— Как ты здесь?.. — Сергей не верил глазам, — Он привез?.. — кивнул, на генерала.

— Нет! Нет, Сереженька, я сама… Я так люблю тебя! Я так долго тебя ждала… А ты пропал… сказали, ты умер… Больше не было сил!..

— Я знаю, Леночка, Ленка, прости… — он тискал ее за плечи, зарывался лицом в волосы. По щекам текли слезы. — Родная, прости меня… видишь… теперь это все так поздно… уезжайте…

— Да ты с ума сошел! — Лена в ужасе отпрянула. — Я так тебя ждала и любила! Я… Я хочу, чтобы ты это знал. Ты мой. Скажи им, чего они хотят…

…Чумаков сопротивлялся изо всех сил. Илья-Чудак давил. А пожалуй, что для него, как для извращенца, в этом был бы особенный кайф: видеть, как человек корчится от злобы на его счет, но не может ничего сделать.

Со временем Илья понял только одно: из гипноза Чумаков вышел, но ничего не сказал. Однако у него все клокотало внутри, и это было видно снаружи. Дико сжимались и разжимались кулаки, грудь вздымалась, раздувались ноздри. Глаза дергались и косили по-лошадиному. Лицо побагровело от напряжения и осознания абсолютного бессилия. Казалось, он сейчас сорвется с ремней и нападет. Илья даже несколько растерялся, такой волной негативной энергии его обдало.

Но произошло неожиданное. Сергей вдруг начал странно заваливаться набок. Глаза остекленели. Лицо сделалось неподвижным и жалким. Он судорожно забился на стуле. Изо рта пошла пена. Глаза закатились, обнажив воспаленные белки, затянутые густой сеткой вздувшихся сосудов… Припадок?.. Эпилепсия?.. Что за фигня?! Илья отбросил свой шарик и кинулся щупать пульс, хлопать по щекам, пытаясь привести его в чувство. Парню становилось все хуже. Лицо из багрового сделалось синюшным. Скоро он повис на ремнях без сознания. Изо рта продолжала сочиться слюна.

Илья бросился к камерам наблюдения.

— Дежурный! Врача! «Скорую»!!!

«Скорая» прибыла на удивление быстро. Сергея отвязали, положили на носилки и загрузили и машину. Дежурный проводил носилки до самых ворот. А когда створки закрылись, нервы его не выдержали. Он в сердцах выматерился и запричитал:

— Сволочь!.. Мать твою так… Выдумал помирать в мою смену!.. Еще и этого хлюста Костромитина черти принесли!.. А может, он ему чего в рот подсыпал?.. Все же было нормально…

Он направился было к особняку, но, опомнившись, выскочил через калитку и уселся рядом с водителем.

«Реанимация» на полной скорости летела по трассе в Москву. Машина спецсопровождения едва за ней поспевала. В два голоса завывали сирены, судорожно, как глаза буйно помешанного, вращались мигалки.

Дежурный обернулся назад. Сергей лежал на кушетке без сознания. Медбрат наложил ему на лицо кислородную маску и теперь надламывал ампулу для укола. Врач отслеживал фонариком реакции по зрачкам и сокрушенно вздыхал, посылая дежурному холодные, неодобрительные взгляды.

— Что это с ним?.. Упал с кровати и обжегся о непогашенную сигарету? — сурово спросил он.

— Именно так, — бросил дежурный, заметно нервничая: — Мы не можем ехать быстрее?! — рявкнул он, обращаясь к водителю.

— А не надо быстрее, — спокойно ответил врач. — Быстро не всегда хорошо.

Дежурный хотел его обложить по первое число, но потом передумал. На его лице явно наметилось отчаяние. Чумаков не подавал признаков жизни.

«Скорая» с воем вломилась на улицы Москвы. Машина сопровождения висела у нее на хвосте. Вооруженные охранники молча и люто следили за ней через непроницаемые стекла. Водитель дергался и психовал. В городе легко оторваться и разъехаться в плотном потоке машин. А там и потеряться недолго.

Вдруг «скорая» резко свернула на боковую улицу к старым сталинским домам. В машине сопровождения растерялись и замешкались. Водитель едва успел затормозить и подать назад, как «скорая» уже выскочила из-за угла серого каменного здания и снова пристроилась впереди.

— Наша?.. — бросил водитель через плечо.

— Да вроде… номера те же, — разрозненным хором ответили сзади.

— Что это за пируэты у них?.. Дорогу, что ль, перепутали?.. Так и клиент откинется, до базы не довезут.

«Реанимация» влетела под арку и круто затормозила за старым каменным домом. Дежурный офицер недоуменно посмотрел на водителя, потом оглянулся назад.

— Приехали! — неприветливо буркнул врач.

Задние дверки открылись, и показалась взволнованная Анна.

— Привет! А вот и я!

— Э-эй, это еще что за фокусы?! — забеспокоился дежурный и потянулся к кобуре.

Медбрат, не церемонясь, обхватил его сзади и крепко прижал к спинке кресла. Врач уже держал наготове шприц. Укол был сделан прямо сквозь одежду. Офицер обмяк и безвольно развалился на сиденье.

Врач брезгливо отшвырнул шприц и с недовольным лицом выбрался из машины на улицу.

— Все, Аня. Я, конечно, с большим уважением к памяти покойного Олега… царство ему небесное… Но больше я тебе ничего не должен. И не звони!.. Хотя бы первые полгода…

Анна кивнула ему на прощание. В ее глазах отразились уважение и благодарность. Она проводила его взглядом и бросилась к Сергею.

Машина сопровождения вслед за реанимационной «скорой» въехала во двор больницы и остановилась у приемного покоя. Охранники спешно и дружно выскочили наружу и подбежали к сопровождаемому фургону. Рывком открыли задние двери. Внутри было пусто. Рядом раздался возмущенный голос водителя «скорой»:

— Чё такое?!.. Вы чё за мной едете?!..

Охранники в недоумении расступились.

— Слышь, командир… а больной-то где?..

— Какой больной?! Я бабу свою навестить ездил! Я только с перерыва! А чего надо-то?!

Мужик явно был ни при чем.

— Бабу, говоришь?.. — один из охранников подозрительно склонился к нему. — Значит, бабу. На служебной машине? — поинтересовался он приторным голосом.

— Ну и что?.. Мне разрешили… на полчасика… А чё надо-то?..

— Ладно, Санек, релакс, поехали… Чего зря париться? Здесь его нет. Он ушел. С чьей-то помощью…

— Вот, сука!..

Турок сворачивал на Кутузовский, когда зазвонил его сотовый телефон. В салоне надрывался приемник. Он нажал кнопку и молча слушал.

— Миша?.. Ставрогин говорит… Ты слышишь меня?.. Алло!..

— Да, Илья, — Турок выключил радио.

— Ты где?

— По делам. На Кутузовском, — лаконично ответил Турок.

— С Чумаковым сдвиги есть?

— Нет.

— А почему ты не там, если нет сдвигов?! — взревел Ставрогин.

— Там сейчас Чудак твой работает. Прессует — смотреть страшно. Вообще не пойму, как он держится.

— Илья — да… — согласился Ставрогин. — Не убьет, так расколет. Не впервой. Ладно. Будь на связи.

Анна уверенно вела машину по Москве. Долго металась по улицам, несколько раз разворачивалась назад на перекрестках, петляла по старым районам. Она уже давно поняла, что хвоста за ними нет, но все равно беспокоилась. Освобождение Сергея оказалось делом слишком рискованным и сложным, хотя все получилось довольно легко и удачно. Она страшно боялась случайно все испортить. Анна владела потрясающим даром вождения. И даже в незнакомом городе на незнакомой местности она блестяще ориентировалась, интуитивно чувствуя любой путь. Казалось, она видит сквозь стены домов, куда нужно ехать.

Сергей был очень плох. Но Анна была счастлива. Сейчас, когда они вдвоем в машине, а он так слаб и беспомощен, ей показалось, что она заполучила его, наконец. Его можно взять, спрятать, не отдавать никому и никуда не пускать. Но вот беда, он был совершенно не пригоден для любви. Он годился только для жалости. И не оттого даже, что измучен и ранен. Он страшно подавлен. Его нервная система истощена до предела. Возможно, что ничего человеческого в нем не осталось. Анна всхлипнула, едва удерживая слезы. Сколько еще ей придется ждать, когда вспыхнет желание в его глазах, когда он сможет чувствовать… продолжать жить… Но что если тогда он не захочет ее, ведь она напрямую связана со всем этим кошмаром.