Отряхнулась и побежала себе... А я прямо столбом стоять остался...

– Это и называется – допиться до глюков, Ник... Вот что делает с людьми этот проклятый самогонище, который называют виски. От водки такого не бывает...

Бармен чуть кашлянул – но кашлянул со значением – и гудение голосов теплой компании, собравшейся встречать «ночное утро» в украшенном старинными картинками углу «Канар» чуть смолкло. И было отчего. Не всякий день в «Канары» заглядывают тузы с Козырной набережной. Импозантный, точно испанский гранд, Серж Круевич оперся о стойку, терпеливо ожидая заказа господина комиссара.

Роше тяжело вздохнул – подобная известность его тяготила – и, тоже опершись о стойку, заказал чашечку кофе. Разговору, конечно, больше способствовала бы рюмка белого, но так рано комиссар не начинал – даже по служебной необходимости.

Кофе был не тем, ради чего народ собирался в «Канарах» с утра пораньше. Явно не тем. Еще раз утвердившись в мысли о причастности сношенных автомобильных покрышек к происхождению экзотического для Прерии напитка, Роше отставил чашечку в сторону и, утерев усы, осведомился у старины Круевича о том, о сем. Старина Круевич охотно рассказал и про то и про се, после чего, кашлянув, взял инициативу в свои руки.

– Послушайте, комиссар, – понизив голос, сообщил он, – если вам нужен Лев Косневски, то вы уже немного опоздали... И напрасно теряете время.

Комиссар вздохнул еще раз.

– Неужели уже весь город знает, что Жану Роше понадобился Лев Косневски? – грустно спросил он, покручивая в пальцах белоснежную емкость с мерзким напитком.

– Как вам сказать, мсье... – пожилой бармен отвел глаза к картинкам на стене.

На картинках были изображены исключительно собаки. Почти всех известных пород и любого калибра.

– Как вам сказать... – повторил он. – Весь город уже знает, что люди комиссара Жана ищут двух псов. Бог весть зачем, но ищут. А по краденной псине в столице главный спец – Лео: не мне вас учить... Только его еще вчера – прямо перед закрытием – отловил один дед, такой интересный. И, главное – похоже, по тому же самому вопросу...

– И кто такой этот ваш интересный дед? – попробовал внести ясность в вопрос Роше.

Бармен пожал плечами.

– Ей Богу, мсье, первый раз видел этого чудака... Волос седой, коротко стриженный, борода, усы – тоже белые... Рост средний – чуть повыше вас, мсье... Глаза – карие. Одет как турист. Рубаха в клетку... Что на ногах – не помню... Да: на носу еще очки – под старину... Дорогая вещица.

Сержу Круевичу можно было доверять в таких вопросах. И Роше продолжил беседу:

– А насчет того, что тип нацелился именно на тех же собачек...

Лео сам тебе сказал?

– Как же – так Лео вам и выложит о чем с ним болтал клиент... Дело в том, что дед-то этот со своими проблемами сначала ко мне подъехал. Ну – понятное дело – у «Канар» на этот счет твердая репутация... А я уж его и отпасовал к господину Косневски...

Теперь его – ищи ветра в поле... Пока не справится с заказом...

– Вот как... – задумчиво пробурчал себе под нос Роше. – Вот что: если хоть мельком увидишь Лео, неприменно передай ему, чтобы выходил на старину Жана – номерок оставить?

– Ваш номерок только ленивые не знают, мсье, – успокоил его Круевич. – Только, я думаю...

– Скажи ему, – как можно более убедительно сказал комиссар, – что он связался с очень опасным делом. Рискует остаться без головы.

Ты хорошо понял меня?

– Мсье Жан понапрасну народ не пугает... – пожал плечами бармен.

Лицо его омрачилось.

– А насчет деда этого... Если что – дать знать? Опасный тип?

– Знать, разумеется дай – если снова всплывет. Или если узнаешь что о нем. Если случится – поговори с ним. Деликатно.

Постарайся выяснить – что за птица. Но помни – в этом деле простачки не крутятся... И безопасных типов – нет!

Комиссар решительно – словно ладью по шахматной доске – двинул по стойке недопитую чашку с кофе и неторопясь выплыл из «Канар».

Гудение в углу с картинками воспрянуло с новой силой.

В это самое время еще один интересный дед – совсем не тот, о котором содержательно поболтали комиссар с барменом «Канар» – встречал «ночное утро» в гораздо менее комфортабельной обстановке. Звездное, покинутое наконец облаками небо Прерии он созерцал через забранное решеткой оконце следственного изолятора, прикидывая возможные расклады событий, приведших его в это гостеприимное место. Он уже довольно долго предавался этому занятию, когда по встроенному в кладку стены матюгальнику хриплый голос дежурного гаркнул:

– Заключенный П-1414 – подъем! В кабинет к следователю!

Заключенный П-1414 торопливо вскочил с лежака и, заправив по уставу сиротское одеяло и сплющенную в нуль подушку, привел в божеский вид свой полосатый наряд. Затем по стойке «смирно» стал перед дверью.

В двери погудел немного сервомотор и она съехала в сторону, освобождая проход в коридор. Конвойный неторопливо обыскал подлежащего доставке в кабинет следователя П-1414 и погнал его по короткому коридорчику – навстречу неизвестной судьбе.

В кабинете за столом следователя сидел скуластый загорелый тип в штатском «сафари» и нервно барабанил пальцами по папке, содержащей, надо полагать, подробности судьбы злосчастного П-1414.

– Здравствуйте, Пер, – довольно приветливо сказал тип. – Присаживайтесь.

Принять это любезное приглашение заключенному П-1414 помог конвойный, пригвоздивший его копчик к стулу, намертво привинченному к полу посреди кабинета. Тип, сидевший за столом, кивнул охраннику и они остались вдвоем: заключенный П-1414 – Пер Густавссон – и Агент на Контракте – Ким Яснов.

Ким представился и для проформы осведомился – тот ли перед ним Пер Густавссон, что отбывает свою «десятку» за шпионаж в пользу неустановленных лиц в исправительном учреждении 45/812? Да, это был именно тот Густавссон.

– И чем же вы занимаетесь в учреждении 45/812? – поинтересовался Ким.

– Сельхозработы, – пояснил Пер. – Настройка и обслуживание гидротехнических устройств. Облегченный режим в связи с возрастными показателями и э-э... примерным поведением...

– И вам очень нравится заниматься настройкой и обслуживанием поливальных агрегатов? – чувствуя себя прямо-таки маркизом де Садом, осведомился Ким. – У вас не бывает желания заняться чем-нибудь более интересным?

Заключенный Густавссон косо улыбнулся.

– Вы, должно быть, знакомы с моим «личным делом»... И не могли не заметить, что более пятнадцати лет я провел на милой планетке Чур и возле нее. Так вот, по сравнению с жизнью в тех местах, здешние каторжные работы – просто пикник какой-то... Хотя вы, как вижу, хотите мне предложить что-то еще... Что-то, что, на ваш взгляд, интереснее, чем мои теперешние занятия...

– И все-таки, там – на Чуре – вы оставались добровольно, а здесь – как-никак сидите в неволе... – уточнил Ким.

Заключенный Густавссон глубоко вздохнул.

– Вы не представляете – что за странная штука этот Чур... – горьковато усмехнулся он. – Странная и страшная... Это... Или вы сразу не принимаете то, что вас ожидает там, и смываетесь, или это вас просто засасывает как трясина... Если вы и в самом деле захотите хоть в чем то разобраться из тамошней жизни... Там – выжженая пустыня и отравленные топи... Там только ржавое железо и радиация. И

– Подземелья... И люди из этих Подземелий... И их Псы... А еще там

– Нелюдь... Но вы, наверное, пригласили меня не для того, чтобы слушать байки про Чур...

– Да как вам сказать... – Ким вышел из-за стола и пристроился на его краешке, чтобы удобнее было вести беседу. – И для этого – тоже... Но – все по-порядку. Для начала, я попрошу вас вспомнить кое-что про те годы. И некоторых ваших м-м... знакомых из тех мест... Если говорить точнее, я имею ввиду Торвальда Толле – физика-оружейника...

– Логично... – задумчиво произнес Пер и почесал нос. – Логично, что вы, видно, хотите дорасследовать именно ту часть дела, из-за которой я и погорел... Тор Толле был моим другом... И еще – основным источником информации. Той информации, за которую мне и платили те проклятые деньги... Да – примите к сведению... Это здесь его называют физиком и так далее... Т-а-м он просто Оружейник...