— Проклятье! Зачем мне нужен этот Рим?! Сейчас в моде
именно этруски…
И «бьюик» уносит разъяренных туристов в Швейцарию. Таможенный офицер смотрит им вслед: «Когда-нибудь они увезут в своих чемоданах Колизей…»
Обратите внимание на последнюю фразу разъяренного туриста: «Сейчас в моде именно этруски…» Ну конечно, одураченному «знатоку» всучили что ни на есть «подлинного этруска». Смешно? Конечно. Но веселые итальянцы, да и не только они, мрачнеют, когда речь заходит о художественных сокровищах их страны. Еще бы, бесценные художественные наследия многих стран мира в Старом и Новом Свете расхищаются сегодня направо и налево. Каждый день, каждый час. Из музеев, частных собраний, археологических раскопов, о которых порой не знают сами археологи.
Причина? Мода. Мода на различные археологические антикварии обрушилась на Европу и Америку. Вряд ли когда-нибудь древние ваятели, ремесленники и ювелиры думали, что их произведения станут не только предметами поклонения, но и жертвами прихотливой моды. А уж если мода на туфли на платформе и этрусских богов, египетских скарабеев и индейские расписные сосуды, то будьте уверены — будут и туфли и антикварии. Туфлями завалит магазины предприимчивый фабрикант, а откуда появятся этруски и прочие древние раритеты — это никого не интересует. Разве что только полицию…
Еще один разговор, быть может записанный сотрудниками Интерпола в одном из небольших уютных швейцарских городков.
Обратите внимание на этот золотой кувшинчик, мадемуазель, — это не просто кувшин, ему по крайней мере около двух тысяч лет. Он неплохо украсит вашу квартиру.
— Месье хочет сделать дорогой подарок своей даме? Могу предложить уникальное украшение. Эта золотая брошь, возможно, принадлежала ацтекской принцессе. Очень ценная вещь, месье, поверьте… и очень редкая, возможно, в одном экземпляре.
Господин Гобе, хозяин небольшой антикварной лавки — как известно, в такой-то и можно найти «настоящую вещь», — не может пожаловаться на отсутствие покупателей. В интервью с зашедшим на огонек древнего светильника приезжим журналистом он изложил суть сегодняшнего «антикварного бума», Стандартизация жизни, массовая культура, поточное производство предметов широкого потребления и многое, многое другое, что делает современную жизнь, скажем, «среднего» француза неотличимой от жизни «среднего» англичанина, шведа, американца, приводит к желанию быть не похожим на соседа, отличаться от него чем-то «своим», ему одному присущим. Это так же, как, например, женщины не хотят носить одни и те же платья, пальто, туфли, а стараются одеваться у своих мастеров, в маленьких частных фирмах с ограниченным «тиражом» продукции. Не случайно элита предпочитает отличаться от «толпы» своей непохожестью на нее, поэтому она одевается у Диора… Не правда ли? Помните, какой скандал произошел на одном из фестивалей, когда две кинозвезды появились по какой-то досадной случайности в одинаковых платьях «от Диора»? Парад не состоялся, они готовы были испепелить друг друга на месте…
Моду задают женщины, особенно дамы света. Они вдруг захотели носить украшения, принадлежавшие чуть ли не Клеопатре, есть из посуды, которой пользовались древние кельты или греки. Полная гарантия, что второй такой вещи вы не найдете у Диора. И чем древнее вещь, чем она уникальнее, тем больше она ценится, тем больше на нее спрос. «Чем древнее — тем дороже!» — вот лозунг спроса и предложения на «черном рынке» антиквариата. Конечно, и здесь не следует впадать в крайности, иначе грубый палеолитический топор будет стоить дороже этрусской вазы. Вещь должна быть древней и в то же время «модной», в чем-то «современной», близкой к нашим эстетическим вкусам…
В лавке господина Гобе есть вещи, которые с успехом могли бы занять почетное место в лучшем археологическом собрании мира. Поэтому дело у одного из многих швейцарских антикварных коммерсантов поставлено на широкую ногу, и клиентура у него самая высокопоставленная.
— Я торгую только уникальными вещами, — хвастает господин Гобе, — и подделок не найдете у меня в магазине, хотя такие магазинчики есть у нас… для тех, кто победнее и кому подлинник не по карману. К наиболее редким и ценным вещам, вазам, украшениям, посуде я прилагаю акт экспертизы, подтверждающий происхождение вещи, с указанием века и культуры. Экспертиза выполняется порой очень авторитетными специалистами-археологами, естественно, не бесплатно…
Посмотрите, например, на эту этрусскую бронзовую вазу, — протягивает разговорчивый коммерсант снимок огромного реберчатого сосуда, лежащего на боку в окружении нескольких металлических кувшинов и чаш где-то в земляной норе, — эта фотография сделана через специальный перископ, опущенный археологами в одно древнее неразграбленное погребение этруска. Это все, что у них осталось… Как только «профессора» отлучились на минуту — они пошли за полицией, чтобы установить охрану у погребения, — грабители были тут как тут и, разумеется, опередили их… Я не знаю, где сейчас находятся этрусские сокровища, я просто демонстрирую вам «доказательства подлинности», но, может быть, кто-нибудь из моих удачливых коллег и покажет вам эту криминальную вазу вместе с фотографией. Тогда верьте ему и… рискуйте. Вы можете гордиться ею лишь перед самыми близкими и доверенными лицами. К сожалению… Ее разыскивает Интерпол.
Знаете, — продолжает господин Гобе, — меня интересует история археологии, это весьма нужная научная дисциплина для людей моей профессии. Случаи похищения исторических реликвий из-под носа у «профессионалов» ведь тоже имеют свою историю, и, на мой взгляд, весьма интересную. Знаете, они являют собой вершину мастерства у профессиональных грабителей могил. Это — все равно, что проехаться на чужой счет из Женевы в Париж или обратно, не правда ли? Разница здесь в одном: билет этот может стоить безумно дорого…
Вы, конечно, слышали о такой стране, России? Да, да, белые медведи, красные казаки, спутники и многое другое… Так вот в тридцатых годах прошлого века, как русские говорят, «еще при царях», какой-то граф, затратив огромные деньги, в одном из скифских курганов наконец-то добрался до царской сокровищницы. Но наступила ночь, и работы было решено отложить до утра. Естественно, у склепа с драгоценностями, а скифы в могилы клали только золото, была поставлена охрана. Но полицейские, не желая мерзнуть в холодную осеннюю ночь, ушли спать. Конечно же, грабители не дремали! Это увидел пришедший утром на раскопки несчастный растяпа граф: камни были отвалены, плиты в полу выворочены и кое-где в трещинах поблескивали мелкие золотые бусины — все, что осталось от богатого, видимо, захоронения. До сих пор не известно, что находилось в царском тайнике этого кургана… Лишь спустя несколько недель просочились кое-какие слухи и были найдены отдельные вещи и среди них — ныне знаменитая золотая бляха в облике оленя, к шее которого прильнула собака с хвостом в виде птичьей головы сказочного грифа, любимого персонажа скифского «звериного стиля»… Сейчас эта бляха — украшение скифской коллекции золота в Эрмитаже.
Любопытно, что русский царь приказал в то время заплатить вернувшему за похищенный предмет 1200 рублей золотом, по тем временам огромные деньги в России… Таким путем царь надеялся заполучить остальные похищенные ценности из скифского кургана. Но, кажется, так ничего более и не получил: то ли грабители успели продать свои находки, то ли перелили их в слитки золота, а может быть, боялись этой царской ловушки, полагая, что царь ограбит их и сошлет в Сибирь. Неизвестно…
Господин Гобе, рассказывая эту, чуть ли не стопятидесятилетней давности историю, не приоткрыл многие из тайн своей профессии, о которых мы намерены рассказать далее. Например, о том, что швейцарские антикварные дельцы никогда не назовут вам место, где найдена та или иная вещь, человека, который ее доставил. По обоюдному соглашению они предпочитают молчать, когда не в меру любознательные сотрудники Интерпола пытаются пополнить свою историческую эрудицию, разглядывая золотой перстень Клеопатры или ночной горшок римского патриция, сделанный из чистого золота. Впрочем, это еще раз подтверждает известную истину: бизнес — всегда дело темное и не любит огласки,
