— Слушай, Овиту, а почему ты не взял лодку с парусом?

— Лодку с парусом никто без разрешения майора мне бы не продал. А тебе в поселке вообще бы ничего не продали — так распорядился Р'суо.

— Так мы что, так и будем подниматься против течения на веслах?

— Если ты убьешь ящерозубра, я смогу сделать из его шкуры парус и установлю его. Я знаю, где они приходят к реке.

Кондрахин выбился из сил, когда лодка уже вплотную приблизилась к устью. Овиту сам смог выгрести против течения и причалил лодку к небольшому островку в дельте. Здесь он собирался дождаться сильного прилива, чтобы подниматься без лишних усилий.

Юрий показал спутнику карту. Птенец легко с ней разобрался:

— Вот мы, вот поселок майора. Вот здесь, — его палец проследил большую часть реки, — здесь поселок холостяков. Двадцать дней пути, если поставим парус. Припасов хватит, не беспокойся.

— А о чем надо беспокоиться?

Овиту неуверенно приоткрыл клюв и замолчал. Потом нехотя выдавил:

— На берегах есть поселки Кошру. По реке плавают пираты. С теми и другими береговые колдуны сейчас воюют. Под берегом подстерегает добычу хваталик, на берегу — ящерозубры и пауки-скакуны. О них ты знаешь больше меня, раз вырос на реке.

— Почему ты считаешь, что я вырос на реке?

— Я подслушал, когда Р'суо говорил о тебе. Я сразу обратил на тебя внимание.

"Птенец шустрый. Хитер, но пока предавать не научился. Порасспрашиваю-ка я его о здешних колдунах". Но для начала Юрий спросил, как и чему учился Овиту. Как оказалось, у правых самцов существовала неплохая система домашнего воспитания. Чему-то учили самки, а ремеслам, колдовству, грамоте — учителя. Их отбирали из самых знающих правых самцов, когда те начинали стареть.

Птенец знал, где плато Симул, слышал имя Оорда. И — все. Юрий понял, что ему придется самому побывать там. Но позже. Сейчас его цель — поселок холостяков, Кару. На следующий день пришел большой прилив. Волна несла их мимо пустынных берегов, а Юрий лишь лениво подгребал веслом, держась подальше от берега. Хваталик — речной осьминог — предпочитал мелководье у берега, чтобы иметь возможность схватить пришедших на водопой детенышей ящерозубров.

Как обещал, Овиту привел его к месту, где медлительные ящерозубры бродили по речным отмелям. На этот раз Юрий просто пристрелил рептилию из лука, попав сбоку в уязвимую щель. Птенец за вечер вырезал из шкуры парус, заготовив на всякий случай еще запасной и нарезав множество полосок кожи. Мясо бросили.

Овиту управлялся и с парусом, так что Юрию грести почти не приходилось. Не прошло и двух дней, как землянин, сидящий у паруса, пока напарник дремал, почувствовал приближение опасности. Он прикоснулся к камню, усиливая смутные ощущения. Да, сверху, по реке, надвигался сгусток злой воли. Целый клубок. Пираты?

Юрий растолкал Овиту. Правые самцы могли бодрствовать и в полной темноте, а сейчас еще не зашла Кошелка. В ее тусклом свете различались лишь очертания берега примерно на сотню метров. Птенец видел в темноте лучше, но и он не различил опасности. Однако спустя несколько минут он произнес уверенно:

— Пираты, с колдуном. Большой корабль, морской, их там не меньше пяти десятков. Колдун меня почувствовал.

— Приставай к берегу. Поищи мелководье, чтобы за нами послали лодку. На берегу у них не будет преимущества.

Юрий даже не стал спрашивать, можно ли договориться с пиратами. Собственные чувства подсказывали: такую злобу можно только пересилить, но не уговорить. Овиту держался хладнокровно. "Вот она, разница. Левый самец сейчас бы либо трусливо убежал, либо принялся заводить себя перед битвой. Правый сохраняет спокойствие. Но это не только достоинство — в решающий момент без боевой ярости не победишь." Овиту, хоть его и учили владеть оружием, в бойцы не годился.

Однако даже негодный к бою спутник — все же преимущество. Опытный боец должен использовать для победы любую возможность — тогда их меньше останется у противника. Птенец произнес:

— Под берегом сидит хваталик, я его чувствую. Поставим лодку чуть ниже его?

План был хорош. Лодка с корабля пойдет сверху по течению. Если в ней не будет правого самца, пираты угодят прямо в лапы осьминога. А правого самца Кондрахин заранее подстрелит из лука.

Лодка ткнулась носом в берег. Рядом с бортом чуть заметно заколыхалась вода. Хваталик чувствовал добычу, но она находилась за пределами досягаемости его щупальцев. Юрий вытянул лодку на берег полностью.

— Овиту, отойди от берега, спрячься в песке. Мне ты можешь помочь тем, что отвлечешь на себя внимание колдуна. Не сразу, а когда я выстрелю из лука. Сможешь?

— Смогу.

Птенец скрылся в темноте, а Кондрахин, держась в десяти шагах от берега, прошел немного вверх по течению. Он уже без камня отчетливо чувствовал льющийся на него поток злобы. На спокойной речной глади вырисовался контур корабля. Морской корабль, напоминающий земные каравеллы. В воду гулко шлепнулся якорь, и загомонили воины, садящиеся в шлюпку.

— Эй, на судне, — Юрий заорал во всю силу, — кто плавает по моей реке без разрешения? Живо отдать мне полсотни сидов, а то потоплю ваше дряхлое корыто!

Сжав в руке камень, он послал импульс воли в сторону корабля. Впервые землянин наглядно увидел результат своих пожеланий — несколько пиратов сорвались с бортов, и кое-кто упал в воду. Немногие конды умели плавать, к тому же в реке хватало хищной рыбы, которой годилась в пищу любая живность.

Упавших спасать не стали. Подбадривая себя ругательствами, пираты на двух шлюпках яростно гребли в сторону Юрия. Теперь землянин, наконец, мог их разглядеть. Он вытащил стрелу. Щелкнула тетива, правый самец в передней шлюпке рухнул на дно. Тотчас на носах обоих шлюпок поднялись вверх щиты, прикрывая экипажи.

Замысел птенца удался — передняя шлюпка шла точно на хваталика. Речной осьминог схватил ее за борт сразу несколькими щупальцами и мгновенно перевернул. Пираты посыпались в воду, и Юрий перенес все внимание на вторую шлюпку. С первой хваталик мог справиться и сам. Следующая стрела выбила одного из гребцов, и лодку развернуло. Юрий стремительно подбежал к берегу. С расстояния в пятнадцать шагов он успел выпустить еще две стрелы, выбив правого самца и воина с копьем.

Пираты бросились прямо через борт, не дожидаясь, пока лодка причалит. Двое попали на глубокое место и застряли. Остальных встретил меч великого воина Юри. Подробностей Кондрахин вспомнить не мог. Уходы, удары, подсечки, выпады мечом, удары ногой. Он остановился, обнаружив, что враг исчез. Вокруг валялись трупы, оглушенные или раненые пираты. Двое разбойников стояли в реке, выставив из воды лишь головы. Пустую шлюпку уносило течение.

Кондрахин осмотрелся. Пятнадцать пиратских тел на берегу. Он сам даже не оцарапан. Один из стоящих в реке пиратов вдруг закричал и ушел с головой в воду. "Речная живность сегодня хорошо пообедает. Что с колдуном?" Юрий ощущал его теперь и без камня. Весь напор колдовской силы шел в сторону. Птенец справился со своей ролью.

"А теперь я покажу, что умею". Кондрахин сжал камень и собрал, затаив дыхание, неостывший боевой пыл. Глядя на колдуна через разделявшую их полосу воды, он ударил его своей волей. "Умри!" — простое, понятное приказание. Повторять не пришлось. Колдун пиратов рухнул на палубу, и землянин почувствовал — тот выполнил его приказ.

В реке завизжал и принялся тонуть последний уцелевший пират. Юрий отпустил камень.

— Овиту, ты как? — Ему показалось, что он эти слова прокричал. И ответ Овиту, что с ним все хорошо, он тоже вроде бы услышал. А потом понял: пересохшее горло неспособно издавать звуки. С Овиту он общался мысленно.

Потом землянин бросил трупы в реку, добил раненых — выхаживать их он не собирался, сами же они выжить не могли. Связал двоих оглушенных, рассчитывая потом допросить. Пиратский корабль ушел вниз сразу после смерти колдуна. Овиту, весь в песке, подошел и мысленно сообщил:

— Колдуну пиратов отдали приказ: убить именно тебя. Приказ отдал не майор, а кто-то более высокий. Меня тоже приказали или убить, или сделать рабом.