— Грегадес… — пробормотал я.

— Что?

— Неважно, — сказал я. — Это гора на Стеттане, мы там с тобой часто бывали.

— Мне тоже показалось… И я была не одна — рядом стоял высокий мужчина в странной одежде… была ли это одежда? Господи, я всю жизнь мечтала о таком… Когда говорят "мужчина моей мечты", то это… "Джузеппе", — сказала я. "Лючия", — сказал он. Мне стало… Наверно, это было слишком хорошо, чтобы оставаться только сном. Что-то толкнуло меня, я взлетела над вершиной, а ты летел рядом и говорил, и звал… Я говорила «всегда», "вечно", "только с тобой"… что-то еще… а потом проснулась, сердце билось, как… как бился о прутья клетки хомяк, который был у меня в детстве… я жила в приемной семье, я тебе потом расскажу… меня ведь нашли у порога церкви…

— Естественно, — пробормотал я.

— Что? Я проснулась и все уже понимала, и знала. Кто я, зачем я, и мне стало так одиноко без тебя…

— Как ты меня нашла?

— Это было совсем просто! Я встала — все равно сна уже не было ни в одном глазу, — села к компьютеру, набрала твое имя в поисковой программе и сразу…

— Ну да, — сказал я. — Ты нашла мое агентство и адрес электронной почты.

— Джузеппе, пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом. Никогда.

— Никогда, — сказал я. — Всю оставшуюся жизнь.

— Никогда, — повторила Лючия, вложив в это слово его истинный смысл.

Она заснула, ее рука лежала на моей груди, и я немного подвинулся, чтобы Лючии было удобнее.

Телевизор, висевший на кронштейне под потолком, показывал без звука последние новости. Бегущая строка комментировала мелькавшие перед глазами кадры. "Прокуратура Милана закончила расследование и передала в суд дело о похищении имама Абу Омара агентами ЦРУ", "Неизвестные преступники застрелили двух немецких журналистов, путешествовавших по северу Афганистана. Корреспонденты погибли в ста двадцати километрах от Кабула", "Испанские дипломаты провели первую встречу с представителями баскской сепаратистской группировки ЕТА в столице Норвегии Осло", "В России убита известная журналистка Анна Политковская", "В Сирии обнаружены останки верблюда-великана, жившего сто тысяч лет назад"…

— Лючия, — тихо, одними губами позвал я. Я не хотел, чтобы она просыпалась, но хотел, чтобы она услышала меня во сне. Если услышит, значит, наша вечная связь никуда не делась, и в этом мире мы теперь будем вместе до самого конца.

До конца. Все здесь имеет конец.

— Джузеппе, — тихо, одними губами, позвала Лючия. Она спала, и во сне мы с ней летели над сизыми облаками Земли, а потом поднялись выше, на вершину Сардонны, и полетели дальше, мы могли лететь бесконечно долго, во сне это возможно, во сне исчезает время, и пространство исчезает тоже, есть только мы…

Показалось мне, или в углу комнаты, там, где вешалка, мелькнула серая тень? Джеронимо, подумал я, оставь нас в покое.

Тень исчезла с тихим усыхающим вздохом.

Надо заказать билеты в оперу, подумал я, засыпая рядом с Лючией. В «Аполло» завтра "Капулетти и Монтекки". Бессмертная музыка Беллини. Вечная мелодия любви…