Мендоза пожал плечами, но дуло его пистолета было все время направлено в живот Хейвига.

— Чего же ты хотел? Мы пользуемся тем человеческим материалом, который нам удается добыть. Эти ребята ничем не хуже крестоносцев. Как все люди. Разве не так, Джек, скажи честно?

— Они хуже. Потому что они имеют возможность появляться в любом месте, в любой эпохе и творить зло, не боясь возмездия. Представляю, как они проводят свои отпуска. Наслаждение причинять боль и страдания другим усиливается с практикой и опытом.

— Послушай…

— А Уоллис, черт бы его побрал! Неужели у него нет способа контролировать этих животных?

— Хейвиг, ты слишком много говоришь. Убирайся отсюда, или я арестую тебя!

— Таких, как я, вы все время держите в неведении, пока мы не примиримся с этой болтовней относительно того, что миссия Ээрии слишком важна для всего человечества, чтобы мы могли тратить свои драгоценные жизни на обычную гуманность. Верно?

Мендоза сплюнул:

— Ну, хватит. Ты и так наговорил слишком много. Ты арестован. Ты будешь препровожден в будущее, и Сахэм будет судить тебя. Веди себя хорошо, и, может быть, тебе удастся легко отделаться.

Наступила тишина, нарушаемая только всхлипами Ксении, которая держала на коленях голову матери и не отрывала глаз от Хейвига. Все остальные — и домашние Дукаса, и приспешники Мендозы — тоже смотрели на него.

Хейвиг принял решение в эти мгновения. Он оценил положение каждого в комнате, переместился назад во времени на несколько минут, выхватил пистолет и снова вернулся в это время. Прогремели выстрелы, и голова ландскнехта разлетелась на куски. Хейвиг снова переместился назад во времени, чтобы появиться в другом конце комнаты.

Впоследствии он не мог даже припомнить, как все это происходило. Сражение было чересчур яростным и коротким. Ведь его противники тоже были способны к таким действиям. Мориарти уже исчез из комнаты, когда Хейвиг появился снова. Прогремел выстрел Мендозы. Хейвиг, не задерживаясь, переместился вперед по времени, где сразу заметил убегающего Мориарти. Хейвиг застрелил гангстера и вернулся назад.

Мексиканца уже не было. Джек проскользнул в прошлое на целые сутки. Ему нужно было вдохнуть свежего воздуха, вытереть пот с лица и успокоиться. Наконец он пришел в себя и смог вернуться, чтобы просканировать во времени всю битву. Но Мендозу он так и не смог обнаружить. Видимо, мексиканец переместился далеко вперед, в эпоху Ээрии, чтобы вызвать помощь.

Это означало, что действовать надо быстро. Друзья Хейвига не могли перемещаться во времени. Враги не смогут точно попасть в это время, так что у Хейвига и византийцев еще была возможность скрыться. Но времени у них было совсем немного.

Хейвиг вернулся в комнату. Возле стены лежал умирающий Мориарти. Домашние, слуги и ученики Дукаса сбились в кучу. Некоторые из них были ранены в перестрелке. Бардао лежал мертвым.

— Я пришел спасти вас, — сказал Хейвиг. Голос его прозвучал странно в этой комнате, где повисла атмосфера страха и смерти. Он перекрестился: — Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Во имя Девы Марии и всех святых. Быстро идите за мной, иначе вы все погибнете.

Он помог Ксении подняться. Девушка вцепилась в него обеими руками, и он погладил ее длинные спутанные волосы, вспомнив, как держал ее, когда она была ребенком. Через плечо он крикнул остальным:

— Иоханнес, Ницефорус, вы понесете свою хозяйку Анну. Остальные, кто может, будут помогать раненым. — Затем у него вырвалось по-английски: — Черт бы вас побрал! Нужно убираться отсюда побыстрее!

Они тупо повиновались Хейвигу. На улице он остановился, снял плащ с убитого крестоносца. С другого трупа — меч. Ножны он не стал брать, чтобы не терять времени. Меч крестоносца давал ему возможность провести свой небольшой отряд через город, не боясь, что их остановят.

Вскоре силы оставили его, и он был вынужден сесть, опустив голову, чтобы немного прийти в себя.

Ксения опустилась возле него на колени, гладила его и шептала:

— Хаук! Милый Хаук, что с тобой?

— Все нормально, — наконец смог произнести он.

По крайней мере, пока. Впрочем, вряд ли Ээрия будет обшаривать весь город в его поисках. И все же ему следовало обеспечить безопасность своим подопечным и себе. Он поднялся и, пошатываясь, повел их дальше.

— Я оставил их в каком-то монастыре, — рассказывал он мне впоследствии. — Монастырь был переполнен беженцами. В следующие несколько дней я устроил их получше, вручив настоятелю монастыря богатые дары. Мне это было нетрудно сделать, так как я просто грабил крестоносцев. Это было противно, но просто. Благодаря моим взносам монастырь смог покупать пищу для тех, кто искал здесь убежище.

— А как насчет крестоносцев?

— Что я мог сделать? Их было слишком много.

Я потрепал его по плечу.

— Успокойся, ты ни в чем не повинен. Зла всегда больше.

Он слабо улыбнулся:

— Благодарю, док.

Я уже давно превысил свой табачный рацион, но час был поздний, и мои нервы требовали помощи. Взяв трубку, я начал ужасную церемонию ее чистки. Жуткий запах табака распространился по комнате.

— Что ты сделал дальше?

— Вернулся в двадцатое столетие — разумеется, в другой отель — и хорошенько выспался. А потом… Что касается моих византийцев, то я уже больше ничем не мог им помочь. Но я предупредил их, чтобы они не болтали о моей помощи. Пусть говорят, что они просто сбежали. Чтобы не привлекать к себе внимания, самое лучшее было предоставить их своей судьбе. Теперь мне нужно было позаботиться о себе.

Я сделал глубокую затяжку:

— И что же ты сделал?

Он глотнул. Виски обожгло ему горло.

— Я знаю дату, когда я последний раз был Дж. Ф.Хейвигом, — сказал он. — В 1965 году. Это было мое последнее пребывание в нормальном времени, так что с этого момента мое существование безопасно.

— А агенты Ээрии не могли нанести удар раньше?

— О, они могли бы появиться и подстроить что-нибудь. Но я сомневаюсь, что они стали бы даже пытаться. Никто из них не знает жизни в двадцатом веке.

— Значит, ты считаешь, что происшедшее и зафиксированное событие изменить невозможно?

От его улыбки мороз пошел у меня по коже.

— Я знаю, что путешественник во времени не может ничего изменить. Я пытался сделать это, но безуспешно. Это было еще в юности, когда я хотел вернуться назад и предупредить отца, что его ждет.

— И? — выдохнул я.

— Док, помнишь мою сломанную ногу?

— Да. Подожди… Так значит, это…

— Я зацепился за проволоку на лестнице как раз в тот день, когда решил отправиться в путешествие… А когда я выздоровел и был готов начать снова, то получил экстренный вызов от моей страховой компании, и мне пришлось заняться срочными делами. А когда я вернулся в Сенлак, оказалось, что мать окончательно порвала с Биркелундом и нуждается в моем присутствии. Я посмотрел на двух невинных детей, которых она принесла в этот мир — и принял на себя эту ношу.

— Ты думаешь, это вмешался Бог?

— Нет-нет. Это просто логическая невозможность изменить прошлое. Каждое мгновение времени — это прошлое бесконечного множества других мгновений.

— Значит, мы все просто марионетки в руках Времени?

— Я не говорил этого, док. Более того, я не верю в Это. Мне кажется, что все мы являемся частью какого-то грандиозного механизма. И чем меньше мы знаем, тем шире диапазон нашей свободы.

— Значит, это похоже на наркотики. Человек добровольно принимает химическое соединение, которое закрепощает его мозг.

— Может быть, может быть, — Хейвиг шевельнулся в кресле, глядя в ночь. Затем сделал еще глоток виски. — Пожалуй, у нас нет времени на философские размышления. Ищейки Уоллиса охотятся за мной. Они кое-что знают о моей биографии и могут выследить меня.

— Поэтому ты так долго избегал встреч со мной?

— Да, — он положил руку на мое колено. — Пока была жива Кейт. Ты помнишь?

Я кивнул.

После этого он заговорил быстро, не вдаваясь в подробности, давая только общую схему своих действий. Он быстро распределил свое состояние по банкам, положив вклады на вымышленные имена. Таким образом Дж. Ф.Хейвиг исчез со сцены. А так как в двадцатом столетии у него не было близких, кроме матери и доктора, то никто не удивился его внезапному исчезновению. А их он может предупредить письмом.