Горячий брат и спрашивает спокойного:

— А вот лава из вулкана течёт. Скажи, брат, а ведь из неё тоже газы разные выходят? Не знаешь ли, что те за газы?

Подумал спокойный брат и отвечает:

— Да вроде пар водяной да газ углекислый… тоже.

Обрадовался горячий брат да и говорит спокойному:

— Нам теперь никуда идти не надо. Парниковая Камень это лава, и последняя змея это лава, и она — мать всех камней.

Спокойный брат горячему отвечает:

— Прав ты, братец. Нам теперь только то понять осталось, как нам лаву из-под земли вынуть.

А горячий ему:

— И вынимать-то не надо — гляди-ка, сама так и прёт!

Спокойный горячему:

— Так она от веку пёрла. Ты мне лучше вот чего скажи. Мы с тобой в Антарктиду ходили, три беды нам предсказали. Одна от ногтя дурачкова — болезнь. Одна оттого, что пингвина убили — плен. А третью беду нам проводник да таможенник сказали — от сталагмита. Что та за беда была?

Подумал горячий брат и говорит:

— Третья беда — лава из вулкана да туча чёрная.

— Ну, всё, — спокойный брат говорит, — поехали домой.

Поворотились братья, глядь — а им поперёк тропинки трое стоят, а за ними ещё бог весть сколько. Один — старый спелеолог, а за ним овцы. Другой — старый шахтёр, за ним нет никого, только дубинка в его руке деревянная, дерева твёрдого. Третий — старый горняк, а за ним Подсолнечная Армия.

Говорят братьям трое стариков:

— Вы без отца ничего знать не можете. Долго мы вас берегли да путали, а коли не уберегли да не запутали, коли сами вы из себя Парниковый Камень выведали — то мы вас убьём. Вы думали нас обмануть, обобрали до нитки, память нашу забрали, сами вместо нас к отцу явились — мы вас пожалели сперва да простили. Да обман-то простить можно, а знание, из себя добытое, не простится никому.

Сказали так — и убили спокойного с горячим.

А как убили — так шахтёр да горняк и говорят спелеологу:

— Про тебя, брат, никому знать не велено, ни говорить, ни писать о тебе нельзя. Ступай-ка ты снова в пещеры Кавказские. А мы к отцу вернёмся.

Долго ли, коротко ли, вернулись шахтёр да горняк к отцу. Вернулись — а отец и говорит им:

— Ну что, детки, сказывайте, как с обманщиками справились.

Братья и отвечают:

— Всё ты, папа, знаешь, всё ведаешь. Мы тебе скажем, как с обманщиками справились, а ты скажи нам, как им удалось на корабле память нашу отнять да за борт нас выкинуть. Ну, коли твой спрос, так нам теперь ответ держать.

Тот брат, что поспокойнее, который шахтёр, говорит отцу:

— Моё дело было простое: коли они обманщики, то с войском на них идти нельзя, обманут они войско. Поэтому я на них с дубиной пошёл — такая моя доля в победе.

Тот брат, что погорячее, горняк, так отцу говорит:

— И моё дело было нехитрое: коли они обманщики, то войско моё должно быть такое, чтобы никого не слышать, ничего не знать, а только приказов моих слушаться. Оттого и привёл я пустышек, чтобы обманщиков воевать. Такая моя доля в победе.

Спокойный брат говорит:

— Нам ещё наш третий братец помогал.

А отец ему:

— Тише, дурень! Впредь молчи об этом, люди услышат — нехорошо получится. А за то, что братца помянул, обоим вам будет наказание: не скажу я вам сейчас, как морячки вас обманули да за борт выкинули, а скажу в другой раз. Ходите да майтесь. Да не просто так майтесь — готовьтесь первый мой наказ выполнить, достать из пещеры тот сталактит, от которого великие и страшные злодеи на земле рождаются. Пингвиний Нос у меня, Дурачка нет боле, вам теперь только пингвинов остерегаться надо.

И пошли братья-спелеологи к новой экспедиции готовиться.

Тут и сказке конец.