Конрад брезгливо отдал в трубку несколько распоряжений и отключил аппарат. Повернулся к шефу.

– Вы думаете, что нам пора э-э... проститься с Тихоней? На ложную тревогу это не похоже...

Рамон дернул щекой.

– Я всегда учил вас, что проблемы надо решать в комплексе...

Конрад принял понимающий вид, но мудро не стал перебивать мысль шефа.

– Эта девка не могла заполучить информацию ни от кого, кроме Седого Гонсало... – продолжил тот. – Значит тот жив и болтается на свободе... Не думаю, что он подарил косоглазой сенсационную новость за ее прелести... И, значит, располагает какой-то суммой... Старая сволочь вывернулась... Пока...

– Вы считаете, что главное это – найти Седого?...

– Главное – это найти Тора Толле... – поморщился Рамон. – Все остальное – вторично. Так – работа по устранению помех... Сейчас главную помеху зовут Энни Чанг... С поисками Гонсало справится Кукиш. Сам напортачил – сам, пусть, и исправляет...

– Вы думаете, надо поработать с косоглазой? – уточнил Конрад.

– Ее надо убрать – только и всего. – резко отрубил Магир. – Это заставит всю журналистскую братию держаться подальше от этой истории... Они такие намеки хорошо понимают. И если Гонсало или кто-то другой пожелает продать еще немного информации, то покупателей не найдет.

Ни на этом свете, ни на том... Он станет просто зачумленным. По большому счету, даже люди Президента это одобрят. Эта зараза у него самого сидит в печенках... И огласка делишек с Чуром им тоже не к чему...

– Подготовить э-э... снайпера? – деловито осведомился Конрад. – Или...

– Или, дорогой, или... – Магир неприязненно улыбнулся и откинул крышку массивного портсигара.

Выбрал тонкую сигарету. Рубиновая монограмма полыхнула на золоте. Конрад торопливо щелкнул зажигалкой.

– Я же сказал, что проблемы надо решать комплексно... – Рамон проследил за причудливым, тонким локоном табачного дыма. – Акцию поручим именно самому Тихоне... Главное в том, что мы этим здорово подставим госбезопасность и господ судейских. А Тихоня... Он все равно потерян для нас – если девка не блефует... А люди из Гэлэкси не блефуют... Ну а его самого на месте действия ликвидирует кто-нибудь из наших выдвиженцев... Среди младших чинов в городской жандармерии найдется парень посмышленее?

Конрад секунд на десять прикрыл глаза, перебирая в памяти кандидатуры.

– Конечно найдется... Кроне-младший, например... Да, Манфред Кроне...

– Теперь вы поняли, что значит решать проблему комплексно? – осведомился Рамон.

Скорость кара упала. Очертания ночного пейзажа вдоль дороги стали различимы. Машина плыла через загородный зеленый массив. Иногда сквозь щели просек проглядывал еле заметный блеск речной глади или редких небольших озер. В глубине заброшенного с виду лесопарка, подальше от шоссе, изредка светились окна старинных – еще первыми поколениями переселенцев построенных – особняков. В таких местах водятся призраки. И оборотни.

– Вот и хорошо... – Рамон чуть заметным жестом показал, где следует парковать машину. – Вы поняли в каком духе инструктировать Гурама. И скажите, что время не ждет...

– Старый Дом, – доложил водитель.

Конрад торопливо вышел и забежал сбоку – помочь шефу выйти из салона. Мелкий, но отменно противный дождь сеялся с затянутого низкими облаками небосклона. Дом был темен и – с виду – холоден и пуст. Советник поежился. Нехорошее это было место. Скверное место в скверный час...

– Ждите меня здесь... – распорядился шеф. – В Старый Дом я всегда хожу один...

Странно, но накормить ораву подопечных – голодных, полунемых, бестолковых и шелудивых – оказалось делом нелегким в этом огромном, пропахшем жратвой городе. Да не только пропахшем – заваленном ею.

Псарней и Пещер Псов здесь, похоже, попросту не было! Никто и нигде и не думал по-настоящему кормить собак! Разве что какие-то добродушные чудаки и ни на что не похожие бродяги на набережных прикармливали из рук своих любимцев – глуповатых и жирных, словно отобранные на убой поросята. Придумать что-либо отвратительнее этого было трудно. Но – возможно. Были, оказывается еще и дошедшие до предела падения, ни на что уже вконец негодные твари, которых признать собаками, значило самому окончательно сдуреть. Они рылись в помойных кучах – объектах ранее Харру в жизни не встречавшихся, но мерзких – они подбирали и жрали объедки... Они дрались из-за них!!

Вообще-то, как отметил Харр, здешние жители, добравшись до еды, относились к ней безо всякого уважения. Чуть ли не каждый второй не доедал до конца наваленную ему в тарелку или неведомо куда влекомую им в цветастом пакетике снедь. Куда там! Еда летела под ноги – размазанная по упаковке, еду ссыпали в мусорные бачки – самое странное изобретение, с которым пришлось столкнуться Харру в этом страннейшем из Миров. Еду отправляли в мусоросжигательные печи и в ферментеры на задворках столовых, кафе и ресторанчиков. Короче – еды здесь хватало. Можно сказать, она была здесь в изобилии. Но как только дело касалось сколько-нибудь существенных запасов съестного – тут, без всякой логики и смысла, обитатели Прерии-II становились чудовищно скупы! Тут – совсем как на родном, вечноголодном Чуре – в ход шли каменные лобазы, кованные двери и стальные запоры. Даже ту еду, которая была выставлена для всеобщего пользования, охраняли тщательно и с каким-то садистским рвением. Распакованная пища – словно назло всем видом упаковки своей, расписанной привлекательными картинками и многочисленными символами и надписями – была запихнута в недра стальных ящиков и появлялась из них лишь когда очередной потребитель совал в щель опознающего устройства примитивную, но удивительно плохочитаемую на расстоянии микросхемку. Они все были запечатаны в одинаковые, правда, по-разному разрисованные, прямоугольнички из очень прочной, да еще металлизированной пластмассы. Иногда в местах раздачи едива происходил и вовсе какой-то странный обмен: получатели пищи отдавали взамен на упаковочки корма просто бумагу. Правда тоже весьма искусно изрисованную.

Все это было очень неудачно придумано: никакого реального способа заполучить запас еды хотя бы для одноразовой кормежки своего отряда Харру почти не представлялось возможным.

Нет, была, конечно, возможность, допустим, отогнать людей от столов в какой-нибудь из достаточно больших по площади обжорок, ну, например, в той, которую они называли между собой Савой или в другой – Метрополь. На столах бы осталось достаточно еды, и качество его еще туда-сюда сошло бы для такого непотребного контингента, каким была Орава, но... Или вот – можно было бы завладеть достаточным количеством менового материала, желательно расписной бумаги: с пластиковыми штучками – он заметил – было сложнее, и устроить торг. В некотором смысле это было бы даже легче – Харр уже присмотел места где меновой дряни было много, а людей – мало. Но... Нет! Затевать войну с хозяевами этого Мира – пусть даже тупыми как пробки и допустившими полное вырождение своих Псов, Харр не мог. Об этом его предупреждал Подопечный. Так решила Стая – еще там, на Чуре. Да и небезопасно было это. У здешних увальней было оружие. Они не умели им толком пользоваться, но их было много – и увальней этих и оружия у них... Нет. Этот вариант не проходил.

Значит, надо было распаковать один из расставленных повсюду ящиков для автоматической раздачи корма. В конце-концов, электроника их имела не слишком сложную ауру и можно было войти в нее. Конечно это будет посложнее, чем запустить на расстоянии схему зажигания примитивного движка, но попробовать стоило. Надо было только отыскать ящик попроще – может, поломанный – да расположенный в местечке потише... Харр предвидел, что его действия могут порядком обеспокоить здешний люд. А уж когда набежит Орава – отключить внимание большого количества людей будет трудно. Пожалуй – невозможно. Тогда кормежке могут помешать.

Второй трудностью было то, что Орава осмелела и, теперь, вдохновившись его – Харра – решительностью, стала проявлять излишнюю самостоятельность – побрехивать на служителей порядка, покусывать оказавшихся на пути зазевавшихся чудаков и загонять на верхотуру представителей и представительниц мерзкого кошачьего племени.