Вас, маменька, прошу Христом-богом не беспокоиться обо мне, как и о братце. ...> Братец возворотится к вам здоровым и орденом украшенным, он заслужил поведением своим любовь и почтение от всех своих товарищей, и приятно слышать, как все они его хвалят. Вы знаете, маменька, долг наш отечеству, знаете и нас, что мы постыдились бы быть в покое, когда и честь, и долг велят сражаться, и мы друг перед другом покажем, что мы русские и воспитаны в честных и благородных правилах. ...> О себе же скажу вам, что восхищен всем, что каждый день вижу. Наконец, я в своем месте и чувствую себя способным быть полезным отечеству. Живу я как нельзя лучше в походе. Очень здесь весело: военная музыка и гром орудий рассеивают всякую печаль. Прошу вашего благословения и с оным готов ежеминутно лететь в сражение. ...> Сын ваш Василий Норов.

Н. М. Карамзин - И. И. Дмитриеву.

11 октября. Нижний [Новгород]

Любезнейший друг!

Выехав из Москвы в тот день, когда наша армия предала ее в жертву неприятелю, я нашел свое семейство в Ярославле и оттуда отправился в Нижний. Думаю опять странствовать, но только без жены и детей и не в виде беглеца, но с надеждою увидеть пепелище любезной Москвы: граф П. А. Толстой предлагает мне идти с ним и с здешним ополчением против французов. Обстоятельства таковы, что всякий может быть полезен или иметь эту надежду. Обожаю подругу, люблю детей, но мне больно издали смотреть на происшествия, решительные для нашего отечества. Осудишь ли меня? По тому же побуждению я и в Москве оставался. Верю проведению. Не буду говорить много, хотя и с другом. Во всяком случае еще напишу к тебе отсюда. ...>

Жаль многого, а Москвы всего более - она возрастала семь веков! В какое время живем! Все кажется сновидением. Прости, милый друг. ...>

Верный твой друг Н. Карамзин.

Е. Н. Давыдова - А. Н. Самойлову.

14 октября, м. Каменка

Сейчас получено из Кременчуга известие от приезжего капитана комиссариатского из Бобруйска, и [он] сказывал, что там крепости начальник(15) получил от Чичагова радостные известия, что Чичагов разбил неприятельские корпусы и вступил в Люблин без в [с] якого затруднения(16). Тут объявлен ему от Римского двора(17) неутралитет. О сем делано торжество в бобруйской крепости, и 301 выстрел дан был. А получено(18) сие известие от 9-го октября. ...>

Д. С. Дохтуров - жене.

15 октября. [Ок. Малоярославца]

Здравствуй, мой милый и добрый друг. Спешу известить вас, что 12-го числа этого месяца у меня происходило большое дело, которое продолжалось целый день(19). Я был назначен в одну экспедицию для того, чтобы захватить несколько неприятельских отрядов, но это не удалось, потому что Наполеон оставил Москву и направился со всеми своими силами по новой Калужской дороге. Но для того, чтобы не дать ему овладеть этою дорогою, столь необходимою для наших сообщений, я устремился со всеми войсками, которые имел в своем распоряжении, к маленькому городу Малому Ярославцу. Я прибыл туда в пять часов утра и произвел немедленно атаку моими егерями, которые прогнали неприятеля. Но неприятель усильно вытеснил нас и занял опять город. Я усилил атаку, выгнал их. Все сие продолжалось несколько раз. Они усиливались беспрестанно, и всякий раз я их выгонял. В четвертом уже часу после полудни прислали ко мне на подкрепление 7-ой корпус Раевского и несколько после - Бороздина корпус, но и тут неприятель все покушался нас опрокинуть и, завладев городом, занять дорогу Калужскую. Но ему не удалось, он был всегда отбит. Наполеон сам был тут. Целый день я был в сем деле, устал, как собака, но слава богу, совершенно здоров и невредим. Наши дрались славно, много у нас ранено и убито, но у нашего злодея несравненно более.

Я ласкаю себя, что мною довольны, я все сделал, что мог. Пока не прислали подкрепления, с одним моим корпусом мне было весьма трудно, но бог помог, все кончилось по желанию. Я тебе посылаю нарочного курьера с сим известием. ...>

П. И. Энгельгардт - матери.

15 октября.Тюрьма, Смоленск

Дрожайшая матушка!

Я по лживому доносу четырех крестьян: Григория Борисова, Михаилы Лаврентьева, Корнея Лаврентьева и Авдея Свиридова(20) осужден на смерть, и сегодня покончат нить дней моих(21). Молите бога обо мне. Прощайте, попросите прощения мне у жены моей и тещи. Я сделал духовную: исключая подаренных попу Одигитриевскому Мурзакевичу [и отпущенных] нескольких на волю, предоставил в Ваше владение все свое имение. Вот участь несчастных. Благословите меня, хотя мертвого, много бо может моление матерние к благосердию владыки. Сестрице моей Виктории Михайловне мое почтение. Прощайте, дай бог, чтобы эта участь многих не постигла. Мне остается только полчаса наслаждаться светом.

У подлинного так: истинно и усердный сын Павел Энгельгардт.

Н. М. Карамзин - брату.

16 октября. Нижний [Новгород]

Уверенный в вашей нелестной родственной дружбе, мог ли я сомневаться и в искреннем участии, которое вы принимали в судьбе нашей? Не менее того я был тронут до глубины сердца, читая ваше дружеское письмо, в котором вы описываете ваше обо мне беспокойство. До сей минуты мы, слава богу! здоровы. Вчера курьер от владимирского губернатора привез нам известие, что Наполеон совсем вышел из Москвы, подорвав Грановитую палату, и направил адские стопы свои к Смоленску, захватывая и Калужскую дорогу. Надобно ждать кровопролитной битвы. Злодей идет не по розам, а по трупам. Дело еще не кончилось, но кажется, что бог не совсем оставил Россию. Жаль только, что дано повеление еще умножить ополчение новым набором шести человек со ста для уравнения наших губерний с Московскою! Авось либо это и отменится. Я ездил в свою деревню и видел много жалкого; не знаю, чем будем жить. Но главное то, чтобы спаслась Россия. Думаем остаться здесь на зиму - в крестьянских избах нельзя жить с детьми.

Д. А. Валуева и П. С. Валуев - Марг. А. Волковой.

16 октября. Владимир

Поздравляю, милая сестрица, с возвращением Москвы(22). [Она] в бедственном состоянии, верного ничего не знаем, а по слухам, едва ли осталось 2000 домов. Кремль, сказывают, злодей подорвал, но верного ничего еще нет. Мы вчерась послали на курьерских людей в Москву обо всем узнать, и Ивашкин также с полицией третьего дни туда же отправился. На будущей почте я вас, милая, обстоятельнее уведомлю. ...>

Посылаю к вам разговор Милорадовича с Мюратом - умный, колкий, без брани, вежливым манером как русский и патриот говорил дерзко(23). Простите, милая.

Сестрица ваша, а моя почтенная жена и друг, растревожена будучи многими неприятностями, описывает вам Москву гораздо в худшем состоянии, нежели она к нам возвратилась. Хотя по сию пору слухи разногласны, но как партикулярные, так и донесения генерал-майора Еловайского, занявшего Москву тремя полками,никто не утверждает, чтобы подорван был весь Кремль, а большая часть утверждает, что взорвана только крышка с Грановитой и часть Арсенала, а прочее, как-то: соборы, монастыри, сенатский дом, новая Оружейная [палата], Синодальное строение и Потешный дворец целы, и сверх того, почти все из Москвы выходцы удостоверяют, что еще в Москве партикулярных домов, каменных и деревянных, осталось целыми до 4000 и более. В числе последних уверяют нас и об нашем, у которого сгорели только конюшни, сарай и моя канцелярия, и для того надеюсь я в оном поместить себя, друзей и благодетелей моих.

Сверх отправленных от нас вчерась наших трех человек, на сих днях отправлю я в Москву архитектора с помощником и некоторых чиновников для осмотру всего. Надеюсь, что репорт от них получу скоро, и с будущей почтой будете вы обо всем уведомлены верно и решительно.

Препоручаю в продолжение вашей родственной милости моих детей, пребываю, целуя ручки ваши, вашим искренним слугой

Петр Валуев.

М. И. Кутузов - жене.

16 октября. [Без места]

Я, слава богу, здоров, мой друг. Здесь, ей-богу, все хорошо. Наполеон бегает по ночам с места на место, но по ею пору мы его предупреждаем везде. Ему надобно как-нибудь уйти, и вот чего без большой потери своей сделать нельзя.