Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Конечно, ни один из этих фактов сам по себе не претендует на какую-то весомую улику, и не может вызывать какие-либо подозрения, тем более против чиновников государственного масштаба. Не вызывали они подозрений и у меня. До декабря 1999 года.

Но 14 декабря 1999 года в газете «Комсомольская правда» на первой странице появились портреты исчезнувших: Ю.Захаренко, В.Гончара, А.Красовского и Т.Винниковой. Причем портрет Винниковой сопровождался её интервью, которое она по телефону дала корреспонденту «Белорусской деловой газеты» Ирине Халип. Итак, одна из пропавших политических фигур нашлась. Вернее, объявилась сама, произведя сенсацию в политических кругах Белоруссии и поставив под большое сомнение достоверность версий о похищениях Захаренко, Гончара и Красовского. Тут же стали распространяться слухи, что вскоре найдутся и они. Интерес к их судьбам у общественности заметно снизился. А в милицейских кругах, которые и так не особенно утруждали себя их розысками, появилось твердое убеждение, что их исчезновение — результат инсценировок и пропагандистский трюк, и что в скором будущем следует ожидать их объявления в каких-нибудь западных странах.

На меня, поскольку я был абсолютно далек от политики, эта информация никакого впечатления не произвела, за исключением того, что под каждой фотографией я увидел дату исчезновения. У меня появились какие-то смутные ассоциации, показалось, что эти даты каким-то образом связаны с моей работой.

В нише моего рабочего стола всегда лежало моё табельное оружие — пистолет «Макарова». Нередко во время размышлений я доставал из него магазин, не глядя вынимал патроны и заряжал заново. Эти несложные упражнения помогали мне отвлечься от ненужных мыслей и сосредоточиться на главных. Так же произошло и тогда. Я достал пистолет, извлек магазин, выщелкнул на ладонь несколько патронов и… озаренный внезапно мелькнувшей мыслью снял телефонную трубку и приказал срочно пригласить ко мне оружейника. Через несколько минут я уже листал журнал учета выдачи оружия. Как я и предполагал, даты выдачи «расстрельного» пистолета полностью совпали с датами исчезновения оппозиционеров. По моим пока еще очень робким догадкам выходило, что этот злосчастный пистолет каким-то образом причастен к исчезновению людей. Но ведь я выдавал его по распоряжению самого министра. Неужели он? В тягостных размышлениях прошло несколько дней. Но я не терял времени даром и посвятил его изучению различных документов, которые хотя бы немного проливали свет на историю исчезновения политических противников Лукашенко.

Ценной для меня оказалась информация, полученная из оппозиционной прессы и информационного бюллетеня общественного объединения «Правовая помощь населению», изданного в ноябре 1999 года под редакцией известного белорусского правозащитника Олега Волчека под заголовком «Где Юрий Захаренко?». В частности, в этом бюллетене имелись статьи из газеты «Народная воля» от 12.05.1999 года (автор Вячеслав Будкевич) и от 18.О5.1999 года (автор Мария Эйсмонт). В них со ссылкой на свидетелей сообщалось, что непосредственно перед похищением Ю.Захаренко 5 и 6 мая за ним следили неизвестные лица на двух автомобилях. Одним из автомобилей был «БМВ» красного цвета. Судя по всему, наружное наблюдение велось довольно небрежно, так как его обнаружил Захаренко, после чего «наблюдатели» были вынуждены скрыться.

Это не походило на действия спецслужб МВД и КГБ, которые осуществляли такие мероприятия на очень высоком профессиональном уровне и никогда не использовали для подобных дел даже ярких предметов одежды, не говоря уже об автомобилях. Из этого я сделал вывод, что за Захаренко велось совсем не наблюдение. Это было совершенно откровенное преследование людьми, абсолютно уверенными в своей безнаказанности, а может быть, и в правоте. И только какие-то обстоятельства помешали совершить похищение в то время.

В этом же бюллетене с большой степенью достоверности, также со ссылкой на свидетелей, описывались обстоятельства похищения Захаренко. Это случилось 7 мая 1999 года. Примерно в 22 часа в районе дома №8 корпуса №3 по ул. Могилевской города Минска не менее трех мужчин в штатском напали на Ю.Захаренко, возвращавшегося домой с автомобильной стоянки. Применяя физическую силу, они затолкали его в автомобиль марки «Жигули» темного цвета, после чего машина быстро уехала, а нападавшие ушли куда-то в сторону.

Кроме того, отмечалась и низкая активность органов милиции, которые даже не удосужились допросить очевидцев похищения, а так же проверить другие обстоятельства совершения этого тяжкого преступления. Розыск велся по стандартной схеме — как лица, пропавшего без вести, то есть был ограничен чисто бюрократическими мероприятиями: распространением ориентировок и опознанием неопознанных трупов. Никаких активных действий не производилось, да и не могло быть произведено в русле существовавшего розыскного дела. А версия о похищении, судя по имевшимся в бюллетене высказываниям министра МВД Ю.Сивакова и Генерального прокурора О.Божелко, рассматривалась правоохранительными органами весьма неохотно. При этом Сиваков довольно правдоподобно «сокрушался» об очень скудных сведениях, поступающих по факту исчезновения своего бывшего коллеги, и с чувством глубокой скорби на «честном и мужественном» министерском лице клятвенно обещал принять все меры к розыску пропавшего.

В то же время чиновниками различного уровня и государственными средствами массовой информации очень активно раскручивалась исходящая из высоких властных кругов версия бегства Ю.Захаренко и других оппозиционеров за границу. Согласно этой версии, озвученной президентом страны во время встречи с главой рабочей группы Парламентской Ассамблеи ОБСЕ Адрианом Северином, Захаренко на тот момент (ноябрь 1999 года) проживал в Украине, Гончар — в России, а Винникова — на Западе.

Уверенность, с которой распространялись слухи и намеки на то, что вскоре исчезнувшие объявятся, давали основания полагать, что в президентском окружении по поводу пропавших политиков имелась определенная информация. И здесь совершенно неожиданно для оппозиции, и чрезвычайно своевременно для Лукашенко, как по заказу, явилось телефонное интервью Винниковой корреспонденту «БДГ» Ирине Халип. «Пророчество» и «ясновидение» президента, подтвержденное «чудесным воскрешением» Винниковой, обескуражили многих людей. Теперь все истории с похищениями выглядели нелепым фарсом, и даже самые непримиримые и радикально настроенные оппозиционеры стали весьма осторожны в предположениях, намекающих на причастность властей к исчезновениям политических противников Лукашенко. То, что Винникова жива, здорова и готова, судя по её заявлению, ринуться в справедливый бой — было замечательным известием и ничего, кроме восторга, не вызывало. Непонятно было другое: зачем ей надо было держать многозначительную девятимесячную паузу молчания, поставив тем самым себя и свой вполне успешный «побег» за границу в один ряд с трагедиями Захаренко, Гончара и Красовского, заставив волноваться и переживать тысячи людей? Ведь известить общественность о себе можно было сразу же по достижению «Туманного Альбиона», тем более что эмиграционные законы стран Западной Европы не препятствуют этому. Говорю так уверенно потому, что сам прошел все стадии получения политического убежища и с первых дней нахождения за границей не считал нужным скрывать место своего пребывания. Кроме того, как впоследствии стало известно из компетентных источников, место пребывания Винниковой после её «бегства» из Белоруссии никогда не было секретом для спецслужб по той простой причине, что без их участия этот «побег» просто не мог бы состояться. Однако до поры до времени, почему-то совпавшим с моментом похищения Гончара и Красовского, спецслужбы «утечки» информации в отношении местонахождения Винниковой не допускали. Только в ноябре 1999 года, в разгар «поисков» исчезнувших политиков, они озвучили версию о месте её пребывания. Причем, озвучили устами самого «батьки», который, безусловно, знал, что вскоре его слова будут очень красиво, литературно подтверждены самой «независимой» журналисткой Ириной Халип. Вольно или невольно, но Винникова сделала этим интервью лучший подарок к Новому году Сивакову и Шейману. Сняв с них, правда, ненадолго, подозрения в совершении тяжких преступлений, и ошельмовав, тем самым, оппозиционных «следопытов». Я не буду забегать вперед в своих оценках действующих лиц этого многоходового и многоактного трагического спектакля, спланированного в недрах Совета безопасности республики, поскольку думаю, что с некоторыми из них играли «втемную», не посвящая в истинную суть отведенной роли, и они не ведали, что творили, то есть «добросовестно заблуждались», а посему и неподсудны. Достаточно сказать, что в числе таких «статистов» оказались даже ведущие «силовики» страны — председатель КГБ Мацкевич, Генеральный прокурор Божелко и будущий министр МВД (в то время начальника Службы безопасности президента) Наумов. Сегодня у меня есть достаточные основания утверждать о таком раскладе сил, существовавшем в тот период времени во властных структурах государства. И в свое время я непременно расскажу об этом более подробно. А сейчас я хочу вернуться к интервью Винниковой и еще раз сказать, что никаких подозрений у меня оно не вызвало и было воспринято как случайное совпадение интересов «преследователей» и «преследуемой».

7
{"b":"1274","o":1}