— Когда я тебя увижу? — сдержанно спросил Антон. Ада неопределенно пожала плечами. Они опять стояли у ее подъезда, но засыпанный листьями двор был другой, и сам подъезд был другой, и грустная поблекшая женщина рядом с ним совсем мало походила на ту, давешнюю.

— Вряд ли со мной сейчас приятно общаться.

— Отчего же… Попробовать можно, — он хмыкнул.

— Прости меня… За эти десять дней действительно произошло много всего. Мне надо всё это просто пережить. И побыть одной. Я справлюсь.

Она стояла перед ним, зябко кутаясь в лёгкий плащик и старательно смотря в сторону. Мимо прошла пожилая женщина с яркой матерчатой сумкой, окинула Антона внимательным взглядом, а с Адой дружелюбно поздоровалась.

— Добрый вечер, Адочка, с работы идешь?

— Здравствуйте, Ольга Семеновна, с работы, конечно.

— Александра Владимировича с дачи не скоро перевезешь?

— Не знаю, Ольга Семеновна, посмотрю по погоде. Он сам ещё за городом хочет побыть.

— А, ну да, ну да. Ну, доброго тебе вечера!

— И вам тоже.

Соседка ещё раз, «для порядка», оглядела Ромашова и ушла.

— Ты здесь всех соседей, что ли, знаешь? — удивился Антон. Сам он прожил в своей нынешней квартире три года, но знал по именам лишь соседей по лестничной клетке, да и то не твёрдо.

— Я здесь родилась и всю жизнь прожила. Пока не переехала на Фрунзенскую, — нехотя проговорила Ада.

Антон грустно смотрел на невысокую, не очень юную, усталую женщину и почти физически ощущал прочную ледяную стену, которой она себя окружила. Эта стена дала трещину тогда, в том дворе, когда Ариадна ответила на его поцелуй. Сегодня к неприступной преграде было не подобраться.

— Куда едем? — осторожно поинтересовался Алексей, когда Ада ушла, а Антон с мрачным видом плюхнулся на заднее сидение своей машины.

— В офис, — буркнул он. Лёша недовольно покосился на часы — ну вот, снова в контору, а он уж было размечтался о близком конце рабочего дня.

Затем он осторожно глянул назад. Не дай Боже, шеф заметит гримасы своего водителя. Да ещё пребывая в испорченном настроении. Ну надо же, как его обломала эта рыжая!

Уже на подъезде к офису Антон перестал петь про подводную лодку, порылся в карманах и достал сотовый телефон.

— Леонид Петрович, ты где? Я подъезжаю. Нет… нет… Ты вот что, давай-ка, дождись меня. Дело есть. Поговорить надо.

Леонид Петрович Чуперко обладал поразительной способностью выкапывать любую информацию хоть из-под земли. Его обширные связи простирались далеко за пределы Главного управления внутренних дел Москвы, где он проработал более десятка лет.

С Антоном Ромашовым они вместе когда-то служили в одной части.

После армии Антон вернулся к учебе в МГУ, откуда его призвали выполнять гражданский долг прямо со второго курса. Деканат факультета высшей математики и кибернетики отчаянно пытался отстоять подающего большие надежды студента — победителя всевозможных математических олимпиад, включая всесоюзные. Абсолютно без толку. В те годы призывали всех подряд, кроме, естественно, детей военкомов, ухитрявшихся родиться сразу двадцатисемилетними. На отчаянные попытки университетского руководства объяснить, что служба в рядах Советской Армии плохо влияет на творческие способности даровитых студентов, военкомат пригрозил отправить всех этих Лобачевских на флот, на три года.

Антону ещё повезло. После учебки его направили в войска противоракетной обороны, в часть, где располагались сложнейшие системы слежения. Для их обслуживания требовались грамотные солдаты со средним специальным и начальным высшим образованием. Там он и встретил приехавшего из подмосковной Истры Лёню.

Служили ребята неплохо. Общий интеллектуальный уровень солдат был достаточно высок, что не позволило дедовщине расцвести пышным цветом. Впрочем, здоровяк Лёня и совсем не мелкий Антон, ещё в школе успешно совмещавший занятия математикой с секцией вольной борьбы, легко могли постоять за себя.

После дембеля Лёня поступил в Школу милиции, поработал сперва в округе, «на земле», а потом и на Петровке. С Антоном связи не терял, хоть и встречались они не то чтобы часто. Когда несколько лет назад старый товарищ пригласил его к себе на работу, Леонид Петрович долго не раздумывал. С тех пор он отвечал в немаленьком хозяйстве друга за охрану предприятий, складов, офисов и транспорта, личную безопасность персонала, контакты с силовыми структурами разнообразного толка и, самое главное, за добычу и сохранность информации.

С его приходом у Антона развязались руки. Больше не надо было тратить львиную долю рабочего времени на сомнительные и непонятные действия, причем с непредсказуемым результатом. Прежде ему приходилось регулярно встречаться с какими-нибудь очередными братками, желающими получить чуть-чуть денег с только что открывшегося цеха, где начали штамповать диски с разработанными у Антона компьютерными программами. Или самостоятельно пытаться разыскать бесследно исчезнувшие при пересечении границы ноутбуки. Или общаться с сотрудниками Управления по борьбе с организованной преступностью, предлагавшими господину Ромашову доказать, что он, к примеру, не отмывает бандитские денежки. При этом бравый товарищ капитан любовно поглаживал капот своего «Рендж Ровера», жаловался на финансовые трудности и смотрел выжидающе.

Теперь этими и многими другими вопросами занимался крепкий профессионал Леонид Петрович Чуперко, а Антон с лёгкой душой вернулся к разработке сложнейшего программного обеспечения, с чего когда-то и начинал строить свою мощную многопрофильную компьютерную империю. Это уже потом, много позже, он начал ввозить технику, организовывать отечественную сборку, выпускать диски со своими программами, рассчитанными на массового потребителя. А сперва был громоздкий туповатый компьютер да собственные мозги, за которыми открыто охотились упорные ребята из Силиконовой долины.

Необычное задание начальника Леонид Петрович выполнил в рекордно сжатые сроки. Уже через двое суток на стол к Антону легла папка, содержащая исчерпывающие данные об Ариадне Александровне Третьяковой, тридцати пяти лет, уроженке города Москвы, а также ее чадах и домочадцах, друзьях и подругах, послужном списке и увлечениях. Также папочка довольно подробно рассказывала о событиях последних двух недель.

Антон Михайлович внимательно изучил собранную информацию. Затем прочитал ещё раз. И ещё.

Потом потянулся и потёр глаза.

М-да, лихо девушке досталось! Не мудрено, что выглядит она теперь, как больная обезьянка. Вот уж воистину — каждый человек кузнец собственного счастья.

Зазвонил телефон.

— Тосик, привет! — в трубке нежно зажурчал голос бывшей жены Леночки. — Нам надо серьёзно поговорить! Мы можем встретиться?

— Встретиться не можем, — со вздохом ответил Антон. — Если есть, что сказать, говори так.

— Тосик, ты грубишь! — кокетливо промурлыкала Леночка. — У меня важное дело.

— Излагай, только быстро, я занят.

Говорить, а тем более встречаться, совсем не хотелось. Последнее время бывшая супруга стала подозрительно часто звонить и настаивать на встречах.

С тех пор, как Антон заработал первые серьёзные деньги, его жена стала заниматься самосовершенствованием. Работа в школе была немедленно оставлена — уж не ей, супруге крупного (так ей почему-то уже тогда казалось) бизнесмена, пристало проверять тетрадки, ходить в походы и проводить родительские собрания.

Сыну Мишке была нанята гувернантка.

Пришло время устремиться к высоким идеалам, благо, что теперь это можно было себе позволить!

Первыми же Леночкиными достижениями стали постоянно меняющие цвет волосы, пухлые сочные губы и невероятной красоты пышная грудь взамен старой, пострадавшей при деторождении. Затем последовали курсы ландшафтных дизайнеров, обретение прекрасной белозубой улыбки (что принесло стоматологическому центру, решительно взявшемуся за дело, приличное состояние) и евроремонт квартиры, выполненный трудолюбивыми турецкими рабочими. Потом «супруга крупного бизнесмена» кинулась всерьёз изучать рынок недвижимости, причём как отечественный, так и зарубежный. Одновременно с этим Елена пошла на курсы арабского языка, что, по-видимому, должно было означать серьёзное стремление к культуре. А вместо быстро приевшихся тренажерных залов и бассейнов записалась на балет!