (но этот мост, по мнению геологов, исчез еще в то время, когда человека не было на планете). А может быть, в забвении мореходных навыков лежат какие-либо иные причины?
Как считал один из историков географии, К. Саппер, «древнейшие жители Канарских островов, несомненно, приплыли на кораблях с Африканского материка. Но так как побережье не благоприятствовало судоходству, а территория островов удовлетворяла все потребности жителей, то они, не испытывая крайней необходимости во внешних сношениях, забыли мореходное искусство». Однако можно предположить, соглашаясь с мнением этого исследователя, что на исчезновение мореходного искусства у гуанчей, в среду которых добавились финикийско-карфагенские переселенцы, повлияли события эпохи «гражданских смут» в Карфагене, когда было принято решение ликвидировать далекую заморскую колонию и уничтожить ее жителей-колонистов. Тогда в самом акте запрета мореходства среди жителей Канарских островов и в его действительном тысячелетнем забвении лежат вполне понятные причины — отказ от связей с предавшей колонистов родиной и стремление обезопасить себя от возможных вторжений с моря. Впрочем, в XIV–XV веках это не помогло гуанчам «затаиться» и даже избежать жестокой резни, когда большая часть жителей Канарских островов была истреблена и пока они совсем не исчезли с лица земли. Последние гуанчи еще оставались на островах в XVII веке, правда, они уже не пользовались родным языком, полностью перейдя на испанский…
Но предоставим вновь слово Лоуренсу Грину. Он пишет, что все сходились на том, что гуанчи «были замечательными людьми, хотя и с несколько странными обычаями. У гуанчи выделялись: знать, воины и крестьяне. Они рассказывали завоевателям, что бог создал людей из земли и воды, мужчин и женщин поровну, и дал им для поддержания жизни стада овец. После этого было сделано еще несколько мужчин, но овец они не получили. Бог сказал им:
— Служите тем и другим, и они прокормят вас.
Благородные люди не могли сочетаться браком с людьми низкого происхождения, и, если не было никого, на ком знатный мог бы жениться, не осквернив чистоту своего рода, братья женились на сестрах. В некоторых хрониках говорится, что представители знати были белокожими, а крестьяне — темнокожими».
Случайно, эти «темнокожие» не были ли остатком более древнего, чем гуанчи, населения Канарских островов, чьи следы смутно проступают при археологических раскопках (о местных «пигмеях» писал, как мы уже говорили, французский исследователь Р. Верно)? Действительно, если вчитаться в воспоминания очевидцев, можно заметить, что не все гуанчи были «белыми богами». Возможно, что на островах сохранялось какое-то местное низкорослое и темнокожее население, родственное «пещерным эфиопам» Западной и Северной Африки, а возможно, на островах случайно или намеренно оставались и смешивались с гуанчами и представители других антропологических типов и культур — начиная от крито-микенских мореходов и кончая берберами и арабами. А об основании на островах поселений и пурпурокрасилен карфагенян и ливийцев мы находим прямые указания в источниках…
Испанцы и французы Бетанкура, принимавшие участие в завоевании островов, которое длилось чуть ли не сто лет, считали гуанчей прямо-таки гигантами, и те действительно были на голову, а то и на две выше низкорослых жителей Пиренейского полуострова. Надо полагать, завоевателям крепко досталось от гуанчей, даже вооруженных всего лишь каменным и деревянным оружием. Гран-Канария, или Большой Канарский остров, пишет Грин, на самом деле вполовину меньше самого большого острова Тенерифе, но он получил название «Великого» потому, что здесь гуанчи сопротивлялись испанской интервенции более яростно, чем жители других островов. Хроники завоевателей рассказывали об островитянах, что они в беге быстрее лошадей и способны перепрыгивать довольно глубокие ущелья. Даже женщины у гуанчей были смелыми и сильными воинами и сбросили немало солдат в пропасти со скал…
Яркие и запоминающиеся описания жестокой борьбы островитян за свою свободу до сих пор потрясают читающего хроники первых конкистадоров Атлантики. Гуанчи всегда сражались до последнего воина, а если они и сдавались, то только ради спасения жизни женщин и детей. Посудите сами, насколько ожесточенной была их борьба, если за восемьдесят лет этой войны на истребление на «Великом» острове армия гуанчей уменьшилась с 14 тысяч до 600 человек. В своей последней битве большинство воинов бросились в пропасть, окруженные превосходящими силами противника, оставив врагу всего лишь полторы тысячи женщин, стариков и детей. А в горах Тенерифе партизанская война гуанчей длилась до конца 1495 года, и они сражались бы и дольше, если бы их армию не постигла эпидемия чумы, занесенной испанцами на острова. Действительно, если бы издавалась серия книг «Жизнь замечательных народов», гуанчам по праву принадлежало бы одно из первых мест, как одному из самых свободолюбивых и мужественных народов мира, достойно встретивших натиск европейских колонизаторов и погибших в неравной борьбе за свободу…
«С тех пор гуанчи, — пишет Л. Грин, — фактически прекратили свое существование: одни были убиты в боях, другие угнаны в рабство. Завоеватели овладели их женщинами и ограбили. Так исчезла с лица земли, унеся загадку своего возникновения, неолитическая раса, которая в течение почти ста лет смогла оказывать достойное сопротивление вооруженным огнестрельным оружием захватчикам».
Что думают ученые о родословной гуанчей? Вот некоторые из теорий их происхождения, а этих теорий, следует заметить, очень много — даже абсолютно фантастических, никакого отношения не имеющих к подлинной науке. Известно, что чистый антропологический тип гуанчи исчез еще в XVI веке, но его черты до сих пор проявляются на островах у потомков смешанных браков. Лоуренс Грин пишет: «…на улицах Тенерифе мои друзья показывали самых настоящих блондинок, мелькавших среди жгучих брюнеток. Да и вообще, в различных уголках острова люди, которые знали, что гуанчи меня интересуют, часто внезапно останавливали мое внимание:
— Посмотри, настоящий гуанчи!
И всегда это был человек со светлыми волосами и голубыми глазами, совершенно отличный от канарцев испанского происхождения».
Как известно, при определении антропологического или расового типа большую роль играют измерения черепа. Уже упоминаемый нами профессор Верно в свое время изучил огромное количество черепов гуанчи, найденных в их горных захоронениях. Его вывод потряс ученых: гуанчи следует отнести к самой древнейшей расе Европы, ибо их можно считать на основании антропометрических данных прямыми остатками кроманьонского человека, пришедшего на смену неандертальцам. Измерения черепов кроманьонцев и гуанчей обнаруживают так много общих черт, что можно говорить об их прямом родстве (кроме того, кремневые и деревянные орудия островитян, как обнаруженные в пещерах, где они некогда жили, так и те, что остались от XV века, почти идентичны кроманьонским). Выходит, по его мнению, что гуанчи — древний реликт далеких исторических эпох, ведь кроманьонцы, люди каменного века, появились в Европе в ледниковом периоде, придя на смену регрессирующим неандертальцам, последние группы которых со временем вымерли или были уничтожены кроманьонцами — этими первыми «акселератами» в истории, нашими с вами предками.
