Я также часто спрашиваю евреев, любящих поругать антисемитов: «Поставьте вы себя на место антисемита и подумайте, за что бы вы могли не любить таких, как вы?» Большинство отвечают: «За то, что евреи всех гоев в уме превосходят», а меньшинство, те, что не нашли в себе ненависти ко всем, кто их в чем-то превосходит, оказываются обескураженными моим вопросом и говорят: «Мы не знаем». Но раз не знаете, почему бы хоть раз не не спросить и не прислушаться к мнению тех, кто вас «не любит»? Но «логика» тут такая: раз не любит, значит «антисемит», а раз «антисемит», то его и слушать не стоит, он все равно ничего правильного не скажет.
Иногда понятие «антисемитизм» совершенно некорректно отождествляют с понятием юдофобия – неосознанное психологическое чувство неприязни к евреям. Даже сам термин «антисемитизм» нередко трактуют как синоним слова «юдофобия». Так, например, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона прямо и написано: «Юдофобия, то же, что антисемитизм». Интересно, что авторы словарей порой фиксируют всевозможные расхожие заблуждения относительно смысла слов и при этом забывают указать их первоначальное значение, историю и даже этимологию. В частности, нетрудно увидеть, что в самом термине «анти-семитизм» уже заложено его определение – это позиция, отрицающая семитизм, откуда следует, что без определения понятия «семитизм» невозможно сказать, за что и почему его отрицают, потом, умалчивается первоначальное значение термина «антисемитизм», которое было дано его автором немецким публицистом Вильгельмом Марром, впервые употребившим термин «Antisemitismus» в своем памфлете «Der Sieg des Judentimms über das Crermanenthum» (Победа иудаизма над германизмом), изданном в 1879 году. Новые толкователи марровского термина полностью игнорируют тот факт, что собственно термин был введен в обиход именно для того, чтобы применять его в теоретическом, научном смысле, так как старый термин «Judenhass» (ненависть к евреям) не отражал никакой определенной позиции и давно уже потерял всякую референцию в действительности, а как пустой ярлык он не мог быть предметом серьезного исследования или хотя бы чем-то, о чем можно как-то здраво рассуждать. Что же касается беспричинной ненависти или всяких там фобий к евреям, то если где-то таковые и существуют как экзотические психиатрические патологии, они, разумеется, никак не могут быть научными, но антисемитизм как теоретическая позиция – вполне, и все, кто только научно ни исследовал еврейский вопрос, пусть то даже и сами евреи-сионисты, такие, как Пинскер, Герцль, Нордау и др., на самом деле занимались научным антисемитизмом, возможно, и не подозревая о том, что их исследования могут быть названы таким термином, ведь не подозревал же один мольеровский герой, что говорит прозой.
Поэтому, чтобы быть корректными в терминах, нам следует отличать понятие «антисемитизм» от «юдофобии». Что означает само слово «юдофобия», какова его этимологическая природа? Совершенно очевидно, что юдофобия (дословно – фобия, нетерпимость к евреям) есть разновидность ксенофобии (нетерпимость к чужому), что, в свою очередь, является разновидностью фобии – психологической нетерпимости, чувства страха или неприязни к чему-либо (так, есть люди, что боятся тараканов или мышей, и сами не могут объяснить, почему). Нередко конфликты с евреями происходят только потому, что кому-то не нравится, что рядом с ним живут люди не совсем такие, как они: фамилия не так звучит, воспитание не то, «не наше», не те интересы, не тот образ жизни. Короче, еврей «другой», и ксенофобу это непереносимо. Но «другим» может быть не обязательно еврей, им может быть, например, чеченец или армянин, или даже человек той же национальности, но другого воспитания или вероисповедания (так, например, православные нередко проявляют настоящую фобию по отношению к баптистам или свидетелям Иеговы, называя их «заморской нечистью», и конфликт тут, надо думать, отнюдь не в богословско-догматических расхождениях, ибо те же «верующие» вполне терпимо относятся к «доморощенным» богомерзким ересям, но не прощают, когда «свой» принимает что-то «заморское»). К евреям также нередко относятся как к «заморской нечисти» – это плохо, но при чем здесь антисемитизм? Даже собственно о юдофобии справедливо говорить только тогда, когда ксенофоб ко всем «заморским нечистям» относится вполне терпимо, но лишь одних евреев не переваривает.
Всегда ли фобия или ксенофобия заслуживает осуждения? Я думаю, не всегда, ибо, как говорится, чувству не прикажешь, поэтому нельзя не признать, что ксенофобия до определенной границы вполне допустима, ибо каждый имеет право кого-то любить, а кого-то не любить. Однако, если ксенофоб выражает свои чувства открыто, тем самым незаслуженно оскорбляя людей, мы такого ксенофоба называем хамом. Разумеется, мы осуждаем хамство и по отношению к евреям, и по отношению к кому бы то ни было, но если уж осуждать ксенофобов, выходящих за рамки допустимых границ, то, следует осудить не только проявления ксенофобии у антисемитов по отношению к евреям, но и у евреев по отношению к антисемитам. Тогда справедливо будет спросить: кому же больше присуща ксенофобия, антисемитизму или еврейству? И тут, безусловно, пальму первенства нужно будет отдать в руки еврейства, ибо, если у антисемитов ксенофобия проявляется отнюдь не у всех и не всегда, то у еврейства, особенно ортодоксального и сионистского, антисемитофобия, гоефобия является неотъемлемым атрибутом, и исключений практически нет, так как еврей, не чувствующий в себе ксенофобии по отношению к гоям, так или иначе будет стремиться к сближению с последними, что, в конце концов, приведет к ассимиляции. Поэтому, таких евреев мы полностью вычеркиваем из понятия еврейства как субъекта еврейского вопроса, а ксенофобию оставляем определяющим признаком всего еврейства. Таким образом, осуждая ксенофобию, мы осуждаем частично гойство, но в гораздо большей степени еврейство, из чего следует, что осуждение ксенофобии как таковой есть опять-таки не что иное, как форма антисемитизма.
Итак, мы пока не нашли ясного понимания вопроса: что такое антисемитизм ни специальной литературе, ни в обыденном языке, поэтому, не имея в наличии никаких альтернативных концепций по этому вопросу, мы считаем для себя вполне приемлемым и необходимым создать свою, при этом даже не опасаясь вступить с кем-либо в противоречие, ибо всякое противоречие будет означать альтернативную концепцию, чего наши оппоненты вряд ли когда-нибудь осмелятся создать и противопоставить, ибо вся сила мифа об «антисемитизме» как раз и состоит в его неопределенности, аморфности, это не что иное, как уловка, позволяющая уйти от решения конкретных спорных и конфликтных вопросов. Ярлык «антисемитизма» – универсальный ключ ко всем проблемам, например:
– Абрам, ты мне должен три рубля.
– Ничего я тебе не должен, потому что ты антисемит.
Это, конечно, примитивный пример, но разве, когда, скажем, Эмнести Интернэшнл и другие правозащитные организации предъявляют претензии к Израилю за нарушение прав палестинцев, но, вместо ответа, Израиль обвиняет их в антисемитизме, – это не та же ли уловка? Когда Российское правосудие пытается привлечь к суду российских олигархов за финансовые преступления, но в ответ президента России называют «антисемитом» – не та же уловка? Я не знаю, может, где-то прав и Израиль, а где-то и олигархи, давайте разбираться, но без ярлыков и дешевых психологических уловок, все можно решить, не примешивая эпитетов «еврей», «антисемит», «русофоб» и т. п., как будто «евреи», «русофобы» и «антисемиты» уже не рассматриваются как люди и субъекты права. В действительности же подобные эпитеты не имеют под собой абсолютно никакого смысла, кроме как, разве что, в смысле комплиментов: ты антисемит? – ну и очень хорошо, это значит, что ты противник еврейского расизма и шовинизма, а русофоб – противник русского хамства и свинства и т. д. Поэтому и мы позволим себе понимать термины «антисемитизм», «русофобия» и т. п. по-своему, в самом положительном смысле, ибо и «антисемитизм», и «русофобия» как явления часто представляют собой совершенно естественную и здоровую реакцию на те безобразия, которых «политкорректное» общество старается умалчивать.
