Когда из палаты выплыло розовое облако и человеческим голосом спросило, что с ним такое, Дин понял, что дело плохо. Усталое подсознание покопалось в памяти и честно заявило, что оно о говорящих розовых облаках первый раз слышит и оружия против них не имеется.

Чертова каталка почему-то поехала прямо из-под рук и зеленый ковер скачком рванулся к лицу, вдруг обернувшись темнотой…

Голова…

Ох ты черт…

Дин поморщился - его голову пробовал на прочность кто-то большой и на редкость упрямый… Болело так, что хотелось ненадолго сдать свою разнесчастную голову в сейф и отдохнуть от нее хоть пару часов. Много запрашиваю, господи? Ну, пару минут…

Чччерт…

Где он?…

Думать было тяжело, мозги точно запутались в липкой вате, сознание мутилось и плыло… накатывала тошнота… Проклятье, где?… Если так хреново, то значит, после охоты? А почему тогда кажется, что надо встать и куда-то пойти? Ведь после охоты можно отдохнуть? На сиденье его малышки Импалы… Нет, он точно не там…

Он попробовал открыть глаза - над лицом колыхалась какая-то мутная пакость, а его неуютная кровать закружилась-задергалась под спиной, пытаясь сбросить его и, похоже, куда-то удрать… Голова кружится… Слух тоже не помог - в ушах надрывался целый водопад, судя по шуму и гулу.

Может, это похмелье?… Сколько ж он выпил?

И тут он почувствовал прикосновение. Кто-то принялся расстегивать его рубашку. Дин напрягся. Голова протестующе взвыла, но он не обратил на нее внимания. Стоп, Дин. Чужие руки - это плохо. Даже папины. Если папа расстегивает на нем одежду, то сейчас будет больно…

Черт…

Он попробовал было дернуться, но тело отреагировало такой вспышкой боли-тошноты-головокружения, что сознание скомандовало пока полежать. Шевелиться будем, если станет совсем уж хреново.

Что на этот раз? Ядовитые шипы? Сломанные ребра? Раны от клюва той странной дамочки, которую папа обозвал гарпией? Не помню. Ему поэтому так паршиво? Кто-то добрался до охотника, посчитав добычей… Ты б поаккуратней, пап… Я снова промолчу, но знал бы ты, сколько ран я от тебя прятал… Эта твоя "скорая помощь" - сцепил-зубы-и-помалкивай-солдат - честное слово, самому легче зашить! Давным-давно, еще в школе… в Чикаго, кажется… учитель проводила тест на домашнее насилие… надо было подобрать слова, связанные со словечками типа "закрытая комната", "возвращение домой", "папины руки". А потом отца вызвали в школу… Кажется, варианты "перевязка", "оружие" и "тренировочные бои" показались учителю далекими от нормальных. А ведь я еще про нечисть не написал…

Стоп! Это… это что?

Дин вздрогнул - это прикосновение совсем не отцовское! Чья-то грубоватая ладонь почти ласкающим движением проходится по животу… А кто-то стаскивает с него джинсы. Сердце гулко стукнуло, прогоняя мутную круговерть, по крови понесся адреналин.

Это что? Это снова… тюрьма?

Спокойно… тихо-тихо…

…Они с отцом приехали в тот город специально, пастор Джим поделился беспокойством одного священника, удивленного тем, как часто из тюрьмы Санта-Эрде пропадают заключенные. Начальство толковало о дефектах охранных систем и продажных охранниках, но пропадали и те, кому до освобождения оставалась неделя, пара дней, те, кому бежать было незачем. Они не приходили домой, не навещали родных, даже весточек не слали, просто исчезли. И больше не появлялись. Даже в виде трупов. Дело явно было не в побегах…

План был простой - один из Винчестеров отправляется в тюрьму, второй на подхвате. К сожалению, ни охранники, ни библиотекари, ни кто-нибудь из обслуги туда не требовался. Поэтому один из охотников должен был стать заключенным. А второй, "адвокат", передать ему на свидании оружие для уничтожения нечисти, а потом помочь скрыться.

Все должно было пройти быстро…

Неприятным сюрпризом для Дина, которому выпала роль заключенного, стала пропажа отца. "Адвокат" не явился на свидание и ничего не передал даже по телефону. Это потом Дин узнал, что отец и еще четыре посетителя местной кафешки угодили в больницу с переломами, когда в веранду вломился грузовой трейлер с пьяным в хлам водителем… Это потом будет виноватый взгляд папы - когда он приковылял из больницы на костыле…

А пока приходилось жить, подчиняясь местным порядкам, отбиваться от настойчивых претендентов на "этого, смазливенького" и регулярно попадать в карцер - за асоциальное поведение. (начальству, в общем, было по фигу, что делается в тюрьме ночами, лишь бы тихо, а вот за сломанные руки и свороченные челюсти оно несло ответственность!) И спать урывками, когда дежурят нормальные охранники, а не жадные до денег и зрелищ сволочи… И "брать под крыло" двух пареньков, слишком слабых, чтоб постоять за себя самим… Антонио и Ника. Второго, с карими, как у Сэма, глазами, пришлось выкупать за сигареты - и Дин никогда еще так отчаянно не сражался в покер. (Ник с тех пор каждые полгода, на Рождество и в день рожденья, достает его по телефону вопросом, не надоела ли Дину кочевая жизнь, ведь у его семьи отличный бизнес, и если только Дин захочет, то место управляющего автомастерской ему обеспечено!) А ведь еще на нечисть надо было охотиться!…

Так, джинсы стащили, но белье не тронули… Не то…

Не то…

Он попробовал трюк с подглядыванием сквозь ресницы, но не помогло - перед глазами дрожала какая-то темная сетка, и даже силуэтов не рассмотреть… Гул постепенно изменился, зазвучало что-то похожее на голоса, но ни слов, ни тембра разобрать не получалось. Проклятие, да кто ж это… Кто его трогает?

На щеку ложится чья-то нежная ладонь. На ощупь нежная… Гладит по щеке… Ласково. И запах какой знакомый. Духи. Всего лишь женские духи! Так он у очередной девицы? Набрался до невменяемого состояния, так, что ли? Уже полегче… Стоп-стоп! А почему у девицы четыре руки? В последнее время среди виснущих на нем красоток с угрожающей регулярностью объявлялись то вампирша в поисках корма, то чокнутая сатанистка, то экзотическая ящерица-оборотень, но четырехруких ему пока не попадалось. Или он им не попадался… Помнится, это у папы было какое-то шестирукое приключение. Из Индии…

И тут обожгло такой болью, что он забыл о своем решении лежать тихо - дернулся, глухо придушенно вскрикнул, вслепую пытаясь отбиться… Голова словно взорвалась, тошнота согнула пополам, зато в уши наконец ворвался звук:

- Боже, Дин!

- Лежите тихо, пациент!

Пациент кое-как разжмурил влажные ресницы - перед глазами смутно маячили две расплывчатые фигуры, быстро обретая четкость. Так.

Руки, державшие его за плечи, - Тиффани. Осторожно так держит, глаза перепуганные…

- Тихо, тихо, уже все, уже хорошо, Дин, полежи тихонько…

Вторые руки, пожестче, на его многострадальных ребрах, принадлежат… скуластое лицо, сердитые глаза и сжатые в ниточку губы.

- Будешь дергаться - зафиксирую! - пригрозила гарпия скрипуче.

Ох…Бешено-рыжие спиральки ее кудряшек негодующе затряслись, вдруг напомнив взбесившиеся макароны в одном барчике психованного призрака, упорно продолжавшего считать себя поваром и после смерти. Клиенты вместе с новыми владельцами чуть не рехнулись, когда по залу за ними стали гоняться ополоумевшие биг-маки и отбивные котлеты. Торт, плывущий по воздуху в окружении шариков мороженого, тоже ни у кого не вызвал аппетита, а от ползавшей по полу вермишели Дину и самому захотелось взлететь на барную стойку - непутевые макаронные изделия были слишком щедро залиты кетчупом.

Впечатление было - зашибись!

О-о…

Дин зажмурился, но поздно.

Воспоминание о еде в этот миг было явно лишним - тошнотой скрутило до зелени в глазах…

… Как ни странно, на его антисанитарное поведение Мильда промолчала. Девушки быстро все убрали, пока Дин, предусмотрительно не открывая глаз, пытался извиниться.

- Успокойся. Нормальная реакция на сотрясение мозга. - наконец буркнула врач, снова принимаясь за свое любимое дело, - Если в этой голове вообще ночевали мозги!