С превеликой осторожностью Шарлотта достала из оссуария череп. Поддерживая нижнюю челюсть одной рукой и купол черепа другой, она опустила его на коврик, увенчав им полностью собранный скелет.

Берсеи произвел беглый визуальный осмотр.

– Выглядит так, будто все двести шесть костей на месте. – Схватив камеру, он сделал несколько снимков восстановленного скелета.

– Отлично. Теперь попробуем выяснить, как он умер. – Шарлотта не сводила внимательного взгляда с образца.

– Собственно говоря, доктор Хеннеси, мы пока не можем утверждать, что имеем дело с мужчиной, – вежливо возразил Берсеи. – Не исключено, что это женщина.

Шарлотта вскинула голову.

– Согласна. Только сомневаюсь, что женщину удостоили бы такого роскошного ковчега.

Берсеи поднял брови – он не понял, шутит она или нет.

– Не пугайтесь, я не собираюсь агитировать вас за равноправие женщин, – с улыбкой успокоила Шарлотта. – Оставлю эту затею на потом.

– О, будьте великодушны!

Оба ученых сошлись во мнении, что начнут они с судебно-медицинской экспертизы, которая определит возможную причину смерти. После чего последует процедура реконструкции физического облика образца по его скелету. Шарлотта активировала систему записи рабочей установки, чтобы фиксировать протокол анализов. Позже их устные комментарии будут расшифрованы и запротоколированы. Выдвинув ящик стола, она достала две пары очков «Ораскоптик». Протянув одну Берсеи и надев свои, она опустила на глаза телескопические объективы.

Они начали с черепа и склонились над ним, чтобы рассмотреть в мельчайших деталях.

– Сохранился просто замечательно, – проговорил Берсеи, разглядывая его сквозь очки.

Шарлотта произвела замеры черепа и описала конфигурацию:

– Квадратный подбородок, отчетливо выраженные надбровные дуги и точки прикрепления лицевых мышц. Уверена, мы имеем дело с мужчиной.

– Возможно, вы правы. – Берсеи повернул череп. – Швы хоть еще и видны, но почти все сгладились. Взгляните.

Швы в местах сочленений четко очерченных костных пластин напоминали сглаженные зубчатые змейки молний.

В процессе своих исследований Шарлотта уже приобрела общее представление об антропологии. Чем моложе образец, тем более отчетливыми должны быть линии сочленения костей, напоминающие плотный стык двух полотен пилы. Соответственно, чем старше череп, тем менее различимой становится линия сращения костей.

– Это означает, что возраст его – самое малое от двадцати до тридцати, согласны?

– Согласен. – Берсеи повертел в руках череп, внимательно разглядывая его поверхность. – Никаких следов травмы головы не вижу, а вы?

– Тоже нет.

Оба ученых переключили внимание на нижнюю челюсть.

– Изумительной формы зубы, – сказала Шарлотта. – Вот бы мои так сохранились, как у этого парня – все до одного. Я не вижу даже следов периодонтального заболевания. – На секунду она отвлеклась, чтобы подрегулировать настройку бинокуляров, прибавляя увеличение. – Эмаль цела. Кариозные полости и неравномерный износ отсутствуют.

– Странно.

– Может, он не любил сладкого.

Они перешли к шейному отделу, скрупулезно исследуя и ища в нем аномалии.

– Костных шпор не наблюдается, – констатировала Шарлотта. – Как и выступов или окостенений.

– И сращений тоже, – добавил Берсеи. – Как ни странно, позвонки совершенно не выглядят дегенерированными. – Он осторожно повернул последнюю крохотную секцию шейного отдела позвоночника. – Ничего сверхординарного. – Берсеи показал на грудную клетку скелета: – Продолжим.

Почти в то же мгновение брови Шарлотты взметнулись вверх.

– Стоп! Вот это уже интересно.

Проследив взглядом за ее пальцем, Берсеи взглянул на плоские кости грудины и тут же понял, что заметила Шарлотта.

– Серьезная рана?

– Да. – Она изучала расслоение в иссохших хрящах, прикреплявших ребра к грудине. – Как вы думаете, это случилось в тот момент, когда грудную клетку отсекали, чтобы поместить в оссуарий?

– Возможно, – осторожно согласился Берсеи и перевел взгляд на плечо. – Взгляните вот сюда.

Она посмотрела, куда он показывал.

– Острый у вас глаз… Плечевая кость и ключица были отделены от лопатки?

– Согласен. Вот только не похоже, что это произошло post mortem.^[19] Разрывы фиброзные. В местах разделения ткани разрывы, похоже, имели место до ее высыхания. – Он переместил руки назад к грудине. – Гляньте здесь. По виду то же самое. Вы можете определить, были ли хрящи вытянуты, растянуты в стороны или порваны? Когда кости готовили к захоронению, должны были пользоваться каким-то острым предметом, чтобы разрубать ткани.

Хеннеси тоже увидела это. Аккуратный поперечный разрез на оборванных сухожилиях.

– Ой, как же это было больно. Как думаете… смещение?^[20]

– Насильственное и очень жестокое смещение. – В голосе Берсеи зазвенело беспокойство.

– Причинившее ему сильную боль.

– Уверен, что так и было. Но разумеется, не это послужило причиной смерти. Посмотрите вон на те ребра, – он указал на ребра, что были ближе к ней, – и на эти.

Когда ученые занялись ребрами, дотошно исследуя каждую поверхность, время как будто застыло.

Шарлотте пришла в голову мысль о том, что работа с чужими костями как нельзя более кстати. Она сосредоточится на насущной задаче, а не на неприятных видениях генетического хаоса, царившего в ее собственном теле в данный конкретный момент.

– Видите то, что вижу я?

– Глубокие борозды? – Берсеи стоял, низко наклонив голову. – Конечно.

Некоторые ребра были неповрежденными, но большинство выглядело так, будто на них толстыми гвоздями пытались процарапать длинные зазубренные канавки. Неровные бороздки располагались беспорядочными группами.

– Чем это его так? – ее голос упал до шепота.

– Кажется, я догадываюсь. Видите следы металлических отложений?

– Вижу. Интересно, это произошло post mortem? Такое впечатление, будто их обглодало какое-то животное.

– Вынужден не согласиться с вами, – ответил Берсеи. – Обратите внимание, следы только на передних фасциях. Зубы остались бы с обеих сторон, не говоря уж о том, что большинство питающихся падалью хищников сначала утаскивают кость подальше и только потом ее грызут. Да и не оставили бы они нам скелет в таком состоянии.

– Тогда что это, по-вашему? – Шарлотта выпрямилась.

– Попробую объяснить. – Он глянул на нее поверх телескопических линз. – Если кости в таком жутком состоянии, мышцы и кожа, покрывавшие их, выглядели намного хуже… Их наверняка просто искромсали. – Удерживая ее взгляд, ученый глубоко вздохнул и затем проговорил: – По-моему, с него содрали кожу.

– То есть его бичевали?

Берсеи медленно кивнул:

– Да. Это отметины хлыста с шипами.

– Бедняга. – Мысль о подобной жестокости потрясла Шарлотту.

– Давайте продолжим. – Берсеи нагнулся и начал осмотр верхних сегментов поясничного отдела позвоночника.

Шарлотта тоже наклонилась и стала поворачивать самый нижний сегмент позвоночника, скрупулезно осматривая каждую косточку, каждый валик межпозвоночных хрящей.

– Здесь как будто все в порядке.

– Согласен. – Берсеи быстро глянул на тесное расположение тазовых костей, по которому можно было определить пол. – И вы были правы в отношении пола. Определенно мужчина. – Он провел пальцами вдоль контуров костей таза, где должны находиться гениталии. – Седалищная вырезка узкая, преаурикулярная область плоская и без каких-либо впадин.

– Ни один ребенок не выходил из этого лона.

Джованни Берсеи пока был доволен. Определить пол по скелетным костям всегда непросто, поскольку большинство очевидных половых признаков проявляются в мягких тканях, а не в костях. В зависимости от многообразия факторов, начиная с диеты и образа жизни и кончая физическими нагрузками, связанными с родом занятий, женский скелет может легко трансформировать свои мягкие ткани таким образом, чтобы перекроить строение скелета идентично мужскому аналогу. Повышенная мышечная масса станет очевидным стабилизирующим звеном, требующим более толстых костей, чтобы эту массу поддерживать, в особенности в тех областях тела, где расположены связки. И у большинства женских скелетов родовой канал таза едва различим.