Их называли СТАЛКЕРАМИ. Приносимые ими предметы поражали воображение совершенно невероятными с точки зрения законов физики, химии, да и всей науки в целом свойствами, шокировали своей аномальной энергетики. Эти объекты стали называть артефактами, настолько они не вписывались в общую картину представлений о мире.

Правительственные экспедиции, направляемые за Черту с целью сбора информации, просто бесследно пропадали, либо гибли, панически сообщая о том, что какие-то «нелюди» атаковали их, или что они испытывают непонятное давление на психику. Кто-то орал о том, как он хочет жить и что «а, [нецензурная лексика], сержант попал в какую-то хрень и его разорвало», кто-то тихо молился, кто-то драл перед смертью глотку песнями, не прекращая стрелять в «нелюдей». Никто так и не вернулся.

На четыре года Зона вновь была оставлена в покое, а на попытки проникновения сталкеров смотрели сквозь пальцы - пусть себе лазают, добудут что - всё равно торговцам, организовавшим на свой страх и риск незаконный бизнес ( в уголовные кодексы стран быстро были введены поправки касательно сталкерства и его проявлений,) сбудут, а те, в свою очередь - учёным по тайным каналам. Так что сталкеры в чём-то работали на правительства стран, заинтересованных в Зоне. Всё вновь улеглось. На какое-то время.

Так уж человек устроен, что его натура не может существовать без любопытства, жажды открытий и наживы, без желания открыть и покорить. 

Научная экспедиция 2010 года была лишь прикрытием для военных кругов стран, войска которых «изолировали» Зону от окружающего мира, честолюбиво желавших использовать знания, которые сулили земли за Чертой, отнюдь не в мирных целях. Даже профессиональнейшую охрану выделили, несколько групп спецназа с прекрасной экипировкой и вооружением. Но что-то пошло вкривь и вкось, и вся экспедиция, со своими двумя БТРами и охраной дружно сгинула в Зоне. 

Но они не смирились. Они не поняли намёка. Новая экспедиция, теперь уже чисто военная, в составе которой было около двух тысяч человек, девять вертолётов, четыре новейших танка Т-90, десяток усовершенствованных бронетранспортёров. Все были настроены на победу, желая пробиться к корню всех бед - ЧАЭС и к странному месту в километре севернее мёртвой станции, откуда, согласно спутниковым снимков, всё и пошло.

Ударные группы зачищали местность, огнём и мечом расчищая себе дорогу. Вертолёты стирали с лица земли целые деревни со сталкерами, расположившимися в их дома для отдыха, танки лязгающим металлом гусениц вдавливали в землю черепа людей, кости мутантов, останки заводов - все, что попадалось на пути этих бронированных чудовищ. С потерями никто не считался - тогда думалось, что все они будут оправданы. Ошибались.

Ответный удар пришёл спустя пару дней. Вдарило так, что от хваленых танков полетели металлические клочья, винтокрылые машины, успевшие достичь станции, сообщали, что из глубин саркофага исходит нестерпимое глазу сияние. Оно испепелило их, разложив в доли секунды на атомы. Всё пропало, экспедиция погибла за полчаса, не оправдав и сотой доли затраченный на неё усилий и колоссальных средств, вложенных в её оснащение.

В несколько мгновений просто исчезли несколько сотен человек, успевших зайти слишком далеко. Те, кто остался в живых, были напуганы и дезорганизованы. Они осели в Зоне, посылая панические призывы о спасении. Призывы эти не достигли цели. Ни одной спасательной группы не было послано. Их бросили погибать. Кто-то застрелился, многие дезертировали, пополнив ряды сталкеров, а некоторые нашли силы организовать небольшие лагеря с охраной. Большинство этих лагерей пали под ударами мародёров и мутантов, и Зона вновь погрузилась в пучины анархии.

  На территории научной базы было неспокойно. Среди жилых и научных корпусов, вокруг бетонного бункера мобильной лаборатории, пронизывая всё насквозь, витал гнетущий страх, и ещё что-то, томящее и тревожащее душу. Мимо проходят двое учёных, Но дело было сделано. В Приграничье, уже за Периметром, правда недалеко от него, были созданы постоянные военные базы с круглосуточной охраной и надёжной связью. Самой удалённой из них была база, просуществовавшая около трёх месяцев на территории старого Института Агроисследований. Она, правда, была захвачена одной из сильнейших группировок, сформировавшихся за пару лет в самой Зоне, но задел для исследований был положен. В кратчайшие сроки вертолётами была установлена мобильная лаборатория-бункер в секторе наполовину высохшего озера Янтарь. Условия там были суровые - давление на психику странного излучения ощущалось весьма остро и неприятно. Потерявшие свою человечность сталкеры, зашедшее слишком далеко - вглубь древнего завода на холме.

В общем, вот в таких условиях и начиналась инспекционная поездка в лагерь учёных высокого начальства и капитана Звягинцева, командированного вместе с ним.

Вертолёт пошёл на снижение, надрывно гудя моторами, и через пару минут, не без усилий, он сел на землю. Он приземлился в Зоне.

Капитану, севшему ближе всех к выходу из машины, выходить было вперёд начальства было неудобно, но по другому поступить бы не удалось. Ми-24 сел на крыше какого-то бункера трапецивидной формы, на крыше которого(где машины и находилась) была обуродована вертолётная площадка с жёлтой разметкой. Место, надо сказать было выбрано крайне удачно - вся территория лагеря была занята какими-то корпусами, автомобилями, ящиками и прочей дребеденью, так что найти площадку необходимого размера былы просто нереально. 

А за границей лагеря - металлической стенкой с колючей проволокой наверху - земля была сильно заболочена, да и нехорошее чувство подсказывало, что вертолёту, да и человеку, там не место. Уняв всякие волнения, капитан спустился на жухлого цвета траву, пригибаемую могучим бураном, создаваемым лопастями винта машины. 

Сказать, что в лагере царила тишина было нельзя, но особо громко тут не разговаривали, да и не хотелось вовсе трепаться. Уж больно странные ощущения были - словно давит что-то на разум, и наблюдают из руин мрачного завода на самом  верху заросшего кустарником и причудливо выгнутыми деревцами холма.

Земля, кстати, выглядела совершенно не так, как там, за Чертой. Мёртвая она что ли, не исходила из неё та живительная энергетика. Так или иначе, разбираться в метафизических особенностях этого места не хотелось, поэтому капитану не оставалось ничего иного, как примкнуть к начальству, которое уже с интересом слушало доклад какого-то щуплого человека в очках и оранжевом научном костюме, бубнящего что-то про успехи и достижения.

Слушать про количество исследованных растений и мутаций у Araneus diadematus(как оказалось, под красивым именем скрывался самый банальный паук-крестовик, живущий в тёмных углах нечищенных помещений) было невыносимой скукой, и в течение доклада Звягинцев с живым интересом рассматривал то носки ботинок, начищенных по такому случая, то завод, от которого определённо что-то исходило. И что-то это было неприятным.

Внезапно всё как-то потускнело и поблёкло, кроме проклятого завода. В ушах стоял страшный гул, внезапно появившийся без видимых причин. Капитан вгляделся в останки завода. Они казались невероятно притягательными, необъяснимо притягательными. Капитан присмотрелся. Ну конечно же, никто до него не мог понять, почувстовать ЭТО. Звягинцев сделал неуверенный шаг в сторону странного места, зовущего могущественной силой.

«Надо разобраться. Я один смогу разобраться» - подумалось в одурманенной атакой завода голове капитана. Человек неуверенно вытянул руку в сторону «прелести», шагнул вперёд.

Дальнейщее майору вспоминалось с трудом, словно сквозь плотную пелену.

- Ничего страшного, всё хорошо, всё нормально. Это излучение, оно на всех так действует, особенно когда усиливается, - тараторил учёный, внезапно перешедший со своего обычного бубнящего тона на возбуждённый тембр. - Господин полковник, сами посмотрите, вон там, у болот, вправо. Видите?

Лысый полковник, к которому обращался учёный, минуту назад хлёстко ударивший очарованного волнами странного рода капитана, с сомнением хмыкнул, но армейский бинокль поднял к глазам и направил на то место, куда указал ему учёный.