Бербанк нередко останавливался около своих калл, мысленно прослеживая длинную и сложную историю этих цветов.

Возможно, когда-то и они благоухали, заманивая ароматным своим дыханием золотистых пчел, опылявших цветы. Но со временем случилось так, что им пришлось «подружиться» с другими опылителями — мухами. И те поставили жесткое условие дружбы — переменить запах. На душистые цветы они просто не шли. И те, неопыленные, засыхали и не давали потомства. А цветы, пахнущие гнилью, мухи охотно посещали, и потомство этих мушиных любимчиков увеличивалось с каждым годом, захватывало новые площади и сильными своими плечами сталкивало с насиженных мест хиреющие душистые каллы. Борьба шла до тех пор, пока не завял последний ароматный цветок.

И на земле остались только каллы-победительницы, пахнущие гнилью.

Но если это так, то должен же когда-нибудь среди дурно пахнущих цветков появиться хоть один, принесший с собой на землю давно забытый сородичами аромат предков?

И вот однажды среди множества сеянцев сорта «Маленькая драгоценность» Бербанк заметил поистине драгоценный цветок белой каллы — он издавал слабый, но вполне приятный аромат.

Удивительный цветок этот был отмечен, окружен вниманием и уходом. На следующий год собранные с него семена высеяли до последнего зернышка. Но ни одно растение, развившееся из них, не имело запаха, сильнее родительского.

— Это ничего, — утешал себя селекционер, — часто случается, что склонность к изменчивости появляется только во втором поколении…

И снова собранные семена тщательно хранились до поры сева. А когда из зеленых трубок показались белые цветочные крылышки — селекционер начал смотр. Бербанк сам нюхал цветы, и его помощники и гости наклонялись над потомками душистой каллы.

И вот он найден, долгожданный цветок!

Внешне он ничем не отличался от своих многочисленных родственников, выросших с ним на одной грядке. Но в его тканях появилась какая-то таинственная сила, изменившая химический состав органов, вырабатывающих запах.

Новый цветок получил отдельный участок с хорошей почвой и наилучший уход. И все существующие в настоящее время ароматные каллы — потомки этого одного-единственного цветка.

А мог бы, как вы думаете, душистый цветок каллы появиться сам собой, размножиться без посторонней помощи, развить, усилить свой аромат?

Пожалуй, что нет.

Мухи просто не обратили бы на него внимания, как это делали их далекие предки. Едва расцветши, калла, отступившая от нормы, была обречена на гибель.

Если бы мухи не прилетели на аромат, то пчелы могли же прилететь? Могли. Но ведь аромат давал всего один единственный цветок. И возьми с него пчела пыльцу — ей некуда было бы ее отнести: другой ароматной каллы по соседству не было…

Выходит, Бербанк сделал то, что не под силу было богам Олимпа и что не вышло бы у самой всемогущей природы!

Не горюйте, юные друзья, у природы это не единственный цветок, нуждающийся в улучшении. И на ваш век хватит и еще другим останется.

Взять хотя бы… ну, родную сестру чая — камелию. Ведь ее цветы совершенно не пахнут, и потому кажутся какими-то неживыми, холодными. А говорят, и у камелии в свое время был аромат…

Но случилось так, что проказливый божок Амур досадил чем-то своей капризной матери — Венере. И разгневанная богиня приказала высечь его розгами из роз. Но ведь розы — с колючками, и Амуру мало улыбалось такое наказание. Тогда он бросился к богине цветов Флоре. Та выслушала и сказала:

— Отменить наказание я не могу… Но вот несколько смягчить его — в моих силах. Есть на земле одна роза, которая не имеет шипов на своих ветках.

И Флора велела позвать легкий ветерок — Зефир. Она объяснила, что он должен принести ей прутья растения, имеющего цветы с приятным запахом и похожие на дикую розу. Листья у того растения зеленые и блестящие, как изумруд, и спутать его с другими трудно.

Зефир немедленно отправился в путь и вскоре принес ветки, за которыми его посылала богиня цветов.

Грации, получившие приказание высечь Амура, пришли в восторг от прекрасных цветов ароматной и неколючей розы. Они украсили ими свои волосы, то и дело нюхали их, нагибаясь друг к дружке, и наказали провинившегося шалуна так нежно, что на его теле и следов не осталось.

Узнав про это, Венера рассердилась пуще прежнего. Но сделать ничего не могла — ведь приказание выполнено: Амур наказан розовыми розгами. А что они оказались без острых колючек — так это ее промах. Видно, плохо учила богиня ботанику, когда была маленькой, раз не знала о существовании розы без колючек.

Тогда она накинулась на бедный цветок. Лишила его чудного запаха и приказала расти только в Японии.

Один из запретов гневной Венеры давно уже нарушен. В 1738 году монах Камел привез в Европу наказанную розу с Филиппинских островов. Но переселение не вернуло цветку аромат, отнятый Венерой.

И тот, кто сумеет изменить природу этого цветка, вернет ему запах— нарушит и второй запрет рассерженной богини. Окажется могущественнее обитательницы Олимпа…

И вот после всего этого вам могут показать небольшую зеленую коробку, на одном из углов которой вытиснены скромные белые цветы. В коробке флакон с духами «Камелия». Вы удивлены? А вспомните про печь, которая ходила по полям, по лугам, только дым из трубы валил. Это же паровоз. А перо жар-птицы? Оно светилось, как электрическая лампа. Или хитроумное приспособление — наливное яблочко на золотом блюдечке? Тут и подсказывать нечего — любой сразу догадается: телевизор.

Сказка была своего рода заявкой на изобретения. Мечтал народ о быстром передвижении—семимильных сапогах и создал их. Садись в «победу» или «волгу», включай мотор — и через час будешь за сто километров.

Так не мечта ли и флакон с несуществующим запахом камелии?

Обязательно понюхайте эти духи. Понюхайте и хорошенько запомните запах. А начнете выводить душистую камелию — этот выдуманный парфюмерами аромат будет для вас своего рода путеводителем, пахучим маяком. Возможно, что аромат у пахучей камелии окажется приятнее и сильнее, чем у духов. Тогда это будет означать, что действительность превзошла мечту.

Приобрел один старичок теленка и с утра до вечера не расставался с ним. Выведет утром на луг, где растет сочная трава, а сам следом ходит и веточкой от него мух и комаров отгоняет. Приведет вечером теленка домой, а на плечах вязанку свежей травы принесет, чтобы было чего пожевать ночью четвероногому любимцу.

И вот прошло лето. Молодая трава постарела и высохла.

Вся скотина перешла на зимний корм. А у старика теленок так избаловался за лето, что сено и солому в рот брать не хочет. Чахнет он, худеет, как свечка, тает. Начал старик бегать по докторам. Посмотрят они теленка и говорят:

— Здоров. Сердце не расширено, легкие не простужены. А против телячьей изнеженности даже самые хитроумные лекари средств еще не придумали…

Совсем потерял голову старик. Тут услышал про его печаль один мудрец. Пришел и говорит:

— Я заставлю твоего теленка солому есть. Но за это ты должен заплатить мне сто рублей.

Согласился старик — нечего делать, надо спасать теленка.

— Неси солому, — распорядился мудрец.

Принес старик целую охапку. Положил перед теленком, а тот и смотреть на нее не хочет.

— Не будет он есть, и не старайся, я уже сколько раз пробовал…

— Будет, — ответил мудрец.

Он вынул из кармана очки с зелеными стеклами и нацепил их теленку на глаза. Мотнул баловень головой и краешком глаза, совсем нечаянно посмотрел на солому, и показалась она ему зеленее самой молодой травки на лугу. Замычал теленок. И принялся жевать солому — сухую и желтую.

Мудрец получил деньги и ушел.

Знал ли эту афганскую сказку великий немецкий поэт Гете или нет, но он первым устроил теплицу, которую застеклили не обычным прозрачным стеклом, а синим. Синее освещение, по его мнению, должно было повлиять на окраску роз и помочь таким образом вывести голубую розу — давнишнюю мечту садоводов.