Затем она запрокинула назад голову и издала крик чистого, злого вызова. Звук был такой громкий, такой дикий и неукротимый и такой примитивный, что его было неожиданно услышать от человека. В нем не было слов, но это, без сомнения был вызов. В ее крике слышалась безудержная ярость, презрении к опасности, к жизни… и к смерти. Этот боевой клич пробрал меня до дрожи, а ведь он даже не был направлен в мою сторону.

Гард зажгла свет резким поворотом запястья и оглянулась на меня через плечо. Зловещие зеленые отблески играли на её лице, создавая причудливые тени. Её ледяные глаза были широко открыты, губы сжаты в бледном ободке улыбки, такой узкой, что кровь отлила от них. Ее голос вибрировал и вызывал дрожь:

— Достаточно разговоров.

Святой Шварценеггер.

Гард была психом.

Это было реакцией не на хладнокровного, здравомыслящего профессионала, которого я видел работающим на Марконе. На самом деле я никогда не видел никого из настоящих, старой закалки, берсерков. Но этот крик.… Это было как эхо, прозвучавшее через столетья из глубины веков — из древнего, жестокого мира давно затерянного в тумане времени.

И внезапно у меня не осталось никаких проблем с тем, чтобы поверить в её возраст. Она стояла готовая сорваться в бой — слегка покачивая топор в правой руке, держа пылающую звезду патрона в левой. Гард издала другой пронзительный крик баньши, одновременно двигаясь дальше. В бессловесном крике вызова гренделькину, явно озвучивая свои намеренья лучше любого количества выражений: «Я иду убить тебя».

Впереди в туннеле, что-то большое, гораздо больше, чем Гард, ответило ей глубоким, грудным, басистым рёвом, который сотрясал стены: «Приди и попробуй!»

Мои колени начали дрожать. Блин, даже Мыш остановился, слегка припав к земле с ушами, прижатыми к голове, низко повисшим хвостом. Я сомневаюсь, что выглядел более бесстрашным, чем он, но я заставил свои мозги снова заработать, выплюнул прочь нервную дрожь, и поспешил за Гард.

Может быть, это была тупая идея бросаться головой вперед, но было бы еще худшей идеей стоять поблизости и ничего не предпринимать, упуская шанс воспользоваться той помощью, которую мне удалось получить. Как бы то ни было, но я согласился работать с Гард, и не мог позволить ей войти с неприкрытой спиной.

Так что я бросился сломя голову вниз по туннелю, к источнику ужасающего рёва. Мыш, более благоразумный, чем я, колебался несколькими секундами дольше, потом склонился к тому, чтобы последовать за нами. Догнав и немного опередив меня, он побежал шаг-в-шаг со мною. Мы преодолели около двадцати ярдов по туннелю, прежде чем его дыхание начало вырываться наружу в рыке чистой, откровенной враждебности, и он издал свой собственный вызов на битву.

Мда, когда ты в Киммерии,[6] надо делать так, как делают киммерийцы. Я тоже заорал. Мой крик растворился среди других эхо, блуждавших по туннелю.

Гард, бежавшая на расстоянии десяти шагов впереди меня, ворвалась в помещение. Она буквально бросила свое тело в прыжок, растворяясь в воздухе и исчезая из виду. Ушедший вниз зеленый свет осветительного патрона показал мне, что туннель заканчивался помещением размером с маленький отельный атриум.[7] Если бы Мыш не остановился и не оглянулся на меня, я бы, наверное, соскользнул с выступа прежде, чем смог затормозить. Наверняка, я бы очень хорошо смотрелся, размазанный по влажному каменному полу, который находился как минимум в тридцати футах подо мной.

Гард приземлилась на ноги, сразу же гася инерцию кувырком, и волосатое расплывчатое пятно размером с промышленный холодильник, с кашляющим рёвом пролетело мимо нее, ударяясь в стену и вызывая дрожь.

Женщина с золотыми волосами подпрыгнула вверх, оттолкнулась от стены, подскочив еще выше, и приземлилась на ноги, высоко подняв топор. Она уронила патрон на пол и, это дало мне возможность хорошо осмотреть место и все предметы в нём.

Прежде всего, помещение, пещера, чем бы оно не было — было огромным. Тридцать футов от пола до потолка и, по меньшей мере, около тридцати футов в ширину. Его длина терялась в темноте, далеко вдали за кругом света, созданным патроном. Большинство стен было из природного камня. На некоторых поверхностях были видны следы грубой обработки ручными инструментами. С-образный выступ около двух футов шириной вдавался в комнату почти под потолок. Я отошел чуть дольше вниз, к пещере. Там были ступени, вырезанные в стене чуть ниже меня — если только можно назвать лестницей двадцатидюймовые выступы, через каждые несколько футов грубо вырубленные в камне.

Я бросил взгляд через пещеру вниз. Гигантская груда газет, одеял, окровавленной одежды, и неидентифицируемых ошметков ткани, должно быть, служила гнездом или постелью для этого создания. Она была около трех футов в толщину в центре, и около десяти или двенадцати футов в диаметре. Горка костей, поблизости, приближалась к большой. Старые кости начисто очищенные от мяса блестели в зловещем свете патрона. Несмотря на это горка кишмя кишела крысами и паразитами, мерцающих красными глазами всевозможных размеров.

Огромный камень размещался в центре пола. Металлическая пивная кега стояла наверху него, между широко раздвинутыми и привязанными ногами довольно привлекательной обнаженной молодой девушки. Она была привязана грубыми веревками, прямо поверх толстого слоя старых кровоподтеков, которые делали поверхность камня практически резиновой. Её глаза были широко раскрыты, лицо покраснело от слез. Она кричала.

Гард закрутила топор перед собою в серии пугающих дуг, превращая его в большую мохнатую кляксу. Я не представлял, что она может двигаться так быстро, чтобы держаться наравне с этим существом. Они оба двигались со скорость актеров в фильмах про кун — фу. Один из ударов Гард должно быть задел его, потому что раздался глухой рев бешенства, и гренделькин исчез в тенях там, куда не доставал свет от патрона.

Гард издала разочарованный вой. Наконечник её топора был испачкан в черной жидкости, и когда она растеклась по лезвию, замерцали серебристые огоньки, сложившиеся в очень странные руны.

— Чародей! — закричала она. — Мне нужен свет!

Я уже как раз делал это, подняв амулет выше над головой и направляя в него больше силы. Тусклый волшебный огонек вспыхнул раскаленным пылающим светом, осветив как минимум сотню футов длинного штрека и вызвав пронзительный крик боли и удивления у гренделькина.

Я наблюдал его около пары секунд — чуть согнувшегося, с одной поднятой рукой, чтобы защитить глаза. Гренделькин был покрыт, должно быть, четвертью тонны мускулов, и ногти на его пальцах рук и ног были черные и опасно выглядевшими. Он был большим, девять или десять футов ростом и покрытый волосами. Не шерстью, как медведи или собаки, а волосами, человеческими волосами, с бледной кожей виднеющейся под ними, так что впечатление он производил скорее, как очень волосатый человек, а не как животное.

Определённо мужчина. Пугающе так… Я видел меньше огнетушители. И судя по внешнему виду, мы с Гард прервали его на середине прелюдии.

Не удивительно, что он недоволен.

Гард увидела гренделькина и бросилась вперед. Я увидел шанс внести свой вклад в общее дело. Подняв посох и, направив его в существо, я с волевым усилием прорычал:

— Fuego!

Мой посох был важным приспособлением, позволяющим мне фокусировать и направлять энергию гораздо более точно и с большей концентрацией, чем я мог направить без него. Он не служил для управления огнем так же хорошо, как мой любимый боевой жезл, но для этой цели он подойдет просто отлично. Столб золотого пламени, шириной с бочонок для виски, пролетел через штрек, и вонзился гренделькину в голову и верхнюю часть туловища. Луч был слишком расфокусированный, чтобы убить гренделькина немедленно, но я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы ослепить его и дезориентировать на время достаточное, чтобы Гард смогла нанести смертельный удар.