— Ей-богу, с радостью пропустил бы стаканчик-другой грога у камина с Форрестом... В такую ночь и после стольких лет разлуки нам нашлось бы о чем поговорить... — Фрагонар пожал плечами. — А на сундук я еще успею наглядеться. Но не в моих правилах, э-э... вот этак вот оставлять молодых леди на темных чердаках... — Он пожевал губами. — Не хочу вас пугать, милая, но ведь здесь наверняка водятся мыши...
Конча презрительно фыркнула, теперь уже и не думая о приличиях.
— Я родом с Северного Полушария, Филипп. И женщины там не боятся мышей. Есть вещи пострашнее. А вы оба только будете мне мешать... Не люблю, когда мне заглядывают через плечо. Говорят, сам Господь Бог этого не любит... И вы, Форрест, не бойтесь — я не стану делать того, чего вы боитесь... Мне еще не время... уходить. Под Чужие Небеса...
— Я верю вам, Конча... — Форрест повернулся к Фрагонару. — Пожалуй, нам действительно стоит поболтать у камелька, Филипп. Пойдемте. И не бойтесь за Кончиту. Эта леди и вправду не такая, как все... И перечить ей тоже не стоит...
* * *
Уолтер М. Ли окинул зал «Канасты» — небольшой, но вместительный — тревожным взглядом и облегченно вздохнул, стараясь сделать это как можно более незаметно. Человек, которого он боялся не найти здесь, был, слава богу, на своем месте. Старина Кон допивал только лишь вторую, судя по его виду, еще вполне пристойному, кружку «Небесного». И, разумеется, травил байку очередному лопоухому землянину, впервые, видно, на Малую Колонию занесенному переменчивыми ветрами времен.
Кашлянув и неприметно сдвинув шерифскую звезду за лацкан просторной, потертой, покроя «сам себе хозяин» куртки, Уолтер подсел к уютно гудящей паре и тоже приобщился к числу потребителей «Небесного эля Корнуэлл энд Уитни». Коннор Ф. Джависси не оставил это незамеченным и, приветственно отсалютовав представителю закона полуопустошенной кружкой, повернулся к собеседнику:
— Разрешите, Джонни, вам представить: мистер Ли («Уолтер», — коротко сблизил дистанцию сам Ли) — наш окружной блюститель закона. А это...
Тут лопоухий землянин откашлялся.
— Это — мистер Линдерманн. Впервые на нашем шарике... Собирается основать в наших краях производство этих... — Кон вопросительно глянул на гостя Малой Колонии и вспомнил нужное. — Принадлежностей для спортивной рыбной ловли... Филиал...
Некоторое время свежеобразовавшаяся компания живо обсуждала перспективы нового вида бизнеса, потом эль в кружке шерифа иссяк, по каковой причине он со вздохом поставил ее на стойку и похлопал старину Кона по плечу.
— Марта, сдается мне, заждалась тебя, Конни... Могу подвезти — мне как раз по дороге...
Старина Конни был догадлив. Да, впрочем, и разговор с размякшим от гостеприимства туземцев исчерпал себя и утомил гостя. Так что щедро оснащенный органами слуха мистер Линдерманн тоже был не прочь отправиться восвояси. Прощание закадычных друзей заняло чуть ли не четверть часа, и Уолтер основательно притомился к тому времени, когда наконец, покопавшись в программере своей «опель-тойоты», представитель ушастого племени благополучно убыл по своим делам. Теперь, снова став полноценным шерифом, Уолтер кашлянул и кивком головы предложил Кону занять место рядом с собой, на сиденье видавшего виды «патрола» местной штамповки.
Тот послушно сел и, уставясь в темноту, стал терпеливо ждать, пока Уолтер не врубит движок и не тронет кар по направлению к Кольцевой.
— Ведь вы собирались отправиться именно в эти места, — нарушил чуть затянувшееся молчание Уолтер. — На Болота едем?
Кон неохотно кивнул. Потом скосил глаза на шерифа.
— Это Марта тебя переполошила?
Уолтер, морщась, извлек изо рта ком жевательной резинки, которую успел там пристроить, дожидаясь, пока Кон распростится со своим новым другом с Земли, и косясь на собеседника, как на бестолкового ученика, прилепил жвачку под приборным щитком.
— Марта? Конечно. Еще вчера звонила мне, потом сама пришла в офис и все мозги мне проточила своими страхами: мол, Форрест Дю Тампль тебе теперь отомстит. И где это видано, чтобы суд давал человеку «двадцатку», а он уже через какие-то шесть с небольшим лет уже болтался на свободе?.. И так далее... Но, признаюсь тебе, Кон, я не придал бы большого значения всему этому, пусть Марта разорялась бы у меня в кабинете хоть неделю без передыху... Ты уж прости, но она любит наговорить такого, чего говорить не стоило бы...
Кон Джависси вздохнул: кому, как не ему, было знать это...
— Нет, — продолжал Уолтер. — Меня встревожило то, что вы с Форрестом договорились о встрече — втихую... И даже не это само по себе... — Шериф вытянул из пачки, воткнутой в нагрудный карман рубахи, сигарету и, не предлагая собеседнику — кто же не знает, что Кон Джависси не курит? — закурил, мрачно рассматривая мчащуюся под колеса дорогу и выпуская дым в приспущенное боковое окно. — Меня встревожило то, что вы договорились встретиться в Утро Шести Лун... Мне это...
Он нервно стряхнул пепел в пространство, наполненное остывающим, становящимся полуночным ветром, и не окончил фразу. Некоторое время они ехали молча.
— Если, как ты говоришь, — с досадой спросил наконец Кон, — мы договорились втихую, то, спрошу я тебя, Уолт, откуда же ты про это знаешь? Про это вообще и про Утро Шести Лун в частности?
Уолт косо усмехнулся:
— Вы уж слишком хорошо секретились, ребята... Вы даже не знаете, сколько ушей слушает вас, сколько глаз за вами присматривает со времени того суда, а особенно с того дня, когда Форрест вернулся в свой дом... Думаешь, никто не прислушивался к тому, о чем вы чирикали в кафе у Фердинанда?
— Неужели кого из прессы принесло туда с дальнобойным микрофоном? — поразился Кон.
— Замнем это, — мрачно закрыл тему Уолтер. — Мне не нравится ваша затея... Форрест уже встречался с одним человеком в Утро Шести Лун — семь лет назад. С Мэри-Энн Габор.
Шериф помолчал.
— Как ты думаешь, — продолжил он, — не напрасно ли мы вычеркнули Мэри из списков разыскиваемых?
Вопрос этот сопровождался косым пристальным взглядом, брошенным на собеседника.
— Мое дело — свидетельские показания, — сухо сказал Кон. — И тут я абсолютно честен. Почему-то все как один считают нужным колоть мне глаза тем, что из-за моих показаний на суде Форрест получил двадцать лет каторги. И это — заметь, шериф, — те же самые людишки, которые горланили тогда на всех углах и требовали линчевать проклятого расчленителя Форреста Дю Тампля. И они так бы и сделали — линчевали бы его за милую душу, если бы у присяжных хватило ума его оправдать.
— Я вовсе не собираюсь ничем колоть тебе глаза, Кон... — Шериф передвинул сигарету из одного угла рта в другой. — Но и за святую невинность тебя не держу. Ты ведь, пожалуй, лучше нас всех знал Форреста в ту пору. И должен был для себя решить — мог он или нет прикончить Мэри-Энн, да еще и так запрятать труп, что его до сих пор не сыскали. И, наверное, решил. Да что там решил — просто знал, что никак не мог. Парень Форрест, что и говорить, крутой был в ту пору, но убивать, да еще расчленять — а иначе как скрыть, так сказать, останки? — это не его репертуар...
— Чужая душа — потемки, — нервно и зло отозвался Кон, глядя в летящую за окном тьму. — Кому, как не тебе, это знать, шериф...
— А я говорю — ты знал, что Форрест — не убийца! — надавил голосом Уолтер. — С самого начала знал! Это нам, грешным, простительно: народ был зол, что полиция бездействует, Форрест выпендривался, и я всерьез принял его за убийцу. Но теперь, сам знаешь, народ поостыл, вскрылись новые обстоятельства...
— Ты имеешь в виду Сару Коллинз с ее статейками? — презрительно фыркнул Кон. — Новые обстоятельства... Старые-то обстоятельства что — отменили? Не было ни крови на полу, ни вещей госпожи Габор в «Доме Форреста»? И никто не видел, как Мэри-Энн заходила в этот домик? Или нашелся кто-нибудь, кто видел, как она оттуда выходила после двадцатого февраля?
— Когда я говорю о новых обстоятельствах, — жестко прервал его шериф, — то я имею в виду, например, то, что в бумагах Мэри-Энн нашли расписки, которым сначала не придали никакого значения. И только Сара со своими друзьями из «Ворона» разъяснили почтенной публике, что платить по этим распискам Мэри или ее наследникам — если бы у нее были наследники — должна была бы одна маленькая такая компания, фиктивная по сути дела, «Феникс-Дельта». Ее директором был тогда твой племянник, Кон. А капитал в ней — твой. Но подрядился вручать те денежки Мэри-Энн — Форрест. Как твой партнер. Ну как же не подсобить старине Кону — ему-то в лом было унижаться перед этой бабой с ее-то гонором. И теперь ясно, что он ей не свои баксы, а ваши — от твоего и твоего племянничка имени — при свидетелях пару раз вручал, те самые денежки, под которые выданы расписки. Вот и получается, что пропажа Мэри-Энн Форресту не принесла ни копейки, а вот тебе, Кон, очень с руки пришлась. Расписок-то еще осталось — вагон и маленькая тележка...
