Ага, так-так.

Кажется, я начинал догадываться. Я аккуратно положил пистолет на пыльный холодильник и подошёл к кровати. Смятый пододеяльник, скомканная простыня. Презики на тумбе. Бутылки и фиолетовые пакетики. Блевотня…

Я потёр виски пальцами. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы всё вспомнить.

Это очень интересный парадокс – помнить, как ты почти ничего не помнил. Даже себя. Но мозг – это довольно неплохой компьютер, и записывает даже то, что мы не хотим, чтобы он записал….

V – это void. Это моё имя…

Я опять это сделал.

Чуть не прикончил себя.

Запрограммировал себя это сделать. Даже записку написал.

Ну ты и шизанутое дерьмо…

Я присел на провисающий краешек кровати.

«Значит, вчера я получил деньги за клуб… пошёл к Скомату, там подцепил девку, кажется, Синди? Чернокожую…потом, потом мы пошли ко мне…нет, перед этим встретились с этим типом, Шкетом, он продал нам бету по дешёвке..надо будет с ним ещё раз законтачиться… потом мы пошли ко мне, выпили пива, текилы, а дальше….так, это посмакуем потом….да, конечно. Забыл принять „робол“. И не пошёл в Сеть….дурак…»

Я запустил руки в волосы… подумать только, я чуть не убил себя. Этот факт плохо доходил до моего сознания, всё ещё затянутого дымкой наркотического отходняка.

«Отлично. Моя судьба зависит от маленькой глянцевой капсулы».

Я вздохнул и повернулся к окну. Увидел кальян и усмехнулся, вспоминая как мы с Синди вчера его курили. В начале у нас ничего не получалось, руки не слушались из-за беты и пива, она всё время смеялась, сверкая большими белыми зубами, потому что я проливал воду на себя и не мог залить её в кальян… я тоже ржал, но под конец мне это удалось… а потом, зарывшись в её грудь лицом, делал затяжки и пускал дым прямо в ложбинку между её сисек. Она хихикала и её грудь колыхалась подо мной. Ощущение такое, будто лежишь на водяном матрасе с подогревом, который при этом приятно пахнет женщиной и восточными благовониями… вот это кайф…

За окном была ранняя весна, весна приносящая грязь, тревогу, вонь… Она разукрашивает небо в серо-синее днём и в жёлто-серое на закате, а вредные испарения – в ядовито-зелёный, токсично-розовый и апокалиптически-оранжевый цвета. Из моего окна виднелся лишь кусочек свицового неба, да и тот был сморщен и скомкан облаками, как моя старая плащёвка. Весна, приносящая грусть.

А не радость.

Депрессию.

А не любовь.

Вот моё окно, например – многое ли из него можно увидеть? Можно увидеть другие дома, зиккураты из стали и стекла. Можно увидеть проспект, проложенный между ними, вместо бывшей здесь когда-то, как говорят, детской площадки. Сейчас это, и днём и ночью – бесконечный поток огней, несущихся через время и пространство. Иногда такой неземной огонёк нарушает свою траекторию и погибает искорёженной кучей металла, последним судорожным взбрызгом крови на грязный снег.

Мне не жаль их.

А около моего окна проходит трасса подвесного магнитного метрополитена города Москвы. Каждый раз, когда проезжает поезд, моя квартирка вибрирует, вибрирует так, что однажды за обедом я чуть не проткнул себе вилкой горло… когда проходит состав, я подхожу к окну и смотрю в жёлто-освещённые окошки вагона, а они проносятся мимо меня, эта череда жёлтых квадратиков на серебристом фоне. Я смотрю в них, надеясь хоть мельком увидеть лица людей, едущих там.

Всё, чего я добился – это осознание того факта, что лица у них одинаковые…

Я и сам иногда пользуюсь метро.

И всё равно, приятно смотреть на эти золотые, вырезанные в ночи, картинки. Как будто греет тебя что-то… они проносятся и…исчезают. Такое вот мимолётное счастье.

Я смотрел в окно. Шёл мокрый снег, и на улице пешеходы раскрыли грибы зонтов. Велосипедисты, обятнутые мокрыми, блестящими от дождя плащёвками, ловко шныряли между ними. Стрелы дождя срывались с неба, и согласно перспективе, устремлялись вниз. В соседних домах зажгли свет и зиккураты обратились в наряженные елки. Что меня порадовало, это то, что с дождём свернули все рекламные голограммы – они реально достали, забивая небо совершенной бессмыслицей. Капли, как сотни трещин, покрыли стекло окна, размывая изображение. Я отвернулся. Ничего нового я там не увидел. И не увижу… старые, старые Новые Черёмушки…

Мой сосед врубил музыку. Слушал он синто-роботик техно и сам пытался его создавать. Как раз вторым он и занимался… черт бы его побрал.

Я ещё раз окинул взгядом свою лачугу и, подобрав с пола свои трусы, направился в туалет.

Обычно, моё утро начинается с промывки носовых фильтров. Перед тем как посрать, умыться, почистить зубы, я промываю носовые фильтры. Без них в Москве никуда…хотя нет, вру. Одно место есть – кладбище.

Я ввалился в ванную. Ванная у меня из белого кафеля и с хромированной сантехникой. В подвесном потолке – синие газоразрядные лампы. Две из трёх мигают, что создает странный и не совсем приятный стробоскопический эффект.

Ванная как будто дышит холодом. И смертью.

Моя ванная напоминает заброшенный морг.

Всё заливает этот пронзительный синий свет, а в промежутки между миганиями, мир на доли секунды погружается в темноту. Лампы гудят…

Я подошёл к раковине, посмотрел в слив – это тоже один из моих предрассудков: мне всё время казалось, что оттуда что-то вылезет и схватит меня за яйца. Конечно, в сливе ничего не было, да и не могло быть. Только тонкий ободок известковых отложений, уже начавших желтеть.

Из зеркального шкафчика, висевшего над раковиной, я достал флакон с жидкостью для промывки фильтров.

К гудению ламп примешивались жуткие скрипы начинающего ди-джея-соседа.

На флакончике было написано – «Фильтро-Тек. Лучшая формула для ваших фильтров!»

Я усмехнулся. «Фильтро-Тек» был дерьмом и пользовался я им исключительно по причине его относительно низкой цены. Нам всегда рады наврать. может, из-за того, что мы это позволяем?

Я задрал нос, при этом смотря в зеркало, увидел привычный металлический проблеск фильтров в ноздрях.

Вынимать их достаточно легко. Я надавил на ноздри с обеих сторон, подставил руку, как раз вовремя, чтобы поймать вылетевшие фильтры.

Они похожи на два кусочка очень тоненькой стальной сетки с одной стороны, а с другой – на пористую резину. На самом деле, это не резина, а углеродные нано-трубочки. Абсорбируют всю ту дрянь, которую мы вдыхаем.

Я положил фильтры в маленький пластиковый поддончик и залил их этой жидкостью.

«Фильтро-Тек успешно справляется с метаноловыми, изопропаноловыми и бензольными отложениями. Также он удаляет пылевые и известковые загрязнения, нейтрализует свободные радикалы, белковые и химические закупоривания. Положите фильтры в поддон, залейте „Фильтро-Теком“ и оставьте на две-три минуты».

Когда ты в ванной, можно не думать, что ты только что чуть не убил себя.

«нейтрализует свободные радикалы».

Можно сказать, этим я и занимался.

Я улыбнулся зеркалу. Зубы у меня были жёлтые, зато три протеза сверкали в синем свете хирургической чистотой.

Я не очень любил смотреть на себя. Я не из тех людей, на которых в толпе заглядываются. Скорее, от которых шарахаются.

Сосед терзал вертушки, а моё лицо мерцало в зеркале.

Раз-два, раз-два…

Из плохо закрученного крана капала вода.

Кап. Кап. Кап-кап-кап.

Может, подумал я, стоило позвонить Лене?

Волосы у меня были не очень короткие, синие. Такого яркого, синего цвета и торчали во все стороны. Я уже и не помнил, когда я их покрасил.

Лицо у меня было осунувшееся, помятое после вчерашнего, на подбородке уже пробивалась щетина. Я потрогал её пальцами. Ничего, жить можно.

Моё дыхание растекалось по зеркалу.

Вместо глаз у меня – два чёрных провала. Нет, я не был слепым. Я просто хотел видеть лучше.

Я помню, в клинике меня спросили: «типа, парень, зачем тебе эта операция? Мы можем сделать простую коррекцию зрения, нормально будешь видеть. Или ты киллером собираешься стать?»