— Кто спрашивает меня? — произнес Гринни в пространство, гадая, в каком направлении расположен микрофон.

— Абонент не назвался, — сухо отозвался дежурный. — Вы отказываетесь от разговора?

— Нет, не отказываюсь.

— Тогда, — скомандовал дежурный, — поднимитесь и подойдите к двери. Не делайте резких движений.

На двери тут же замигала лампочка, видимо указывая Гринни путь, чтобы он не спутал дверь с чем-нибудь другим.

— Всем остальным, — распорядился невидимый тюремщик — оставаться на местах. Задержанный Звонков выходит и идет следом за автоматом сопровождения... В случае непослушания и хулиганских выходок виновный может быть наказан парализующим разрядом с последующим помещением в карцер строгого режима...

Щелкнул электрический замок, и дверь камеры автоматически отворилась. За дверью Гринни поджидал типовой роботоохранник «Сентинелл-22» — похожая на детскую игрушку-переросток тележка, ощетинившаяся стволами пневматических ружей и проблесковым маячком.

— Следуйте за мной, следуйте за мной, — жестяным голосом призвал «Сентинелл» и бодренько покатил по коридору. Гринни поспешил за своим неодушевленным провожатым вдоль серого камня стен и окрашенных бледно-зеленой эмалью, пронумерованных дверей камер. За отсутствием пояса брюки ему приходилось придерживать обеими руками.

Переговорная обнаружилась на том же этаже, что и камера, в которой проснулся Гринни. Ее дверь из коридора и выглядела как дверь обычной камеры. И так же, как дверь камеры Гринни, она щелкнула электрозамком и автоматически открылась перед ним. И за ним закрылась. И по размерам это была обычная камера. Но вместо нар, умывальника и унитаза здесь располагались шесть звуконепроницаемых кабинок, оснащенных древними блоками связи с небольшими экранчиками. Блоки были взяты под бронированное стекло — во избежание порчи буйными арестантами и других инцидентов. У двух кабинок двери были открыты — в знак того, что они свободны.

— Ваша кабина номер три, — уведомил Гринни голос из-под потолка. — Время не ограничено. Когда закончите разговор, нажмите красную кнопку перед собой. Разговор записывается. Если вы против, можете отказаться от разговора.

— Не отказываюсь, — буркнул Гринни и вошел в кабинку, закрыв за собой дверь.

«Интересно, — подумал он, — зачем звуконепроницаемые двери, если разговор записывают? Не иначе как для того, чтобы ненароком другие арестанты не услыхали чего важного...»

Он уселся на жесткое сиденье и стал ждать, уставившись в экран. Кроме помянутой красной кнопки, никаких органов управления в кабинке не наблюдалось.

Экран осветился, и на нем нарисовалось знакомое лицо. Как ни странно, Гринни испытал облегчение. Хотя он и знал, что означает появление на горизонте Ларри Браги. В сочетании с истекающим сроком уплаты долга Секачу это означало только одно — недвусмысленный намек на большие неприятности. Тем не менее с Ларри дело иметь было куда приятнее, чем с Мочильщиком или с самим Секачом.

Ларри улыбнулся своей характерной — себе на уме — улыбкой. Судя по возникшему за спиной Ларри фону, Гринни прикинул, что тот вышел на связь из салона при Почтамте или каком-то из дорогих отелей.

— Рад тебя видеть живым и здоровым, Гринни, — довольно искренне, но не без «подколки» произнес он. — С вас, ребята, бутылка. Я нашел вам адвоката. И даже его нанял. Вас, правда, не спросил, но, так думаю, вы не сильно обидитесь.

— Спасибо, Ларри, — осторожно поблагодарил Гринни.

— Вот, прошу любить и жаловать...

Ларри подвинулся в сторону и дал место перед камерой слегка пучеглазому типу, одетому в строгий и очень дорогой костюм. Тип отвесил Гринни полупоклон и впился в его изображение цепким взглядом холодных, навыкате глаз.

— Мэтр Гвидо Буанофокко, — представил пучеглазого Ларри. — Он вас выдернет из-за решетки, как морковку из грядки. Завтра с утра уже будете гулять на свободе. Когда он придет за вами, не спутайте с кем другим. Гонорар, ребята, придется мне возместить... На это согласны?

— Согласны, — ответил Гринни за всех и сглотнул густую слюну.

И еще подумал о том, что Ларри скопил неплохие «бабульки», если нанимает адвокатов из своего кармана.

— Вот и ладушки, — подвел черту Ларри. Он кивнул адвокату. — Вы свободны, мэтр.

Мэтр испарился в мгновение ока. Видимо, пребывание в обществе Ларри Браги было для него не лучшим времяпрепровождением. Ларри снова занял место перед камерой и произнес уже не столь благостно:

— Хорошо повеселились, ребята? — Он окинул Гринни прозрачным и невеселым взглядом.

— Честно говоря, не помню, — пожал плечами Гринни. Он не любил долгих вступлений.

— Денежки — заплатить должок — не пропили? — так, словно речь шла о паре сотен «орликов», осведомился Ларри.

— Ну, уж не такие ослы, — обиделся Гринни. — Будем на свободе — не просрочим...

Ларри улыбнулся — еле заметной улыбкой рефери, засчитывающего очки «своей» команде.

— Вот что... Ты ведь человек сообразительный, Гринни. Понимаешь, что господин Гордон будет не в восторге от ваших, ребята, приключений? Он человек строгих правил и не любит, когда его деньгами рискуют.

Гринни снова пожал плечами в знак согласия — чуть судорожно.

— Ну прими к сведению, — продолжал Ларри спокойным, даже доброжелательным тоном. — Если вы будете играть честно, то я, как могу, вас прикрою. Вы уверены, что еще никаких хвостов за вами не числится? Не отвечай сразу. Подумай.

Гринни сделал вид, что думает. Хотя занятие это вызывало у него сильнейшую головную боль.

— У вашего шефа не будет с нами никаких проблем, — заверил он Ларри, выдержав надлежащий, по его мнению, промежуток времени.

— У меня нет никаких шефов, — уведомил его Ларри сразу похолодевшим тоном. — Я сам по себе.

— Извини, — обескураженно вздохнул Гринни. — В общем, ты понимаешь, что я имел в виду...

— Хорошо, если так, — принял извинение Брага. — Теперь слушай меня внимательно. Вам лучше с господином Гордоном не пересекаться. Захочет он вас увидеть — вызовет к ноге. А так лучше, если я возьму дело на себя. Завтра вас выпустят около семи часов утра. Никуда не сворачивая, двигайте домой. Новых приключений никому не нужно. Час вам на то, чтобы подготовиться. Затем я к тебе зайду. Ненадолго. И мы все вздохнем свободно... Идет?

Гринни озабоченно почесал в затылке. Он наглядно представил себе, как они волокут сумку, набитую банкнотами, через площадь Эпидемий, и ему сделалось дурно.

— Лучше встретиться у Тимми, — предложил Гринни. — Ты как на это смотришь?

Теперь уже Ларри пожал плечами. Довольно безразлично.

— У Тимми так у Тимми... Напоследок, ребята: я думаю, у вас ума хватит не давать показаний в отсутствие адвоката? Если вас, конечно, вообще надумают допрашивать.

— Хватит, — уверил его Гринни.

— Вот и ладушки, — кивнул Ларри. — Возможно, вас просто выпустят под залог. Ну, ты новости слушаешь, обычные расценки знаешь. При себе у вас денежки остались?

— Они в тюремном сейфе, — помолчав, ответил Гринни. — У Тимоти расписка. Думаю, с этим проблем не будет. Если они нас согласятся выпустить, конечно.

— Ну, тогда до завтра, ребята, — улыбнулся Ларри. — Удачи вам. Не раскисайте.

В офисе, приютившемся в развалюхе на Красных Камнях, разборки шли полным ходом.

— Вы даже песку в пустыне найти не сможете! — орал Билли на свою команду.

Команда была, надо сказать, в полном сборе. Чуть больше полудюжины крепко сбитых бритоголовых парней. Единственным успехом предпринятых усилий было то, что нашелся фургончик Билли — целый и невредимый, но совершенно пустой.

— Даже песку в пустыне и снегу зимой! А не то что тех, кто у вас под носом ошивается!

— Я же говорю, — вздохнул Шустрик, — с «залетными» разобраться очень трудно бывает. Сегодня они здесь, а завтра поминай как звали!

— Ты долго на эти темы размышлял? — ядовито осведомился у него Билли. — Ты б эту привычку оставил — размышлять я имею в виду! Тебе это вредно! Какие, к дьяволу, «залетные»?! Кто-то свой это! Из тех, кого мы сто раз на дню видеть могли! Из тех, кто хорошо в курсе дела быть мог! Вот теперь и думайте все — кто? И ты, Макс, думай особенно хорошо. Потому что, прямо скажу, ты первый, на кого грешить приходится. Ты ж на «жучках» помешан! Мог для кого-то постараться.