Все деньги раздает, добрый, детей любит, жену и ее родственников терпит, непредприимчивый. А ты уже был человеком не очень решительным и не пробивным, и видишь, к чему это привело. Это было бы слишком просто для тебя. А здесь тебе предстоит прожить целых восемьдесят четыре года, это вполне достаточно, чтобы проверить, как ты усвоил заветы.

Говоря все это Валерий улыбался.

— Твое рождение в этой еврейской семье гарантирует, что тебя обязательно отведут в музыкальную школу. Ты будешь ненавидеть скрипку, но именно она станет твоей судьбой и средством пропитания. Пройдя все виды обучения, ты станешь музыкантом, к сожалению не очень талантливым, но трудолюбивым. И тебя даже возьмут в оркестр местного оперного театра. Там ты проработаешь до самой пенсии. И единственное светлое пятно в этом во всем то, что возможно, тебя осенит и ты, наконец, сочинишь ту мелодию, которой от тебя не дождались в прошлой жизни.

Но и это еще не все. В личном плане тебя тоже ожидают некоторые трудности. Единственная девушка, которую ты полюбишь в этой новой жизни будет не той веры и не понравится твоим родителям. И вас разлучат. Ты женишься на той, кого они тебе выберут. Это будет приличная девочка из приличной еврейской семьи, со всем полагающимся набором качеств, и с ней тебе бедолаге — придется жить целых пятьдесят шесть лет. Это будет не просто. Очень не просто.

Мучительно. Ты станешь нудным, язвительным, скупым и желчным, и будешь порядком изводить своих родных своим морализаторством. И когда придет срок, дети и внуки похоронят тебя с постыдным чувством облегчения. Не придет тебя проводить в последний путь только твой любимец сын той девушки, с которой тебя разлучили.

Он так никогда и не узнает, кто был его истинным отцом. Хотя именно им единственным ты мог бы гордиться, поскольку трое твоих детей от законной супруги будут людьми весьма никчемными.

Валерий сделал еще одну паузу и добавил:

— У тебя не так много шансов пройти такую долгую и трудную жизнь достойно, но они есть. Посмотри 31-й, 37-й и 53-й годы этой жизни. Здесь у тебя есть возможность в какой-то мере менять судьбу.

— Ты мне неплохо удружил, приятель, — произнес я, изучая свое «светлое» будущее. — Здесь есть, над чем поработать. Но я тебя понимаю и на твоем месте поступил бы аналогично. Избранный должен быть избранным.

Я вернул ему папку.

— Но не все так печально, — вступила вдруг в разговор молчавшая до сих пор красавица. — Быть может, к следующему вашему появлению здесь вас может ожидать приятный сюрприз,

Я посмотрел на нее удивленно. Сюрпризы? Здесь?

— Возможно, вас здесь будет ждать приятная вам особа.

Произнеся это, красавица обворожительно и загадочно улыбнулась. Сразу подумалось о женщинах. Знакомых женщинах.

— Это- та девушка, в которую мне предстоит там влюбиться?

Красавица покачала головой.

— Может, моя жена из этой последней жизни? Мы неплохо ладили, я к ней привык? Тоже нет… Может, красавица Ядвига из второй моей жизни?

— Нет, нет. Все эти женщины смертны и при следующих инкарнациях, если даже они у них были или будут, вы их и не узнаете.

Речь идет только о встрече с избранной.

— Марина Владимировна, — догадался наконец я. — Ротмистрова.

Улыбка красавицы свидетельствовала о том, что я угадал.

— Что ж, особа действительно приятная. И мне действительно было немного грустно от того, что мы так мало были с ней знакомы.

Но я при той жизни не был уверен, что что-то значу для нее, так какая может быть уверенность в том, что она будет рада видеть меня здесь, да еще и будет ждать.

— Я думаю, что если избранные были предназначены друг для друга, они обязательно нравятся или понравятся друг другу, — сообщила мне красавица.

А Валерий, все также глядя не на меня, а на далекий город произнес:

— Если ты не сорвешься и станешь здесь судьей, то у тебя впереди будет долгое, долгое существование, соизмеримое с вечностью. А самое главное для жизни, в этой вечности, тоже, что и в обычной жизни, — быть кому-то нужным. И хоть здесь невозможны обычные земные радости, все же я вынужден заметить, что вдвоем и вечность не так утомительна. Это такое счастье- быть кому-то нужным…

— Вы тоже познакомились… там? — спросил я.

Они оба кивнули головами.

Мы помолчали.

— Ну что ж, пора прощаться, — сказал Валерий, — нам уже пора.

Отдыхай пока. И удачи тебе в новой жизни!

— Удачи, — вторила ему красавица.

И помахав руками, они растворились, как будто их и не было.

Я понял, что этим процедура под названием Божий суд для меня закончилась. Все осталось в прошлом. А впереди было будущее.

И я пошел к этому будущему. Пошел по дороге, что начиналась прямо у моих ног.