На каком виде транспорта удалились отсюда предполагаемые угонщики и у кого они этот транспорт позаимствовали, оставалось вопросом темным. Так же, как и личности обоих чудаков. Да и многое другое в этом деле.

Выслушав эту информацию, Плонски ограничился тяжелым вздохом. Но, в конце концов, не делом Ордена «Своих» были проблемы угона автотранспорта на улицах Семи Городов. Сейчас надо было отслеживать передвижения и действия преподозрительного менялы Апостолоса Челлини по кличке Енот, почти уличенного в контактах с Чуждым Разумом. А теперь еще — в контактах с местной уголовной группировкой Мишеля Лакоста. Впрочем, рядовая уголовщина тоже не была предметом интереса Ордена.

Тем временем, пока Роман прикидывал все это в уме, «лендровер» Енота неожиданно набрал скорость, развернулся и, словно обезумев, помчался по направлению к центральным кварталам города. От неожиданности Плонски не успел развернуться столь же проворно. К тому же врожденный рефлекс водителя не дал ему проскочить на красный свет, который вспыхнул через десятую долю секунды после того, как перекресток проскочил «лендровер». В результате «объект наблюдения» был потерян из виду на десяток минут.

За это время случилось многое.

— Слушай! — воскликнул толстяк. — Ты что?! Ослеп?! Ты видел? Ты это видел?

— Что я должен был видеть? — раздраженно спросил лопоухий.

— Да только что этот перец проехался перед нашим носом справа налево. Дуй за ним!

— Перец? — недоуменно переспросил лопоухий. И все-таки сообразил: — А... Этот тип? Челлини?

— Да ты рули, рули, дубина! — заорал на него толстяк. — А то снова упустим!

Он чуть было сам не вцепился в руль, чтобы принудить бестолкового напарника повернуть кар в нужном направлении. Доставшееся им в этот раз средство передвижения отличалось от предыдущего тем, что было случайно подвернувшимся им наемным таксомотором, вполне еще работоспособным. Как-то внезапно эти двое сообразили, что карманных денег у них хватало, чтобы оплатить несколько часов законной аренды непритязательного, но более-менее надежного кара. Правда, то, что такой кар оказался поблизости, было, надо сказать, редким случаем везения в Семи Городах.

— Мы здесь уже проезжали, — заметил лопоухий, озираясь по сторонам.

Толстяк судорожно переводил взгляд с лобового стекла на экранчик заднего обзора. Его тоже мучило смутное дежа вю. Но улицы Семи Городов настолько плотно переплелись в его памяти, что он просто оставил надежду разобраться в своих ощущениях.

Что же до объекта их преследования, то ему было вовсе не до того, чтобы следить за своим хвостом. Главная опасность виделась ему не в фарватере, а прямо по курсу. Поэтому он не столько косился назад, сколько напряженно прикидывал варианты событий, которые привели к столь срочной необходимости произвести расчет по подпольной сделке.

— Узнал! — вдруг воскликнул лопоухий. — Это же где-то здесь мы чуть не схлопотали по морде от людей Лакоста! Этот тип опять подался в гости к этим бандюкам! Притормози и стань подальше от ворот, чтобы снова на нас не наехали...

— А как же мы тогда... — начал лопоухий. Но заканчивать своего вопроса не стал, а послушно остановил машину от греха подальше — метрах в ста от въезда во двор, из которого могли появиться Беспредельщик и Носорог.

Беспредельщик и впрямь появился. Но в сопровождении Метиса. Оба помахали приближающемуся «лендроверу», показывая остановиться рядом, и Беспредельщик сделал Еноту приглашающий жест — выйти из машины. Тот, поколебавшись секунд пять-шесть, отворил дверцу и шагнул на тротуар. Второго шага он сделать не успел — оба громилы подхватили его и в считаные секунды втащили на задний двор обиталища Лакоста. На смену им вышел худенький парень, торопливо огляделся по сторонам и нырнул в «лендровер». Секунду спустя автомобиль уже шустро катил по улице, удаляясь от места происшествия. Наступила тягостная пауза.

— Ну и что мы видели? — наконец ошалело произнес толстяк.

Его ушастый приятель посмотрел на него так, словно тот задал вопрос на китайском языке.

— В самом деле, что? — озадачился он.

Толстяк обрел наконец осмысленное выражение лица и ответил:

— А видели мы, как люди Лакоста загребли этого Челлини и затащили его к себе в гости. И, по-моему, совсем не затем, чтобы угостить чаем с бисквитами. Сдается мне, что мы можем господина Челлини и не увидеть больше. И чертова ковыряльника тоже. Сдается мне, что дело именно в дурацком ковыряльнике. Не одному Мочильщику сдалась проклятая железяка. У Лакоста тоже какой-то интерес в ней есть.

Снова мрачное молчание повисло в воздухе.

— Ну и что нам теперь делать? — уныло спросил лопоухий через минуту-другую. — На штурм, что ли, идти? Или сразу повеситься?

Физиономия толстяка отразила усиленную работу мысли. Потом — хмурую решимость.

— Вот что я думаю, — начал он излагать плоды своих размышлений. — Челлини или мечом этим от Лакоста откупится... И его просто заставят их, Лакоста с командой, проводить до покупателя. У которого сейчас ковыряльник. Или из Челлини просто вытрясут, где ковыряльник, а самого его прикончат. Так или иначе, все решится в эту ночь. Они так или иначе, а за железякой этой отправятся. Не позднее завтрашнего утра. Потому что, как говорится, товар уйти может. Значит, наша задача какая?

— Понял, что ты хочешь сказать, — поморщился лопоухий. — Надо, мол, Лакоста слить Мочильщику. — И пусть они потом сами разбираются... Но нас пан Себастьян за такие предложения уже разок по кочкам пустил...

— Я такого и не говорил, — вскипел толстяк. — Нам надо просто отрулить вон в тот переулок. Чтобы глаза не мозолить. И ждать. Они должны тронуться за ковыряльником. Наверняка поведут с собою Челлини. Если он будет жив, конечно. И сам Пудель наверняка тронется...

— А ты его в лицо знаешь? — резонно осведомился лопоухий.

— Фигня! — пожал плечами толстяк. — Пахана всегда видно среди шестерок.

— Ну и что дальше? — еще более уныло поинтересовался его напарник. — Их же, шестерок этих, может с полсотни оказаться.

— Ну, тогда вот и станем у Мочильщика подмоги просить, — отозвался толстяк. — Но я так думаю, что они втроем или вчетвером за добычей отправятся. Им же не форт штурмовать... Какого-то барыгу выпотрошить, да и дело с концом. А мы осторожно по следу двинемся. Обождем, пока они дело сделают. И когда они ковыряльник заполучат и расслабятся, то используем фактор неожиданности. Одна пушка у нас имеется.

— Х-хе! — невесело усмехнулся лопоухий. — Тебе легко сказать! Фактор неожиданности! Да эти ребята нам не по зубам... С пушкой или без нее.

— А у нас есть другой выход? — пожал плечами толстяк. Лопоухий молча тронул машину и свернул в неприметный переулок.

Обо всех этих событиях Дмитрий Шаленый не догадывался ни в малейшей мере. Утром следующего дня, в то самое время, когда в городе события эти уже шли к финалу, он вместе с четырьмя друзьями по Ордену катил на «круизере» сэра Кьянти с Речного по направлению к Семи Городам. Шишел был мрачен, как туча, и переполнен темной тревогой, как та туча — дождевой водой.

И хотя думать в первую очередь следовало о похитителях меча Ньюмена, в голову ему продолжал лезть клятый Джокер. Он так и этак прикидывал в уме, какая ниточка может помочь ему и доку Фландерсу выйти на беглого Джокера. Ситуация представлялась совершенно безнадежной. Тот мог принять любой вид и притаиться где угодно.

«Почему же? — ядовито поинтересовался внутренний демон. — Почему же любой? И почему где угодно?»

«А почему бы и нет? — возразил Дмитрий. — Может хоть трубой печной посреди города себя представить, хоть камнем на обочине Тракта...»

«А ты подумай, — посоветовал ему демон. — Подумай хорошенько. Для Джокера твоего безразлично совсем, кем быть? Много он у Тракта на обочине узнает о нашей цивилизации? Если он, конечно, не врет о том, зачем он сюда прибыл, ему нет смысла прикидываться ни булыжником, ни дымовой трубой...»