У напарника и правда была с собой трость, специально предназначенная для таких случаев: при желании её можно было удлинять, как подзорную трубу и дотягиваться дотуда, куда мешает подойти отпугивающие действие рябины. В сложенном виде трость представляла собой ножны для шпаги — удобная возможность носить с собой два насущно необходимых предмета.

— Может быть, тайник где-нибудь в коридоре? — предположила я. — Или на лестнице?

— Вздор! Подумай сама, Ами, какой толщины должны быть стены, чтобы содержать в себе весь архив этого негодяя? Ведь он ведёт множество дел, и, несомненно… — не договорив, напарник умолк.

— Беренгарий! — позвала я, когда пауза уж слишком затянулась, а вампир принялся оглядываться по сторонам с каким-то едва ли не нездоровым блеском в глазах.

— Что, моя девочка? — растерянно отозвался не-мёртвый и тут же спросил: — Ты не знаешь, есть ли в доме верёвка?

— Зачем тебе верёвка?! — испугалась я, но вампир, не желая пояснять свою мысль, поцеловал меня в щеку — так быстро, что ласка была скорее болезненной, чем приятной — и снова исчез.

Вернулся напарник очень скоро — торжествующий, с мотком взятой неизвестно где верёвки в руках.

— Ты чего? — ещё больше испугалась я.

— Глупенькая ты, Ами, — нежно произнёс вампир. — Сейчас мы с тобой найдём решение.

Обняв меня за талию, он велел мне закрыть глаза и, когда я их открыла, мы стояли в самой дальней комнате второго этажа, окна которой выходили на улицу.

— Отсюда и начнём! — бодро сообщил вампир. — Встань с концом верёвки у самого окна и держи.

С безумцами спорить — себе дороже, и я поспешила выполнить приказ напарника. Вампир, убедившись, что я держу свой конец прижатым к стене, подскочил к двери, отмерил толщину стены и побежал дальше так быстро, что человеческий глаз не мог бы уследить за его движениями. Вскоре он вернулся обратно и, ничего не объясняя, перенёсся со мной на первый этаж, а после на третий.

Мы померили дом вдоль и поперёк (я начала понимать смысл манипуляций вампира с верёвкой), пока, наконец, работа не была закончена. Напарник достал лист бумаги и с той педантичностью, которая приходит лишь после смерти, начертил план дома хозяина Дарьена. На плане не-мёртвый аккуратно отметил длину и ширину каждой комнаты, каждого коридора и добавил к ним толщину стен (вполне обыкновенную для острийских домов).

— Ну, Ами, совсем выжил из ума твой напарник? — торжествующе закричал вампир, указывая на нарисованный им план. Возразить было нечего: второй этаж был явно уже первого и третьего, а кабинет к тому же ещё и короче, хотя соседняя с ним комната вполне соответствовала предполагаемой длине.

— Похоже на потайной ход за стеной и второй кабинет за официальным кабинетом, — проговорила я, заметив, что недостающими на плане являются примерно полрода — как в длину, так и в ширину. Ну, может быть, в длину не хватало немного больше, чем полрода, таким образом, тайный кабинет был пошире, чем коридор.

— Довольно тесная комнатушка получается, — отметил вампир. — С другой стороны, если она тянется на всю длину кабинета, то в ней не меньше полутора родов, а это не так уж плохо.

— Но зачем этот потайной ход, почему нельзя сделать дверь в самом кабинете? — удивилась я. — Насколько это было бы проще!

— Проще сделать — проще найти, — рассудил вампир. — Очевидно, что тайник будут искать именно здесь.

— Но как нам найти дверь? — всё ещё недоумевала я.

— Очень просто, — показал клыки мой напарник. — Кажется, ты сама говорила насчёт лестницы…

— Но ведь не обязательно вход будет именно там! — запротестовала я.

— Не обязательно, — согласился напарник. — Но надо же с чего-то начать.

Лестница, по которой поднимались слуги с горячей водой или углём для господ, находилась на противоположном от кабинета конце дома. Долго искать не пришлось — рядом с ней мы увидели не слишком тщательно замаскированную дверь в кладовку, которая, открывшись, явила нам батареи пустых бутылок и старых коробок неизвестного назначения. Всё это богатство было чудовищно пыльным, и я едва не расчихалась, едва заглянув внутрь.

Напарник закрыл мне лицо рукой и оттащил в сторону.

— Не хватало ещё поднять всю эту пыль, чтобы потом могли обнаружить наше присутствие, — проворчал он.

— Какое присутствие? — поразилась я, но тут же поняла, о чём говорил вампир. — Только не говори, что это и есть вход!

— Я лучше промолчу, — улыбнулся напарник и шагнул к кладовке. — Жди меня здесь.

Недолго провозившись, вампир нажал на какой-то рычаг и скользнул в темноту. Через минуту он вернулся, весь в пыли и снова исчез, чтобы вскоре появиться на том же месте, но уже сжимая в руках подсвечник со свечой.

— Главная ошибка наших коллег, — важно проговорил напарник, — состоит в том, что они для своих целей пользуются подручными материалами, заставляя тем самым хозяев потом гадать, куда делись свечи, верёвки или инструменты. Вторую главную ошибку мы ещё можем совершить, забыв здесь принесённое с собой.

— Надеюсь, ты этого не сделаешь, — проворчала я. Вампир чиркнул о подмётку своего башмака спичкой, зажёг свечу и передал её мне.

— Тут уже ходили, Ами, поэтому очень важно ступать осторожно и след в след, — заявил напарник. — Поэтому закрой глаза и расслабься.

Когда мне было позволено закрыть глаза, коридор был позади и, осветив его свечой, я заметила одинокую цепочку следов, ничуть не потревоженную моим осторожным напарником. Мы стояли в тесной комнатушке, и впрямь составляющей примерно половину на полтора рода, и, кроме стола и стула в ней были полки, заставленные коробками. Вампир немедленно заглянул в ближайшую и просиял.

— Все архивы этого мерзавца! Судьба не могла быть к нам более благосклонна!

Последующие часы больше всего напоминали сон, скучный и тягостный, какие иногда приходят после томившей всю ночь бессонницы. Напарник доставал бумаги из коробок, бегло осматривал их, принюхивался и либо убирал на место, либо передавал мне, чтобы я подержала документ над свечой и проявила записанный симпатическими чернилами текст. Эту работу невозможно было ускорить за счёт присущей вампирам быстроты: держать над огнём нужно достаточно долго, пока тепло не подействует, и не проявится надпись. Именно поэтому я была принуждена бороться с приступами чиханья в потайном кабинете ревнителя серебра, а не сторожить в гостиной, не вернётся ли какой-нибудь слуга раньше времени.

Другой пользы от меня не было: я не способна была за считанные мгновения прочесть длиннющий донос, сравнить его с содержанием другого, противоположного по смыслу, и сделать некий важный вывод, как неспособна была и разобрать шифрованное послание, как это делал мой напарник, причём пару раз ему пришлось подбирать ключ буквально тут же, на месте, поскольку в послании был использован неизвестный ему шифр.

— Насчёт доносов, — рассеянно ответил моим мыслям вампир, — ты неправа, такая работа тебе вполне по силам, только ты не даёшь себе труда вдумываться в прочитанное. А что до шифров — не завидуй, это вовсе за пределами человеческих возможностей. Вернее, я ускоряю работу, на которую хороший шифровальщик потратил бы от нескольких часов до нескольких суток. Точно так же, как двигаюсь быстрее человека, это в природе не-мёртвых.

— Я ни в коей мере не собиралась завидовать! — слегка обиделась я, передавая напарнику очередную записку с проявившимся на ней текстом. Тупая, монотонная и для меня лишённая смысла работа утомляла и лишала сил, тем более, что в кабинете не было окон, только небольшие вентиляционные отверстия, и нам не хватало воздуха.

— Не нам, а мне, — поправил не-мёртвый. — То есть тебе, моя дорогая. Я, как ты знаешь, в воздухе не нуждаюсь.

— Да уж знаю! — несколько раздражённо отозвалась я. Странно, как я раньше не заметила, что в «официальном» кабинете господина Дарьена нет окон? А вот снаружи совершенно не видно дырочек, проделанных, дабы хозяин не задыхался в своём тайном кабинете.