Тем временем, попадание баллисты с борта "Имладоние" вывело из строя носовую катапульту "Тай-пэна".

   -- Отомстили. -- с невозмутимым видом прокомментировал ситуацию капитан флагмана.

   -- Сигнальщики, приказ по эскадре! -- проорал начинающим садиться голосом Мидар тай Зарив. -- "Делай как я"! Рустам-рейс, прикажите право на борт, ложимся на обратный курс.

   Вероятно, поначалу Желтые повязки, глядя на маневр имладонской эскадры, предположили, что подданные султана пытаются спастись бегством, однако, когда галеры и галеасы начали поворачиваться к ним правым бортом (попутно несколько уменьшив скорость сближения, поймав попутный ветер), Великому Кормчему оставалось лишь скрежетать зубами, да отдать приказ вспомогательным судам на срочный охват флангов. Зарядить катапульты ни одна из сторон не успевала, а вот кормовые баллисты галер, в отличие от катапульт -- не поворачиваемые, отстрелялись.

   -- Пли. -- приказал Крокодил Султана, не отменяя приказа "право на борт", когда эскадра развернулась бортами к пиратам.

   Баллисты вновь выплюнули горшки со смолой, и борющимся с огнем Желтым повязкам добавилось "веселья". Три джонки, охваченные пламенем после обоих залпов, начали выходить из боя. Гибель им не грозила, однако и сражаться эти корабли возможности, в настоящий момент, не имели.

   Наконец, когда обе стороны уже начали стрельбу из луков (и вторая линия начала поддержку огнем из "пукалок"), бар-заленская эскадра развернулась штевнями к противнику и капудан-паша отдал приказ на греблю в темпе атаки. Галеры (выстрелившие еще раз, из носовых баллист) и галеасы начали стремительно разгоняться навстречу врагу, однако набрать должную скорость не успели -- минута, и над морем разнесся грохот сталкивающихся кораблей.

   В последние мгновения перед столкновением с "Тай-пэном" сэру Валентайну стало действительно страшно. Нос исполинского корабля вдвое возвышался над мостиком галеаса и приближался с такой стремительностью, что дух захватывало. Казалось еще миг -- и все будет кончено.

   Удар двух кораблей был страшен. Таран "Имладоние" вонзился в нос "Тай-пэна" словно нож в масло, высокий штевнь пирата разрубил бак, раздавив несколько лучников на носу имладонца, часть щитов с мостика сорвало, и они полетели вперед с немыслимой для этаких махин скоростью. Множество людей с обеих сторон, словно выпущенные из пращи, перелетели через фальшборт, разбиваясь о палубу "Имладоние" и нос "Тай-пэна", рухнули две из мачт флагмана Великого Кормчего и фок-мачта имладонца, намертво сцепившись, спутавшись вантами, соеденив корабли почище абордажныйх кошек. Не выдержав удара трескалась обшивка, ломались весла, открывались многочисленные щели в трюмах, пуская внутрь кораблей соленую морскую воду. Разогнавшийся и более тяжелый "Тай-пэн" потащил "Имладоние", кормой вперед, по своему прежнему курсу, вздымая его нос и, тем самым, увеличивая пробоину в собственном.

   -- На абордаж! -- проорал Байасит, и одним из первых рванулся по упавшему фоку на борт пирата. Изрядно приложившемуся о палубу сэру Валентайну ничего не оставалось, как обнажить меч и следовать за ним.

   Стрел в первые мгновения боя практически не было -- мало кому, с обеих сторон, удалось устоять на ногах, а потом уже не до стрельбы стало -- имладонцы ворвались на бак опешивших от такой наглости Желтых повязок (они-то привыкли, что на абордаж они ходят, но никак не наоборот) и началась рукопашная.

   Благородный Виризг, хотя и не был моряком, умудрился попасть на палубу "Тай-пэна" одним из первых. Серьезным стимулом для этого оказался брошенный, во время пробежки по шевелящейся мачте, взгляд в сторону правого борта, откуда к "Имладоние" стремительно приближалась двухмачтовая джонка -- та самая, с баллистой на носу. Прикинув, что в момент столкновения всех, кто перебирался на пиратский флагман по самообразовавшемуся из мачт мостику, просто скинет в море, барон ре Котль поднажал... и, как оказалось, совершенно напрасно. В правую "скулу" описывающего на полном ходу полукруг пирата с разгону ударилась "Сколопендра", шедшая параллельно своему флагману. Ударом кораблю "Желтых повязок разворотило борт от штевня до середины корпуса, однако таран и изрядный кусок носа вспомогательной галеры также не выдержали нагрузки, оторвались, и оба корабля стремительно отправились на дно. Практически в это же мгновенье к флагману бар-заленской эскадры приблизился "Гамиде", чтобы поддержать его в абордажной схватке. Остальные подробности боя сэру Валентайну рассмотреть не довелось. Не до того стало.

   Перепрыгнув через фальшборт, прямо к обгорелым обломкам катапульты, Виризг оказался лицом к лицу с пиратами, несколько пришедшими в себя от имладонской наглости и бросившимися в контратаку. Барона атаковали сразу трое чернокожих, одетых лишь в набедренные повязки, желтые банданы и легкие бамбуковые кирасы, моряков, с визгом и улюлюканьем размахивающие кампиланами.

   "От сабель такой доспех может и спасти", подумал благородный Виризг, и сделал длинный прямой выпад. "А вот от бастарда -- нифига".

   Действительно, его тяжелый меч с легкостью пробивал бамбук, в то время как те из пиратов, кто доставал барона своими клинками, не могли пробить и кольчугу, и бекешу, настолько серьезно, чтобы причинить сэру Валентайну серьезный вред. Хотя синяков и порезов за последующий бой у него прибавилось изрядно.

   Что мог вспомнить про эту схватку сэр Валентайн? Да ничего. Блок, удар, укол, пинок... Кровь, хлынувшая из рассеченного тела. Молоденький имладонец, катающийся по палубе от боли и зажимающий культю отрубленной чуть ниже локтя руки... Отборый ваделорский мат -- Каронья? Он-то откуда тут взялся? Блок, удар... достал, паскудник... Блок, удар... Куды прешь? Удар наотмашь, с разворота, в затылок прорвавшемуся сбоку пирату в богатых доспехах... Блок, удар, навершием в морду... И так -- долго.

   И, вдруг, нежданная передышка. Врагов нет, просто кончились, и мешанина из дюжины сцепившихся судов. Пересохшая глотка, тяжелое дыхание, промокшая от пота и крови бекеша. Паруса удирающих Желтых повязок, пылающие остовы судов, обломки, тела, покачиваемые волнами.

   -- Что, все? -- прохрипел он. -- А где Великий Кормчий?

   -- Да вы, барон, совсем озверели? -- Лазарь устало привалился рядом к фальшборту. -- Вы ж ему полчерепа снесли. Вон, посреди палубы валяется...

   ...Виризг подхватил очередное ведро, не обращая внимания на ломоту во всем теле. Отдыхать потом. Потом. Если не отправимся кормить рыб прямо в гавани. Было бы досадно.

   Стычки между солдатами обеих армий продолжались в течение всего дня и большую часть ночи, однако ни одна из сторон не решилась начать генеральное сражение. Сепахасалар и Гемаль опасались удара в спину от своих же, и, как выяснилось -- совершенно правильно делали. Ночью несколько отрядов снялись со своих позиций и перешли на сторону Ильяса и Арслана.

   Мятежные же принцы только этого и дожидались, тоже ненапрасно.

   Ближе к утру Гемаль, видя что противник уже почти сравнял качественное превосходство, по прежнему сохраняя превосходство численное, скомандовал отступление и укрылся за стенами Аксара, опасаясь окружения и разгрома.

   Выспавшиеся, наконец-то, ени-чери встретили факт отступления врага радостным улюлюканьем и шутками в адрес Гемаля и Турман-паши тер Месри, по поводу их морального облика, матерей, и свиноголовых богов, которым эти двое поклоняются.

   Когда восторги в лагере Арслана и Ильяса несколько поутихли, командование отдало приказ сворачивать лагерь и двигаться на столицу султаната. К вечеру Аксар был взят в плотную осаду.

   Конечно же, Гемаль с Великим Везиром, разослали во все стороны посыльные суда с повелением сатрапам и полководцам немедленно прибыть им на помощь, однако когда их следовало ожидать, да и следовало ли вообще, никто, разумеется, не знал.

   В самом городе, где продовольствия и воды в должном количестве заранее не запасли, факту осады никто не обрадовался, кроме купцов. Цены на еду и воду взлетели моментально, что привело к нескольким бунтам и погромам, которые замордованная в предыдущие дни стража едва-едва успевала пресекать.