— Но у тебя и маги учатся, правильно?
— Куда же деться без боевых магов? Учатся.
— А как на это смотрит Анклав?
Ксаррон усмехнулся.
— Очень косо. Признавая удобство средств, которыми пользуются правители всех Шемов, члены Анклава не могут простить себе, что уступили это сражение. Посему в Саэнне Тайная Стража находится под запретом.
— Совершенно?
— Да.
— Но это ведь не значит, что её там нет?
Кузен помолчал, внимательно изучая бахрому на одной из подушек.
— Есть. Но это большая тайна.
— Которая тем не менее известная всем?
— А что поделать? — горестный вздох. — Чем тайна серьёзнее, тем труднее её сохранить.
— Значит, Саэнна тоже охвачена разведывательной сетью?
— Охвачена. И парни, которые там работают, отчаянные из отчаянных. Потому что если попадутся… Выручать их никто не будет. Просто потому, что не смогут и не успеют.
— Отважные люди.
— Расчётливые люди, — поправил меня кузен. — «Полёвка» в Саэнне очень хорошо оплачивается.
— Охотно верю.
— Хочешь сам подзаработать? — искушающий взгляд.
— Я? О, нет! Лезть в рассадник магов? Что я там забыл?
— Например, удовлетворение любопытства. Там живут и трудятся, можно сказать, твои братья по оружию.
— Что ты имеешь в виду?
— «Мусорщики». Маги, специализирующиеся на расплетании ненужных или отслуживших своё заклинаний. Ну как, интересно?
Я куснул губу. Понаблюдать, как справляются с моей работой другие? Заманчиво.
— Ну-у… Возможно, когда-нибудь и загляну туда.
— Не пожалеешь! — заверил Ксо. — И зрелище, и участники того стоят. Я, в свою очередь, могу поспособствовать.
— Э нет! Я лучше сам. Без твоей помощи.
— Зря отказываешься, между прочим. Есть у меня на примете…
Но какая грязная лужа, в которую меня собирались мокнуть, имелась на примете у кузена, узнать не довелось, потому что карета наконец-то подъехала к резиденции «милорда Ректора».
Ксаррон брезгливо провёл пальцем по лакированной поверхности стола и всмотрелся в еле заметный серый налёт, оставшийся на коже.
— Так и знал, нельзя доверять заботу о доме холостяку!
Я покосился в сторону двери, за которую Киан поспешил выскользнуть ещё в самом начале проверки чистоты вверенного его заботам помещения.
Киан — слуга моего кузена и сколько-то-там-родный брат Лэни. То есть оборотень. Правда, по воле хозяина ему гораздо чаще приходится передвигаться на двух конечностях, а не на четырёх, что не способствует мягкости характера. Тот, кто слышал поговорку «смотрит волком» и видел взгляд Киана, которым тот встречает всех посетителей резиденции, не может не заметить сходства между подразумевающимся и имеющимся в наличии выражением глаз. Я, например, уже привык к гримасе, отмечающей моё появление в доме Ксаррона, и отношусь к нелюбезности волка довольно снисходительно, хотя не упускаю случая его подразнить. Впрочем, не сегодня: кузен нашёл изъяны в блеске начищенного кабинета, и слугу ждёт отповедь, посему незачем добавлять свою каплю яда в и так уже переполненный им кубок.
Ксо сбросил мантию на стул и расстегнул верхние пуговицы воротника камзола.
— Сколько раз просил портного слегка изменить покрой, всё без толку… Наверное, следует прибегнуть к угрозам.
Глубокомысленный вывод кузена напомнил мне о собственном гардеробе:
— Если мой костюмчик вышел из-под иглы того же умельца, я тебе помогу. В плане угроз.
Маленькие глаза недоумённо расширились, но казаться больше не стали.
— Чем тебе не нравится одежда? Полотно двойного плетения, ноское и практичное!
— Угу. Только у меня создаётся впечатление, что его сплетали не два раза. Точнее, переплетали.
— И сидит по фигуре!
— Вот за это спасибо! На самом деле. Но цвет можно было выбрать и более привлекательный.
— Что б ты понимал! — фыркнул кузен. — Цвет благородной стали, между прочим!
— То бишь грязно-серый, — уточнил я.
— На тебя не угодишь!
— Да мне, собственно, всё равно.
— Так чего взъелся?
— За компанию. Ты портного ругаешь, почему же мне нельзя?
Ксаррон покачал головой, отмечая моё легкомыслие, и достал из недр книжного шкафа свёрнутый в трубку пергамент.
— Это что такое?
— Не все сразу, дорогой родственник. Для начала хочу признаться, что вытащил тебя из Дома не просто так.
— Можешь не продолжать. Прекрасно знаю: ничего зряшного ты не делаешь. Никогда.
— Приятно слышать столь лестный отзыв, но всё же закончу мысль. Есть дело, к которому я хочу тебя…
— Приспособить?
— Привлечь, — поправка с мягким укором. — Видишь ли, в Виллериме я провожу значительную часть времени, необходимого для управления Академией, но в летнюю жару город становится совершенно невыносимым местом, и хочется сбежать на природу, под сень девственного леса, на берег полноводной реки…
Мечтательная речь кузена меня не убаюкала.
— Короче!
— Раз в несколько лет я подбираю себе летнюю резиденцию. Куда и удаляюсь проводить дни в окружении избранных учеников и их наставников: мне отдых, а им — труд под моим неусыпным взором.
— Неусыпным? — Я хохотнул. — Это на берегу-то речки да под сенью леса?
— Почти неусыпным, — исправился Ксо, лукаво подмигнув. — А если поблизости на лугу плетут венки прелестные селянки…
— Всё ясно. Но я чем могу помочь?
— Очень многим. Дело в том, что мой летний отдых — возможность для небогатых владельцев поместий и возвыситься в глазах соседей, и получить изрядный доход.
— Своровать из денег, выделенных на обеспечение твоего проживания, ты это имеешь в виду?
— Вот! Сразу понял главное! — восхитился кузен. — И ещё спрашиваешь, чем можешь помочь… Этим и можешь.
Я невинно улыбнулся:
— Научить, как воровать?
— Наоборот, уберечь королевскую казну от лишней растраты.
— Ты меня совсем запутал… Что мне нужно сделать?
— Осмотреть предложенное для летнего лагеря поместье, познакомиться с его обитателями, понаблюдать за обстановкой… В общем, провести своего рода разведку.
— Боем? — не могу удержаться от укола, но Ксо не воспринимает мою реплику как шутку:
— Если понадобится, то и боем. И учти, если не согласишься по-хорошему, я могу в приказном порядке отрядить тебя для осмотра.
Я поднял взгляд к потолку, потом снова посмотрел на кузена, стараясь, чтобы в моих глазах покорность судьбе и сожаление о несовершенстве мира сосуществовали в равной пропорции.
— Как же можно отказать старому больному Ректору, единственное счастье в жизни которого — поплескаться в речке и потискать селянок?
— Я знал, что смогу доверить тебе свою старость, — смахнул невидимую слезу Ксаррон, и мы расхохотались.
А когда смех утих, на столе развернулась карта предполагаемых, хм, «боевых действий».
Верх рисунка, нанесённого на пергамент цветной тушью, обрывался почти над самым Виллеримом, оставляя зрителей в недоумении, есть ли к северу от столицы Западного Шема что-либо ещё или нет. По правой стороне ползли горы: Малая и Большая Гряды, окаймляющие Россонскую долину, южный выход из которой защищал Мирак. Паутина торговых трактов и прочих дорог опутывала расположенные ниже и левее Улларэд, Дулэм, Вайарду и ещё кое-какую мелочь, названия которой можно было прочитать, только водя по карте носом. У левого края карты суша становилась морем, по побережью которого ожерельем располагались порты, крупные и не очень. И одним из них была Вэлэсса, которая, если верить словам моего знакомого мага, давно уже перестала быть маленьким портовым городком. Внизу притулились эльфийские ланы, кусочек Горькой Земли и преддверие песков Эд-Дархи, пустыни, через которую однажды довелось перебираться и мне. Не в одиночестве, разумеется, а вместе с караваном — одному в раскалённых объятиях тамошних мест делать нечего.
Из общей цветовой гаммы выбивались несколько жирных угольных точек, рассыпанных на карте между Виллеримом и западным побережьем: одни выше, другие ниже. Я пересчитал отмеченные места (их оказалось семь) и поднял взгляд на кузена:
