Основная природа этого сверхразума состоит в том, что все его знание является по происхождению знанием через отождествление и единение, и даже когда он делает бесчисленные видимые разделения и ограничительные видоизменения в себе, все же все знание, работающее в его действиях, даже в этих разделениях, основано и подкреплено, освещено и направлено этим совершенным знанием посредством тождественности и единства. Дух един везде, и он знает все явления как себя и в себе, и поэтому видит их всегда и знает их близко, полно, в их реальности так же, как в их видимости, в их истине и законе, видит полный смысл и значение, форму и изображение их природы и их работ. Когда он рассматривает что-то как объект познания, он все же видит это как себя и в себе, а не как нечто иное, чем он или отделенное от него, о природе, составе и действиях чего он сначала в силу отделения был бы неосведомлен и должен был бы узнать о них, подобно тому как ум сначала неосведомлен об объекте познания и должен узнать о нем, поскольку ум отделен от своего объекта, рассматривает и ощущает его, знакомится с ним, как с чем-то иным, чем он сам, и внешним по отношению к его собственному бытию. Доступное нам умственное осознание нашего собственного субъективного существования и его движений, как можно указать, не равнозначно этой тождественности и самознанию, поскольку то, что узнает умственное сознание, составляет умственное отображение нашего бытия, и оно не является глубочайшим и целостным, а только частичным, производным и поверхностным действием нашего собственного я, которое видимо нам, в то время как самые значительные, тайно побуждающие части нашего собственного существования скрыты от нашего умственного сознания. Сверхразумный Дух имеет, в отличии от умственного существа, истинное, поскольку оно глубочайшее и полнейшее, знание самого себя и всей своей вселенной, всех объектов, что являются его творениями и самоизображениями во вселенной.
Вторая особенность верховного сверхразума в том, что его знание — истинное, поскольку является полным знанием. Во-первых, в нем есть трансцендентальное видение, и он видит вселенную не только во вселенских пределах, но в ее правильном соотношении к верховной и вечной реальности, из которой она происходит и выражением которой она является. Сверхразум знает смысл, истину и полное значение вселенского выражения, поскольку он знает всю сущность, всю бесконечную реальность и всю последовательную постоянную возможность того, что выражается по частям. Он правильно знает относительность, поскольку он знает Абсолют и все его полные проявления, с которыми связаны все относительные проявления, представляющие собой частичные, видоизмененные или скрытые изображения абсолютного. Во-вторых, он универсален и видит все индивидуальное в выражениях всеобщего так же хорошо, как в своих собственных индивидуальных выражениях, и удерживает все эти индивидуальные изображения в их правильном и полном соотношении со вселенной. В-третьих, отдельно в отношении к индивидуальным явлениям, он тотален в своем видении, поскольку знает каждую вещь в ее глубочайшей сущности, от которой все остальное является лишь последствием, знает в ее всеобъемлющей полноте, которая и есть ее совершенная форма, знает в ее частях, в связях и взаимозависимостях этих частей, так же как в связях и зависимостях этой вещи от других явлений, и знает каждое явление как звено в цепи полных значений и полных выражений вселенной.
Ум, напротив, ограничен и недееспособен по всем этим направлениям. Он не может достигнуть отождествления с Абсолютом даже тогда, когда посредством напряжения интеллекта ум постигает идею, он может только исчезнуть в ней в замирании или угасании; ум может только иметь вид ощущения или указания о некоторых абсолютах, которые он посредством умственного представления перекладывает в относительную форму. Он не может понять всеобщее, но может только достигнуть некоторого представления об этом, расширяя индивидуальное или комбинируя по видимости раздельные вещи, и таким образом ум видит всеобщее или как неясную бесконечность, неопределенную или наполовину определенную огромность, или же понимает всеобщее только во внешней схеме и сконструированной форме. Неделимое бытие и действие всеобщего, представляющее собой его подлинную истину, ускользает от умственного понимания, поскольку ум продумывает его аналитически, принимая свои собственные разделения за единицы, и синтетически комбинируя эти единицы, но он не может понять и думать полностью ясно о сущностном единстве, хотя он может получить о нем представления и достигнуть определенных вторичных результатов. Он не может также знать верно и вполне даже индивидуальное и по видимости отдельное явление, поскольку он поступает с ним тем же самым способом, посредством анализа частей, составных элементов и свойств, и посредством их комбинации он создает схему этого явления, а она дает только его внешнее изображение. Ум может получить указание относительно глубочайшей сущностной истины своего объекта, но он не может жить постоянно и просветленно в этом сущностном знании и действовать на остальное изнутри наружу, так чтобы внешние обстоятельства появлялись в их внутренней сокровенной реальности и значении как неизбежный результат, выражение, форма и действие духовного нечто, которое и есть подлинная сущность объекта. И все это, что невозможно сделать уму, к чему возможно только стремиться, что может служить лишь прообразом, свойственно и естественно для сверхразумного знания.
Третья характеристика сверхразума, проистекающая из этой разницы, приводит нас к практическому различию между двумя видами знания. Сверхразум есть прямо сознающая истину божественная сила непосредственного, неотъемлемого и спонтанного знания, несущая свет Идея, поддерживающая все реальности и не зависящая от предписаний логических и других шагов следования от известного к неизвестному, подобно тому как зависит от этого ум, который является силой Неведения. Сверхразум вмещает все свое знание в самом себе, в своих высотах он есть божественная мудрость в вечном обладании всей истиной, и даже в своих низших, ограниченных или индивидуализированных формах должен только выявлять из себя наружу скрытую истину, — это то осознание, которое старые мыслители пытались выразить, когда говорили, что знание всего является в своем подлинном происхождении и природе только памятью внутренне существующего знания. Сверхразум постоянно и на всех уровнях сознает истину, он тайно существует даже в умственном и материальном бытие, обозревает и знает вещи, даже самые скрытые от умственного неведения, понимает, стоит позади и управляет умственными процессами, потому что все в уме происходит из сверхразума, — так и должно быть, поскольку все происходит из духа. Все умственное является частичным, видоизмененным, скрытым, подавленным и половинчатым отображением сверхразумной истины, искаженной и производной, несовершенной формой этого более великого знания. Ум начинает с неведения и переходит к знанию. Как фактическая реальность в материальной вселенной ум появляется из первоначального вселенского несознания, которое на самом деле есть инволюция все сознающего духа в его собственной растворенной и саморассеянной силе действия; и ум появляется, следовательно, как часть эволюционного процесса, сначала от виталического ощущения к явственному восприятию, затем появление виталического ума, способного на чувство, далее, развивающийся из него ум чувственного переживания и желания, сознательная воля, растущий рассудок. И каждая стадия — это выход все большей скрытой силы тайного сверхразума и духа.
Ум человека, способный на обдумывание, на скоординированное исследование и понимание самого себя, своей основы и окружения, приходит к истине, но на фоне первоначального неведения, к истине, ослабленной постоянно окутывающим туманом неуверенности и ошибки. Его несомненные факты относительны и по большей части случайны, или же это несомненные, но отрывочные данные несовершенного, неполного и несущественного опыта. Он делает открытие за открытием, получает представление за представлением, прибавляет переживание к переживанию, опыт к опыту, — но теряя, отказываясь и забывая, он должен возвращаться много раз к исходным позициям по мере того, как он развивается, — и он пытается установить связь между всем, что он знает, посредством расстановки логических и других последовательностей, серии принципов и их зависимостей, обобщений и их применения, и делает из своих схем структуру, в которой умственно он может жить, двигаться и действовать, радоваться и трудиться. Это умственное знание всегда ограничено по размеру; более того, в добавление к этой ограниченности, ум даже устанавливает еще и свои волевые барьеры, пропускающие по умственной схеме оценок определенные части и стороны истины и исключающие все остальное, поскольку, если бы он допустил свободный вход и борьбу всех идей, если бы он допустил бесконечность истины, он бы потерял самого себя в несогласованном разнообразии, в неопределенной необъятности, и был бы неспособен действовать, неспособен приступить к практическим заключениям и эффективному творчеству. И даже тогда, когда умственное познание наиболее широко и полно, оно все же является непрямым знанием, знанием не вещи в себе, но ее изображений, оно — система представлений, схема обозначений, кроме, может быть, того случая, когда в определенных движениях ум превышает сам себя, идет выше умственной идеи к духовной тождественности, но ум убеждается, что чрезвычайно трудно идти выше нескольких изолированных и напряженных духовных осознаний, или привлекать их, или разрабатывать и организовывать правильные практические последствия из этих редких отождествлений, дающих подлинность знания. Более великая, чем разум, сила, требуется для духовного понимания и осуществления этого глубочайшего знания.
