Петровский решил проявить всю свою изобретательность. Были отпечатаны сотни листовок, по телевизору начали крутить рекламные ролики их кандидата, старушкам платили деньги, чтобы они распространяли грязные слухи об основных соперниках. Слухи рождались один чудовищнее другого. И наконец Святослав Олегович придумал совершенно уникальное ноу-хау в избирательных технологиях.

Когда неимоверными усилиями удалось поднять рейтинг их кандидата так, что разрыв между ним и противником составил всего семь процентов, он предложил следующее. Соперника звали Михаилом Александровичем Шевелевым, и по всему городу висели плакаты с призывом голосовать за Михаила Шевелева. Петровский приказал своим ребятам найти в области другого Михаила Шевелева. После долгих поисков в небольшом городке Изборске, расположенном почти на границе с Эстонией, такой мужчина отыскался – Михаил Алексеевич Шевелев. Он был старше своего однофамильца на двенадцать лет, работал сторожем в магазине и часто напивался до такого состояния, что уходил в глубокий запой на несколько дней. Понадобилась неделя, чтобы привести его в относительный порядок. Ему вставили зубы, купили костюм и зарегистрировали в качестве кандидата в депутаты. Соперники опешили от такой наглости. Никто не ожидал, что в избирательных бюллетенях появятся сразу два Михаила Шевелева. Но формально все выглядело правильно, а избиратель не обязан был знать, что отчество первого несколько отличалось от отчества второго. Теперь реклама Михаила Шевелева заработала сразу на двоих кандидатов. Представители соперника пытались подать в суд, но было уже поздно. В результате выборов второй Шевелев получил восемь процентов голосов и оттянул на себя избирателей настоящего Шевелева. Зато кандидат Петровского получил на полтора процента больше других и стал депутатом. Яша Слаповский лично привез деньги. Триста тысяч долларов в упаковках.

Получив их, Святослав Олегович целый день просидел в своем кабинете, обдумывая судьбоносное решение. И к вечеру понял, что с этого момента его кооператив больше не будет функционировать. Вместо него появилось частное аналитическое агентство «Миллениум», призванное помогать политикам во время избирательных кампаний. Первые деньги были заработаны в Пскове. Но по-настоящему важным для Петровского и его агентства стал девяносто пятый год, когда они приняли участие в выборах мэра Северобайкальска. Именно тогда он окончательно понял, что его призвание – политика. И тогда же прочувствовал все сложности, с которыми ему придется столкнуться. Впервые в судьбе Святослава Олеговича речь шла о его собственной жизни.

Когда они взлетели, Петровский с раздражением подумал, что за аренду самолета придется заплатить еще тысяч сорок. Ничего, если все пройдет благополучно, они впишут и это в счет нового депутата. Качанов должен понять, что авария не входила в их планы. Хотя, по большому счету, это, конечно, личный прокол самого Святослава Олеговича. Нужно было предусмотрительно оставить в списках кандидатов еще одного «дурачка», чтобы гарантировать прохождение бизнесмена. Но они настолько были уверены в собственных силах, что решили ограничиться одним соперником. Кто же мог предположить, что за два дня до выборов он отправится за молоком в эту проклятую деревню?!

Петровский поморщился. На высоте самолет начало слегка трясти. Появившаяся стюардесса предложила что-нибудь выпить.

– Не нужно, – отмахнулся Святослав Олегович, – когда мы прилетим в Курск?

– Через час, – улыбнулась она.

– И нас все время будет так качать?

– Мы в зоне турбулентности, – пояснила стюардесса.

– Можно поменять коридор, – мрачно посоветовал Петровский, – хотя мне все равно. Когда будем садиться, скажите мне, я свяжусь с моим помощником. Надеюсь, мне разрешат разговаривать по мобильному телефону?

– Правила безопасности полетов... – начала девушка.

– Они не для нас, – отмахнулся Петровский, – и вообще не мешайте мне. Я нанял частный самолет, чтобы работать в полете, а не кататься на вашем вездеходе.

Рядом с ним находились двое его сотрудников. Они молча переглянулись, понимая настроение шефа. У одного в руках был «дипломат» с деньгами. Святослав Олегович достал телефон и набрал номер Бубенцова.

– Как у вас дела? – спросил он своего помощника.

– Мы едем в аэропорт, – сообщил Паша.

– Я не спрашиваю, куда ты едешь, – разозлился Петровский. – Как здоровье этого придурка?

– Плохо, – виноватым голосом ответил Бубенцов. – Я оставил в больнице моих людей. Они дежурят рядом с реанимацией, но врачи говорят, что он скоро умрет. У него... подождите, сейчас прочту, я записал... У него... «Травмы, не совместимые с жизнедеятельностью».

– Мог бы и запомнить, – огрызнулся шеф. – Каждый раз удивляюсь, почему я тебя терплю.

– Его с трудом достали из автомобиля, – безжалостно добавил Паша. – Врачи считают, что он должен был умереть еще несколько часов назад.

– Это ты должен был мне сообщить в первую очередь, – повысил голос Петровский. – Надеюсь, он не умрет, пока мы не прилетим в Курск. Кто там главный врач больницы?

– Симонов. Игорь Сергеевич Симонов, – отчеканил Бубенцов. – Я собрал на него целое досье. У него дочь в Нижнем Новгороде, живет с мужем и двумя детьми. Она работает в музыкальной школе, муж военный. Еще у него есть младшая дочь, которая живет с ним. Она разведена, у нее один сын...

– Сам Симонов женат?

– Да. Жена тоже врач, но уже на пенсии. Вышла два года назад. Все говорят, что Симонов очень хороший врач, в городе его уважают.

– Теперь я знаю, почему до сих пор тебя не выгнал, – усмехнулся Петровский.

– Что? – не понял Бубенцов.

– Ничего. Хорошо, что собрал все данные. Домашний адрес главного врача у тебя есть?

– Конечно, есть.

– Молодец. В общем, встречай нас минут через сорок.

– Я вам еще хотел сказать... – несмело начал Паша.

– Что еще?

– Качанов выехал из Москвы. Он бросил все свои дела и едет на двух машинах в Курск. Хочет узнать, что случилось с Нечипоренко. Разговаривал со своим предвыборным штабом, предлагает проводить выборы в любом случае и никому не сообщать о смерти Нечипоренко, если тот умрет.

– Идиот, – выругался Петровский. – Впрочем, имея дело с таким типом, нужно быть готовым ко всему. Когда он должен приехать в Курск?

– Часа через три, раньше не успеет, даже если будет гнать машины вовсю.

– Прямо из аэропорта мы едем в гости к твоему Симонову, – решил Петровский. – Что говорят лечащие врачи?

– Они считают, что нужно отключить систему искусственного дыхания. Все равно сердце бьется вхолостую. Ждут, когда дадут согласие родственники.

– Где сейчас его жена?

– В больнице. Она ничего не соображает. Плачет и кричит.

– Когда придет в себя, будет поздно. Найди какую-нибудь сердобольную старушку и пошли за ней. Пусть объяснит жене, что самоубийство – большой грех, чтобы та настаивала на лечении, ни в коем случае не разрешала отключить аппаратуру. Ты меня понимаешь?

– Уже звоню по другому телефону. Найдем их соседку. Мы ей платим деньги уже два месяца. Она ходит домой к Нечипоренко и узнает для нас все новости. Жена Нечипоренко ей доверяет. Такой «божий одуванчик». Сейчас скажу, чтобы организовали машину и привезли ее в больницу.

– Правильно. – Петровский знал про соседку и недовольно подумал, что сам должен был предложить такой вариант. Когда случаются похожие трагедии, потрясенные родственники больше доверяют знакомым людям, хватаясь за любую возможность.

– Действуй. – Он отключился и сразу набрал номер телефона Юлая Абуталиповича, а когда тот ответил, спросил: – Что у нас в Омске?

– Плохо, – признался Юлай. – Губернатор настаивает на личной встрече. Хочет обговорить все условия в случае поражения его кандидата.

– Какой у нас рейтинг?

– Фифти-фифти, никакой гарантии. В последний момент они смогут задействовать своих людей. В городах мы постараемся проконтролировать ситуацию, но в селах и поселках они вбросят дополнительные бюллетени, и мы ничего не сможем сделать. Правда, во второй тур наш кандидат все равно гарантированно проходит. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы он набрал больше голосов, чем его соперник. У того может оказаться мощная поддержка. Особенно в рабочих поселках, где этого директора комбината хорошо знают. Впрочем, Бронштейн обещает, что все будет в порядке.