Я смешался с толпой. Пошел вперед. Улыбнулся кому-то. Поднимайте занавес.
Сама коронация прошла гораздо прозаичнее, чем предшествовавшие ей события. Так всегда и бывает в театре — на сцене все идет своим чередом, актеры повторяют заученные слова роли, а за кулисами бурлят эмоции, кипят яды, процветают интриги.
Вито сдержал слово — возложил корону на голову Эдуарду и даже мельком не глянул в мою сторону. Чего это ему стоило — я даже думать не хотел.
Прокричав троекратное 'ура!', дворяне потянулись к трону — приносить присягу, я же двинулся к ломившемуся от яств столу, предвкушая много радостей для своего желудка. Слуги, с каменными лицами, выдававшими презрение, смотрели на меня свысока — еще один бедный родственник, неведомо как попавший на коронацию… Я незаметно подмигнул портрету Гедеона, все еще висевшему над камином в Главной зале — погоди, друг, скоро тебя снимут оттуда, и засунут в пыльную кладовую. А жаль. Пожалуй, он единственный в этом замке, с кем мне было бы приятно выпить. Но для кутежа с покойным королем больше подходит кладбище.
Я только успел протянуть руку к чьей-то ножке (не уверен, что это была птица), как меня дернули за рукав — вежливо так, почти незаметно. Я оглянулся — хрупкий цветок, воздушная Алисия.
— Сударь… простите, что беспокою, но мне очень нужно, чтобы вы сделали вид, что хотите срочно поговорить со мной, и увели меня… — она глазами показала в сторону решительно продвигавшегося в нашу сторону дворянина.
— А что же ваш отец? — спросил я, тем не менее предлагая ей руку. Она приняла, и сама же потащила прочь от преследовавшего ее молодчика, и — увы! — от стола. 'Начало правления Его Величества Эдуарда ознаменовалось голодом среди низших классов', сочинил я на ходу, вернее, на бегу, несуществующую историческую заметку.
— Он дает присягу…
Мы отошли к окну, и она извиняюще потупила глаза.
— А почему вы выбрали меня в качестве спасителя? Разве Эдуард не предупредил вас насчет меня? 'Старый, злобный…'. Нет, 'худшего злодея свет не видывал', сказал он.
Она улыбнулась, немного лукаво глянула на меня:
— Эдуард как-то говорил мне, что некий пожилой человек в детстве драл его за уши… Думаю, это были вы… Эдуард очень чувствителен к тому, что может поколебать его самолюбие.
Пожилой человек? Интересно, кто это? Я, кажется, догадывался, ай да Оливер! На секунду мне даже захотелось быть тем самым, что драл наследные уши нынешнего короля, но, к сожалению… Однако, Алисии я не признался, наоборот, заговорщически подмигнул. А она молодец, совсем не дура. И такое обаяние… Не навязчивое, как у Вито, который им словно обволакивает любого и вынуждает совершать глупости, а отстраненное, но не менее действенное.
— А когда же нам объявят о счастливом событии? — спросил я, переводя разговор в русло реки под названием 'светские сплетни'.
— О каком?
— Вы ведь помолвлены с при… с королем? Или я, оторванный от мира отшельник, пропустил все самое важное и помолвка уже была объявлена?
— Объявили два месяца назад.
— Представляю, сколько молодых амбициозных дам побросались с башен, услышав такое…
Она тихонько засмеялась, и взлетела еще выше в моих глазах. Эта красавица мало того, что обладает чувством юмора, так еще и похожим на мое собственное!
— Миледи Алисия, я заранее прошу простить старого дурака, но… вы точно готовы к тому, чтобы стать королевой?
Не знаю, почему я спросил об этом. Возможно, на миг заглянул в будущее и увидел ее — птичку в золотой клетке, цветок под стеклянным колпаком… Она смотрелась среди всех этих кукольных лиц и неискренних улыбок так свежо, так естественно. В который раз за последнее время я опять вмешался в чужую судьбу, пусть даже внешне невинным вопросом; но я мог хотя бы заронить в ней зернышко сомнения.
— Меня для этого и растили… воспитывали. Нет, договоренности при моем рождении не было, я не имею в виду — именно для короны, но для замужества. Отец предполагал выдать меня за наследника герцога Севойи, о такой удаче он и думать не смел. В день, когда Эдуард объявил ему о своих намерениях… в тот день он сказал мне, что баронство Деэлгар наконец-то получило то, что заслужило верностью и преданностью в течение столетий.
Если бы дочь барона была обычной девушкой, ничем не выдающейся жеманницей с тремя мыслями в голове и пятью монетами в кошельке, гхота лысого баронство получило бы хоть что-нибудь. Но Алисия, похоже, искренне верила в то, что сказал отец. Не понимает всей силы своей красоты и, в придачу, богатств отца?
— А вы, Алисия… Вы любите короля?
От заданного напрямик вопроса она покраснела. Потом сурово поджала губы — я мог бы быть в сто раз знатнее и в двести — привлекательнее, но и тогда она бы возмутилась. Но я и по ее реакции понял, что — да, по меньшей мере влюблена. Алисия отступила на шаг назад, готовясь оставить невежливого гостя, задающего личные вопросы, а этого я допустить не мог. Поэтому схватил ее за руку, сжал в ладонях ее прохладные пальцы, поднес к губам:
— Прошу простить мне мою дерзость. Молю о снисхождении — сделайте вид, что я не задавал этого вопроса…
Каюсь, каюсь, говоря это, я чуть-чуть колдовал. Самую малость — посылай легчайшие искорки магии через свои руки — в ее. Что она при этом чувствовала — я догадывался. Приятное, ничем не объяснимое чувство, похожее на возбуждение от внезапно открывшегося красивого вида, или кружки горячего грога после долгой прогулки по морозцу. Так что 'оттаяла' она почти что в прямом смысле. Губы ее дрогнули — она подписала мой мирный договор.
— О каком вопросе вы говорите?
Мы улыбнулись друг другу, и заговорили о другом. О ее детстве, родителях — она тоже рано потеряла мать, как и я, — верховых прогулках по родным лесам. Слуги все так же стояли столбом, по залу перемещались группки придворных, с завистью и удивлением посматривая в нашу сторону; видимо, для них не было секретом то, что должен был официально объявить король только после присяги лордов — и они недоумевали, что делает невеста Эдуарда рядом с этим горбатым сморчком. Но приблизиться не решались. Лопали устрицы с побережья Аркении, стоя на приличном расстоянии. Лорд Вито, хоть и должен был присягнуть самым первым, не появлялся, а сам король был скрыт толпой лордов. Вернее, это мы с Алисией были скрыты от него за лицами дворян, чему я был искренне рад. Не хватало еще, чтобы он нас увидел. Но я был уверен — когда толпа начнет рассасываться, Вито предупредит нас. Ничто не ускользает от этого франта.
— Баронство Деэлгар… я редко вспоминаю об этом, но ведь мое скромное жилище находится на землях вашего отца. Я задолжал ему невесть сколько денег налога на имущество и землю, — пошутил я. Хотя, если подсчитать — рента за сто лет… Весь мой старый клад мог бы уйти на это.
— Значит, мы соседи? — обрадовалась Алисия. — И я смогу к вам заезжать?
Вот еще глупости…
— Э-э, миледи, я живу высоко в горах…
— Я люблю горы!
— До меня добираться из столицы баронства не меньше…
— Я часто езжу верхом, и довольно таки далеко… Ну пригласите меня, пожалуйста, что вам стоит?
Я заикнулся о бедности моего домика, не соответствующего вкусам благородных дворян, сложном подъеме и еще куче всяких мелочей — она отметала мои возражения с милой улыбкой. Ну не мог же я напрямую спросить ее, что ей надо от полоумного старика? Она могла снова обидеться, и магия рукопожатия уже не помогла бы. В конце концов я сдался, только вяло спросил напоследок:
— А вы разве не здесь остаетесь, не в столице?
— Я приехала только на коронацию, и после нее уеду в Уведо. По традиции после объявления помолвки должно пройти полгода, прежде чем можно будет сыграть свадьбу и невеста это время проводит в доме отца. Вы не знали?
— Нет, — буркнул я, — никогда не был невестой, уж извините.
И еще я почти никогда не соблюдал традиции.
К нам приблизился лорд Вито.
— Миледи… — он поклонился Алисии и чуть мотнул головой в сторону трона. Как я и предполагал, дворяне начали расступаться, уступая дорогу королю, закончившему обряд присяги. Баронесса тут же поняла намек и, вежливо кивнув нам обоим, направилась к будущему супругу. Я понял, что пообщаться с ней еще мне вряд ли светит, наедине уж точно вряд ли получится.
