– Нет.

– С тобой?

Он вздрогнул. Неужели почувствовала?

– Нет-нет, все отлично, – поспешно уверил ее Николас.

– Чего тогда?

О, несентиментальная правнучка хана Мамая, противница бессодержательных нежностей и милой воркотни! Ни разу Ника не слышал от нее слова «люблю», хотя в том, что любит, непонятно за что, но любит, сомнений не возникало. Если б перестала – только бы он ее и видел, ушла бы и не оглянулась.

– Ну, живее рожай, – поторопила Алтын. Испугавшись, что она по своему обыкновению просто возьмет и отсоединится, Николас зачастил:

– Слушай, ты мне вчера прислала такого классного клиента. Некий Кузнецов, помнишь? Хотел тебя за него поблагодарить.

– Ты что, Фандорин, из скворечника упал? – отрезала Алтын. – Буду я с твоими психами ля-ля разводить. Их Цыца фильтрует.

«Цыцей» она называла свою референтшу Цецилию Абрамовну. Выходит, звонить в Питер не следовало. Мог бы и сообразить, что Алтын сама не станет отвечать на звонки каждого встречного-поперечного, это было бы уж слишком самоотверженно.

Мужчины не умеют меняться так часто и так радикально, как женщины, подумал Фандорин, глядя на попискивавшую частыми гудками трубку. За шесть лет знакомства Алтын сбрасывала кожу и полностью преображалась по меньшей мере четырежды. С началом любовных отношений превратилась из маленького, злобного ежонка в страстную, нежную гурию (эх, вот время-то было, не вернешь). Потом, родив (разумеется, двойню – она никогда не признавала полумер и компромиссов), пополнела и поширела, так что трудно было узнать в ней прежнюю тонкую, подвижную Алтын, превратилась в сильную, красивую и плодовитую самку. Говорила, что главная функция женщины – рожать и воспитывать, что нет на свете никакого дела важнее этого. Ушла из своей прежней газеты – бесповоротно, ничуть не жалея. Когда Никин компаньон, тогда еще не свихнувшийся на божественном, затеял создавать масс-медиальный концерн (было в ту пору у русских олигархов такое хобби) и предложил фандоринской жене возглавить эротический еженедельник, Ника был уверен, что Алтын с негодованием откажется. Она неожиданно согласилась, и он испугался, что ей с этим громоздким, малоприятным делом не справиться.

Справилась, преотлично справилась. И семью от бедности спасла, и инвестора обогатила. «Эросс» оказался единственным жизнеспособным звеном скороспелой и столь же скоро рассыпавшейся масс-медиальной империи. Но Алтын снова переменилась, и опять до неузнаваемости. А когда с женой происходила очередная метаморфоза, в ней менялось все: внешность, комплекция, манера говорить и одеваться, привычки – причем абсолютно ненарочитым, естественным образом.

Что ж, Цыца так Цыца.

Выпить кофе, отвезти детей в сад, потом в редакцию.

Усопший холдинг Никиного благодетеля в период своего расцвета состоял из дециметрового канала «Супер-ТВ», общественно-публицистической «Консервативной газеты» (развернутой на базе районной многотиражки «Юный зюзинец»), гламурного журнала «Трутень» (в прошлом ежемесячника «Трудодень») и досугового еженедельника «Эросс». Последний унаследовал помещение и большую часть штата от отраслевой газеты «Социалистическое атоммашстроение», купленной по дешевке в одном пакете с «Трудоднем» и «Зюзинцем». В ту пору соучредитель «Страны советов», являвшийся по совместительству владельцем множества других фирм и предприятий самого непредсказуемого профиля, загорелся идеей формирования общественного мнения и готов был потратить несколько десятков миллионов на обзаведение необходимым масс-медиальным инструментарием. Но со временем он утратил общественно-политические амбиции, да и эпоха неконтролируемых экспериментов с общественным мнением пошла на убыль, так что компоненты холдинга оказались предоставлены сами себе: можешь – плыви, не можешь – тони.

Как уже было сказано, на плаву остался один «Эросс». Возможно, причина живучести легкомысленного издания состояла в том, что эрос и живучесть – близкие родственники и, более того, вообще невообразимы друг без друга, но скорее всего газету спасла неиссякаемая энергия и волчья хватка шеф-редактора Мамаевой. Именно она придумала название и концепцию: мол, существует некая страна Эроссия, которую населяют особые люди эроссияне, отличающиеся от россиян раскованностью, отсутствием комплексов и жизнелюбием. Алтын была искренне убеждена, что, выпуская свою неприличную газету, не просто добывает деньги, а еще и делает благое дело – развивает в соотечественниках терпимость и творческое начало. Газета была цветная, шестнадцатиполосная: десять страниц текста и шесть страниц рекламы. Последние в редакции любовно именовались «кормушками», а каждая из содержательных полос была занята своей тематической рубрикой. Кроме уже поминавшейся «Палочки-выручалочки», посвященной мужским интимностям, был ее женский антипод, «Аленький цветочек». В разделе «Я вам пишу» трудились два бесстыжих журналюги, обломки обанкротившейся «Консервативной газеты», которые сочиняли задушевные письма от читателей. Рубрика «Грезы любви» печатала зажигательные фантазии эроссиян (в отличие от задушевных писем, подлинные). Еще в газете были страницы «Спецрепортаж», «Пошалим», «Что делать?» (в смысле, при сексуальных расстройствах), две фотогалереи – «Мистер Эроссиянин» и «Мисс Эроссиянка» и популярнейший скандалодром «А вы слыхали?», где печатались пикантные небылицы из жизни звезд шоу-бизнеса, с которыми еженедельник постоянно судился, засыпаемый исками о клевете (исход процесса, да и сам компромат обговаривались между сторонами заранее).

Николас пришел не вовремя: весь творческий состав редакции сидел на планерке. Там же находилась и референтна, отсутствующего шеф-редактора – стенографировала ход обсуждения. Особенной необходимости в протоколировании не имелось, но старательная Цецилия Абрамовна специально научилась стенографии, чтобы лучше соответствовать своей должности, и теперь стенографировала все подряд. К тому же в отсутствие начальницы заняться ей было нечем, а сидеть без дела она не привыкла.

Заместитель главного редактора приветливо улыбнулся просунувшемуся в дверь Николасу и спросил:

– Меня?

– Нет, мне бы Цецилию Абрамовну. Но ничего, я подожду за дверью, пока вы закончите, – смутился Фандорин и был, конечно же, немедленно усажен за длинный стол. Слава богу, планерка подходила к концу.

Все в редакции знали Нику и приветливо ему заулыбались, только звезда и гордость «Эросса», блистательная Аманда Лав, метнула на него презрительный взгляд и отвернулась. Одинокая волчица, она не состояла в штате и сотрудничала с редакцией исключительно из любви к острым ощущениям, готовя спецрепортажи по всякой секс-экзотике. Аманда славилась не только вдохновенным пером, но еще и невероятной журналистской самоотверженностью – то завербуется госпожой в мазохистский салон, то поедет по просторам страны с шоферами-дальнобойщиками, то вступит в клуб зоофилов. Фандорин знал, что презрительный взгляд роковой женщины был адресован ему как мужу главной редактрисы, с которой у Аманды недавно произошел конфликт. Действуя на свой страх и риск, героиня экстремальной журналистики подготовила сенсационный материал по редкому виду извращения, копрофилии, для чего внедрилась в некий тайный кружок и даже умудрилась сделать там фотографии скрытой камерой, но Алтын статью не пропустила из эстетических соображений. Бедная Аманда, ради искусства подвергшая себя тягчайшим испытаниям, устроила шумный скандал из-за цензурного беспредела и «татарского ига», грозилась уйти в конкурирующие издания «Сладка ягода» или «Будуар», но, конечно, не ушла – там класс не тот и гонорары пожиже.

Однако Аманда была скорее исключением, в редакции преобладали люди тихие и интеллигентные, не первой молодости. Многие из них достались Алтын в наследство от «Социалистического атоммашстроения» и осваивали новую специальность на ходу. Например, ведущий игровой рубрики «Пошалим» Сексуалий Лоханкин (псевдоним, конечно) в прежние времена занимался рационализаторами и новаторами производства, а пожилая девушка Ляля Друян перепрофилировалась из ведущих «Детского уголка» в эксперты по вневагинальным практикам. Как раз ее материал сейчас и обсуждался.