– Нет, Джаррод. Ты не умрешь. Скажу больше. Ты вернешься без меня в Брисбен. Пройдет какое-то время, и все забудется. Лори, что уж лукавить, не тот специалист. Ты найдешь подходящего. И твоя жизнь пойдет своим чередом… Поверь мне, – размеренно проговорила Молли.

– Ты занималась любовью со мной и совсем не поняла, какой я? – отбросив иронию, сказал Джаррод.

– Ты сам-то понимаешь это? – спросила она.

– В первую очередь человек. В чем-то герой, в чем-то слабак. В чем-то умник, в чем-то дурак. Это в новинку для меня – говорить с женщиной о таких материях. Я хочу жить с тобой. Чтобы ночью в спальне, а днем в одной упряжке. Не знаю, как назвать это идиотское желание. Я даже готов смириться с тем, что это любовь… Я скупой на чувства болван. Но – твой болван, Молли. Казни или милуй. Мой дом, моя яхта, мой счет в банке и половина акций в твоем распоряжении, как, собственно, и деловые риски, и проблемы с моей семьей. Как говорится, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии… Бери меня со всеми моими потрохами.

– Джаррод, с такими вещами не шутят, – строго проговорила она, поправив очки.

– А я и не шучу. Тем более что ты сама обещала пропитать мой шоколадный торт ликером.

– Твои родители никогда не примут меня, – проговорила Молли.

– Ну и что. Мы будем их зеркальным отражением.

– Ты загадываешь слишком далеко, Джаррод. Твои родители всю жизнь неразлучны. Получится ли у нас так же? Меня воспитывали три женщины. В моей жизни никогда не было мужского примера. Ты тоже весьма странный продукт общественного воспитания. Даже если между нами будет любовь, убережет ли это нас от роковых ошибок незнания?

– Молли, за эти три года мы выработали с тобой безотказный алгоритм взаимодействия. Просто нам нужно распространить его на все сферы нашей жизни. Что ты обычно делаешь, когда ставишь себе профессиональную задачу? Раскладываешь ее на элементарные составляющие. И благодаря этому она тебя не пугает. В семейной жизни мы станем делать так же. Пункт за пунктом…

– Ты себя слышишь? – рассмеялась и расплакалась Молли одновременно.

– Согласен, звучит немного дико. Но я уверяю тебя, это сработает!

– Это звучит, как бред, – вздохнула девушка. – Но ты прав. Попробовать можно.

– Прости меня, что я такой деспот. Прости себя за эту фантастическую отзывчивость, – проникновенно проговорил Джаррод, блуждая губами по ее губам.

– А ты прости своих родителей за то, что они не могут смириться с твоей независимостью.

– Уже простил, – признался он. – Поразительно, насколько все становится просто перед лицом потери! Постараемся не допустить этого вновь.

– Я люблю тебя, Джаррод, – обняла его за шею Молли. – Я готова признаваться в этом вновь и вновь, во всеуслышание. Я обожаю тебя! Всякий раз, когда мне кажется, что эгоистичнее и нахальнее тебе уже не поступить, ты поражаешь меня каким-то совершенно фантастическим действием или умозаключением, благодаря чему я люблю тебя еще сильнее.

– Просто я умеючи выстраиваю свое поведение! – похвалился Джаррод.

– Не ври! – осадила его возлюбленная.

– Так как мы решили? Выходишь за меня? – решил подытожить он.

– Конечно! Пока ты не передумал, – объявила она. – В наше время миллиардеры на дороге не валяются. Всегда мечтала стать женой финансиста. Матерью финансистов. Бабушкой финансистов…

– Остановись… Я пока не чувствую себя готовым к роли дедушки кого бы то ни было… Кстати, я тут кое-что записал, – сказал Джаррод, нашарив в кармане брюк листок бумаги. Расправив, он зачитал: – Романтический ужин на яхте: на первое – коленопреклоненное признание и предложение руки и сердца; на второе – кольцо с внушительным бриллиантом; на десерт – вино, поцелуи, секс.

– Свечи, – подсказала секретарша.

– Верно, свечи… Нужно записать.

– Я запомню, – остановила его невеста.

– Вот видишь, Моллирелла, мне без тебя не справиться!

– Да уж куда очевиднее!