Кровь и вправду не полилась. Зато гром праведного гнева сотряс стены гостиницы.

— Да за такие предсказания тебя выпороть и то мало! — раздалось из угла, где расположились селяне.

Любопытно… Я невольно вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит. Конечно, ничего не увидел. Пришлось встать — как раз вовремя, чтобы ворох пёстрых кусочков ткани успел обогнуть мою фигуру и спрятаться у меня за спиной. Спрятаться? О нет…

— А ну, мерзавка, вернись!

Надо мной навис дюжий мужик, чьи щёки выглядели излишне румяными даже в скудном свете свечей. Интересно, чем его в детстве кормили? Мне вроде бы в еде не отказывали, но почему-то впрок ни мясо, ни овощи не шли. У родителей этой горы разносолов на столе наверняка не водилось, а поди ж ты…

— Вас что-то расстроило, почтенный? — Я постарался улыбнуться со всем возможным уважением к буграм мышц, хорошо заметным и под толстым суконным кафтаном.

— Мокрая мышь, которая нагадала мне всяких гадостей!

— Мышь?

Поворачиваю голову в попытке увидеть, о ком идёт речь, но через плечо удаётся рассмотреть только чёрные волосы и яркий платок.

— Предсказательница, чтоб её! — сплёвывает мужик.

— И что же она такого страшного вам предсказала?

— А что скотина вся моя будущей весной подохнет, вот что!

— Именно так и сказала? — Категоричность недовольного селянина, скорее всего, не имела под собой основания: бродячие гадатели редко опускаются до ясных и недвусмысленных «откровений из будущего», так что малышка могла пророчить вполне безобидно, а клиент понял как смог.

— Ну-у-у… — Мужик слегка смутился. — Вроде того… Ну, что по весне Сейнари разольётся больше обычного, притопит луга, а на них трава дурная расти будет — и коровки мои потравятся…

— Да вам необычайно повезло, почтенный! — хлопаю по крепкому плечу. — Сами подумайте — вы уже знаете, из-за чего может погибнуть ваша скотинка, так что вам мешает выгнать её на другие пастбища или купить сена, а? И ни одна из коров не пропадёт. Улавливаете?

В блёклых глазах появилось сомнение.

— После того как вы разъяснили, господин… И верно! Так, считаете, сена надо прикупить?

— О, тут я вам не советчик! — машу руками. — Может, надо покупать, может, не надо — фрэлл его знает… А на подтопленные луга коров не гоняйте. Целее будут!

— И на том спасибо, господин! — Отвесив низкий поклон, мужик вновь занял место за своим столом, а я повернулся лицом к той, что заставила меня строить из себя знатока сельского хозяйства.

Довольная мордашка, живая, смуглая, с крупными бусинами тёмных глаз. И верно, похожа на мышь. Очень миленькую, правда. Мокрые волосы скручены тугими колечками и облегают голову плотной шапочкой. Плечи закутаны в необъятный шерстяной платок, усыпанный то ли маками, то ли розами: даже если бы я лучше разбирался в цветах, определить, какие из них хотела изобразить вязальщица, не представляется возможным, потому что платок старый. Очень старый, с полысевшими от времени кистями бахромы. Пол подметают юбки. Да-да, именно юбки, в количестве пяти, а то и более. Разумеется, разноцветные и, разумеется, никак не сочетающиеся между собой. При ярком свете эта аляповатость резала бы глаза, но здесь и сейчас она всего лишь заставляет улыбнуться.

— Здравствуй… мышка.

— Ты желаешь мне здоровья от чистого сердца или просто хочешь показаться вежливым? — прищуривается один из блестящих глаз.

— И то, и другое, наверное… Кстати о здоровье! — Я поманил пальцем мальчишку-подавальщика.

Сунув нос в принесённую специально для неё кружку, девчонка сурово нахмурилась:

— Сам, значит, вином отогреваешься, а меня супом потчуешь? Это как же понимать?

— В твоём возрасте следует пить вино только в лечебных целях, но… Думаю, горячий мясной бульон с пирожками будет куда полезнее, чем кислятина, которую принесли мне. Если не хочешь, можем поменяться!

— Вот ещё! — Она ухватила из миски самый большой пирог и откусила, сколько… смогла, а смогла много: вернуться к беседе юной гадалке удалось лишь спустя время, необходимое для тщательного пережёвывания. И вернуться для того, чтобы попытаться вогнать меня в краску, потому что я услышал: — А ты добрый.

— Нет, мышка, я злой. Очень злой. Только ещё и ленивый. А поскольку злые дела требуют большего приложения сил, чем добрые, я предпочитаю не особенно напрягаться… Если есть возможность.

Моя невинная шутка вызвала внимательный и сосредоточенный взгляд. Девчонка помолчала, потом сочувственно подытожила:

— Устаёшь, значит, сильно… Бедненький!

— Кто сказал, что устаю? — удивился я.

— Ну здрас-сте! Только что заявил: злу нужно отдавать больше сил, чем добру, а теперь отнекиваешься? Не пойдёт!

— Что — не пойдёт?

— Выбери уж, что тебе ближе — зло или добро. А то потеряешься между… Ищи тебя потом! — Довольная улыбка.

— Да кому я нужен?

— Кто тебя знает. — Ещё один внимательный взгляд. — С виду не скажешь, а вдруг… Вдруг есть в тебе что-то ценное?

— Вряд ли, — совершенно искренне сомневаюсь.

— Всё равно не тебе судить! — заявляет девчонка. Заявляет так, что спорить с ней почему-то не хочется.

— Да я и не сужу…

— Хочешь, расскажу твоё будущее? — Спустя вдох следует вполне ожидаемое предложение.

— В том же ключе, что и этому несчастному владельцу коров?

— Можно и в том… Хотя нет. — Задумчивый цокоток ногтей по столу. — Твоя судьба от капризов природы не зависит.

— И как же ты это установила?

— Есть способы… — Туманный и ни к чему не обязывающий ответ. — Ты какое гадание предпочитаешь? Могу на потрохах курячьих. Могу на свечном воске. А могу лабиринт ладони прочитать… Выбирай!

— Не стоит, мышка.

— Что — не стоит? — Обиженно надутые губы.

— Предсказывать мне будущее.

— Почему? Не веришь, что я…

— Угадаешь? Верю. Только… Своё ближайшее будущее я и так знаю. А то, что должно произойти потом… Видишь ли, мне почему-то кажется: неинтересно жить, если каждый ненаступивший миг уже известен. Скучно.

— Может быть, может быть… — Кивок. — А если тебя ждут опасности? Угроза жизни и всякое такое? Тоже знать заранее не захочешь?

— Хм… — А вот над этим надо подумать.

Заманчиво было бы получить точные сведения обо всех будущих врагах и их планах… Заманчиво, но как-то нечестно. Нет, будем разбираться с неприятностями по мере их возникновения! Да и проку мне в предсказаниях? В лучшем случае забуду, в худшем — перепутаю так, что сам фрэлл ногу сломит.

— Нет, мышка, не надо. Пустое и неблагодарное это занятие — ткать Гобелены чужих судеб.

— Верно. Но ещё хуже отказываться от помощи, предложенной без корысти. — Девчонка смотрит на меня так сурово, что я чувствую себя школяром, заслужившим порку за плохо выученный урок.

— Я не отказываюсь… Просто мне думается, что знать будущее не самое важное в жизни.

— А что же, по-твоему, важнее?

— Прийти туда, где ты по-настоящему нужен.

Молчание, долгое и грустное, заканчивается вздохом:

— Ну пути и дороги не по моей части, спорить не буду… А всё же зря отказался! Пожалеешь!

— Конечно! — улыбаюсь, видя, как смешно морщится длинноватый нос девчонки. — Но ничего, я привык.

— Жалеть?

— И жалеть — тоже. А ещё я привык…

— Получать от Судьбы оплеухи? — Ехидное замечание, заставившее меня вздрогнуть.

— Какие ещё… Ты-то что об этом знаешь?

— То, что явно, и то, что тайно. То, что дозволено, и то, что запрещено. — Она встала из-за стола, озорно взмахнув юбками. — Я всё знаю. И ты совершенно прав: мне скучно жить. Точнее, было бы скучно, если бы…

— Если бы? — Невольно встаю следом.

— Если бы под лунами этого мира не топтал тропинки тот, чья судьба не может быть предсказана, потому что её просто не существует.

— О чём ты говоришь?

— Запомни, нет ничего предопределённого и нет ничего неизменного. Ни в большом, ни в малом, ни в жизни, ни в смерти. Будущего нет, потому что, воплощаясь, оно на крохотное мгновение становится настоящим — и тут же исчезает в прошлом… Тебе нужно будет выбрать одно из трёх: Забвение, Память или Надежду. И когда наступит срок, ты выберешь то, что должен. Или не выберешь ничего, и это тоже будет выбором… У твоего Зеркала три стороны, Джерон! Но соединить их вместе или разбить окончательно сможешь только ты сам…