- Не знаю, про кого ты говоришь, - тот снова пожал плечами, - но догадываюсь. Некоторые мои люди подрабатывают иногда где-то на стороне. У многих - семья, дети. Я к этому отношусь с пониманием, - он очень серьезно кивнул.

- Бедный, - Лена качнула головой, - тебя завтра прирежет твой же охранник, который захочет где-то на стороне подзаработать.

- Все мы смертны, - Беляков, поджав губы, смотрел на дорогу.

- И ты, конечно, не знаешь, что произошло позавчера в редакции "Дем. Кубани"?

- Почему? - Беляков повернул голову. - Знаю. Читал в газете.

- Как обезумевший журналист перестрелял редакцию, убил еще какого-то прохожего и ранил мента, который хотел его задержать?

- Ну видишь, - Беляков пожал плечами, - ты тоже в курсе.

- И что случилось с Ромашовым - не слышал?

- Это - кто такой?

Лена молчала, прикусив губу. Они подъехали к большой и серой девятиэтажке. У подъезда было пусто. Вокруг тоже - ни души: дома, деревья, лавочки - все таяло в молочно -кисельном тумане. Беляков вылез наружу. Он запер левую дверцу и открыл правую.

- Давай. - Бросил он Лене. - Пока тебя никто не увидел.

В подъезд он вошел первым. Лена брела сзади, держась за рукоятку пистолета и всё время туда-сюда оглядываясь.

У лифта царил полумрак. Беляков повернул выключатель, но ничего за этим не последовало: лампочку опять кто-то выкрутил. Обычно ее вымазывали красным, чтобы она уже не представляла интереса ни для кого, но желающие разжиться всё равно находились. Приехал лифт. Дверцы его, заскрипев распахнулись, и осветили своим мутно-зеленым светом облезлые и покарежённые почтовые ящики напротив. Беляков нащупал в кармане ключи и вошел в лифт.

- Давай.

Дверцы сомкнулись. Лена молча смотрела на узенькую полоску-щёлку. Беляков размышлял о чём-то. Ключи в руке у него самоуверенно позвякивали. Обернувшись, он посмотрел на Лену.

- Ты рано обычно встаешь?

Та глядела, не понимая.

- Чего?

Детектив спокойно дожидался ответа.

- Я спрашиваю, ты спать любишь долго?

Лена смотрела на него молча, прожёвывая вопрос, потом скривилась:

- Ты нормальный?

Беляков устало пожал плечами:

- Я пытаюсь тебе помочь, а ты пытаешься меня обидеть.

Лифт встал. Двери раскрылись.

- Пойдем, - пригласил ее Беляков.

Лена вышла следом за ним.

- Что все это значит? - Спросила она, когда тот открыл дверь. - Зачем ты меня сюда привел?

- Я думаю, - ответил Беляков, - тебе следует прежде помыться, переодеться, поесть. Потом поговорим об остальном.

Очутившись внутри, Лена поняла сразу - таких богатых квартир она еще не видела. Стены в коридоре были оббиты красного цвета кожей. Пол выложен мозаикой. Под потолком красовалась маленькая хрустальная люстра. Когда Лена разделась, Беляков повел ее в ванную. Там в нос ей ударил букет ароматов, в основном незнакомых - мыла, шампуни, одеколоны. В большом зеркале, обнесенном узорчатой железной рамкой, она увидела себя. Рядом с холённым Беляковым Лена выглядела ужасно.

- Здесь - мыло, вот - шампунь. Возьми эту мочалку.

Беляков показал ей, как пользоваться краном.

- У меня в прошлом году девица одна ночевала, - он заулыбался. - Сломала мне ручку. Стала ее крутить, когда нужно - оттягивать.

Беляков вышел, и Лена защёлкнула за ним дверцу. Потом разделась. Пистолет она пристроила на полке между шампунями и ещё какими-то пузырьками - так, чтобы в любой момент можно было до него дотянуться..

Лена легла в ванную и закрыла глаза. Не треволнения последних дней, а какие-то очень далекие воспоминания - стёршиеся и почти забытые, нахлынули на неё: школьный двор, туапсинские улицы, пляж, нагретый от солнца... Лена чуть не уснула. Она отряхнулась, мгновенно вернувшись в действительность. Конечно, было бы глупо сейчас утонуть в ванне.

Вымывшись, Лена облачилась в мягкий махровый халат, оставленный для нее Беляковым. Сунула пистолет в кармашек.

Когда она появилась на кухне, где возился хозяин квартиры, и откуда уже доносились запахи, тот прервался и сходил в ванную. Беляков брезгливо скосился на ком грязной одежды.

- Я думаю, что все это пойдет в мусор, - он почесал нос. - Я тебе подберу что-нибудь. - Потом увидел цепочку с крестиком на полочке между шампунями и дезодорантами. - И украшение свое забери.

- Это - не украшение.

Лена взяла крестик. Беляков поглядел на неё с интересом.

- Ты веришь?

Лена серьезно кивнула. Частный детектив пожал плечами.

- Каждому своё, - сказал он. - Я верю только в то, что я могу пощупать.

Беляков вернулся на кухню и продолжал возиться с едой. Лена подошла ближе и поглядела насмешливо.

- Сразу будем трахаться, - спросила она, или вначале покормишь?

Беляков обиженно скривился.

- Как захочешь. Но, вообще-то, я ещё никогда не принуждал женщин. Я тебе не хачик какой-нибудь.

Лена вернулась назад, в прихожую.

- Дай мне расческу.

- Возьми в ванной - какую хочешь, - ответил Беляков, не поворачивая головы.

...Старший инспектор сидел у себя в кабинете. Его перебинтованная левая рука неподвижно покоилась перед ним на столе. Красиков рассеянно глядел на охотничью двустволку, изъятую сегодня утром у одного мужика из станицы Пашковской. Тот стрелял в соседа, изнасиловавшего его дочь, которая наутро повесилась. Сосед лежал сейчас в больнице. "Лучше бы убил, - думал Красиков. Одной скотиной стало бы меньше." Но главное, что его заботило теперь, было, конечно, не это.

Послышался стук в дверь.

- Да, - устало проговорил старший инспектор, - открыто.

В кабинет ввалился Сергеев. Следом показалась смуглая небритая физиономия.

- Знакомьтесь, - инспектор подвел гостя к столу Красикова. - Это - Алик Кабардинец. А это - Лёша Красиков. Между прочим, старший инспектор.

Алик угрюмо хмыкнул. Для него это вряд ли звучало как комплимент. Он молча бухнулся на стул и зажёг сигарету. Сергеев присел рядом.

- Короче, чё делать? - Алик Кабардинец с вызовом разглядывал Красикова.

- В самом деле - кабардинец? - Недоверчиво спросил тот, отодвигая ящик стола.

- Он в Нальчике родился, - ответил за Алика инспектор Сергеев.

Красиков вынул фото и бросил его небрежно на стол перед уроженцем горной республики.

- Я больше не хочу ничего слышать об этом человеке, - проговорил он сумрачно. - На обороте - все данные.

Кабардинец двумя пальцами подобрал карточку, где анфас был изображен Валет и брезгливо её повертел. Наморщив лоб, прочитал нацарапанное на другой стороне. Письменная речь ему явно давалась с трудом.

- Четыре штуки баксов сразу - чтобы не торговаться. - Он достал изо рта сигарету и потушил её о крышку стола, рядом с пепельницей.

Красиков посмотрел на Сергеева.

- Он не понимает, где находится?

Сергеев серьезно кивнул.

- Понимает.

- Бабки вперед, - сказал Кабардинец. - И - два, три, четыре дня, неделя максимум: будет трупак.

- А если не будет? - Старший инспектор спокойно смотрел на кабардинца.

Глаза у Алика холодно блеснули.

- Если не будет - верну бабки.

- А если ни тебя не будет, ни бабок? - Красиков продолжал внимательно разглядывать нальчикского хулигана.

Тот спокойно поднялся.

- Слушай, - сказал он медленно. - Я - Алик Кабардинец. Я свою мать на куски порежу...

Развернулся и двинулся прямо к двери. Сергеев проворно ухватил его за куртку.

- Стой, Алик, не горячись. Сядь на место, не дергайся.

Кабардинец снова уселся.

- Леша, послушай меня, - Сергеев говорил убежденно, и Красиков, который знал его не один день, понимал - тот не лукавит. - Алик - хороший парень. Он ошибок не делает. У Алика восемнадцать мокрух на счету. Ему ещё четыре года назад ростовский суд расстрел дал. Он убил двух конвойных и свалил. Ты меня знаешь, Леша. Я бы тебе не стал абы кого пихать.

Старший инспектор с тяжелым сомнением посмотрел на кабардинца.