Как и предсказывал заместитель комиссара полиции, вторая миссис Догар не смогла преодолеть огромное искушение от содержания ее в заключении с женщинами. Она откусила нос одной сокамернице, восстала против постоянного и очень тяжелого труда, к которому была осуждена. Вешать ее не пришлось — стража избила Рахула до смерти.

А Ранджит ушел на пенсию и вновь женился. Доктор Дарувалла никогда не увидит ту женщину, чье брачное объявление в газете «Таймс оф Индиа» в конце концов сразило его верного медицинского секретаря. Однако он прочитал объявление, которое Ранджит ему переслал по почте.

«Симпатичная женщина с хорошими внешними данными, разведенная без оснований по желанию мужа, ищет мужчину средних лет, желательно вдовца. Особо требовательна к аккуратности и цивилизованным манерам».

Доктор подумал, что такая требовательность совершенно уместна. Джулия шутливо заметила, что Ранджита, вероятно, привлекла грамотность писавшей и правильно расставленные знаки препинания.

Другие супружеские пары женились и умирали, оставаясь прежними, особо не меняясь. Вышла замуж даже Эми Сорабджи (Помоги Господи ее мужу!). Хотя миссис Сорабджи отошла в мир иной, ее супруг не долго оставался одиноким, поскольку женился на вдове Лала. Не изменивший себе мистер Сетна резко осуждал такую неразборчивость при вступлении в брак.

Живущий по своим законам пожилой старший официант все еще царствовал в обеденной зале клуба Дакуорт и в Дамском саду — к прежней его уверенности в своей непогрешимости добавилось твердое убеждение в том, что он — многообещающий актер. Доктор Сорабджи написал Дарувалле, что мистера Сетну видели в мужском туалете, когда он выступал, обращаясь к своему отражению в зеркале. Он произносил длинные монологи на какие-то трагические темы. Также заметили, что пожилой старший официант рабски предан заместителю комиссара полиции Пателу и даже его огромной блондинке жене, которая везде появляется с известным детективом. Явно, что знаменитый перс, выливший чай на голову клиента, видел в себе еще и перспективного полицейского. Расследование уголовных преступлений, несомненно, воспринималось мистером Сетной как высшая форма шпионажа за людьми.

Удивительно, но старший официант что-то одобрял в окружающем мире! Мистера Сетну не волновало нарушение традиций, то, что заместитель комиссара полиции и его американская жена стали членами клуба Дакуорт, хотя это очень озаботило ортодоксальных членов клуба. Понятно, заместитель комиссара полиции не стал ждать двадцать два года, чтобы его приняли в клуб. Хотя детектив Пател и соответствовал тому требованию, что член клуба должен принадлежать к «городскому руководству», его моментальное членство в клубе предполагало нарушение правила: кто-то искал и нашел какую-то лазейку. Многим членам клуба это казалось чудом, пребывание полицейского в клубе они считали скандальным.

По мнению детектива Патела, маленьким чудом являлось то, что убежавшие в Махалакшми кобры не укусили ни одного человека. В соответствии с информацией заместителя комиссара полиции, эти кобры «ассимилировались» к жизни в Бомбее, не было ни одного сообщения ни об одном их нападении на человека.

Даже маленьким чудом не стало то, что продолжались звонки с угрозами от женщины, которая хотела, чтобы ее голос звучал как мужской. Это случалось и, после смерти Рахула. Доктора Даруваллу как-то странно успокаивало осознание того, что звонил не Рахул. Каждый раз, будто читая текст сценария, она не упускала из текста ни слова.

— Голова твоего отца отлетела, отлетела совсем от тела! Я видел, как тело осталось сидеть на месте, пока пламя не охватило машину! » — говорил голос.

Фарук научился прерывать этот звенящий энтузиазмом голос.

— «А его руки все не могли отпустить руль, даже несмотря на то, что пальцы уже горели! » Это вы мне хотите рассказать? Я уже слышал это, — говорил доктор Дарувалла.

Однако голос никогда не менялся.

— Я оторвал ему голову! Я смотрел, как он горит. Говорю тебе, что он это заслужил. Этого заслуживает вся ваша семья! — Голос женщины звучал так, будто она подражала мужчине.

— А, пошла ты на …! — научился говорить Фарук, хотя ему и не нравился такой язык.

Иногда он смотрел видеофильм «Инспектор Дхар и убийца „девочек в клетке“» — это был его любимый фильм. Он смотрел также «Инспектор Дхар и Башни Безмолвия» — бывший сценарист считал, что из всех фильмов о нем этот больше всего не оценен зрителями. Однако даже своему лучшему другу Маку Фарук не обмолвился, что он что-либо написал. Инспектор Дхар принадлежал прошлому доктора. Джон Д забыл даже думать о Дхаре, а Дарувалла только пытался сделать это.

Все три года братья-близнецы держали его в напряжении. Ни Джон Д, ни Мартин Миллс не рассказывали доктору Дарувалле того, что произошло между ними во время полета в Швейцарию. Едва он пытался выяснить какие-то детали этой встречи, братья-близнецы умышленно его запутывали. Они это делали, чтобы разозлить его, потому что Фарук выглядел очень смешным, когда сердился.

— Я не помню, — отвечал бывший Инспектор Дхар, что сильно раздражало доктора и чему он ни капельки не верил.

Мартин Миллс заявлял, что он помнит все, однако никогда не рассказывал одну и ту же историю дважды. Когда же Джон Д наконец признался в том, что кое-что помнит, то его версия полностью противоречила варианту бывшего миссионера.

— Давайте начнем с самого начала. Вот вы лицом к лицу сталкиваетесь со своим вторым «я», как это обычно говорится, — просил доктор Дарувалла.

— Я сел в самолет первым, — заявляли ему оба брата-близнеца.

— Я всегда делаю так, когда покидаю Индию, — настаивал на своем бывший Инспектор Дхар. — Нахожу свое место и беру маленький набор для утреннего туалета у стюардессы. После чего направляюсь в туалетную комнату и сбриваю усы в то время, когда пассажиры еще садятся в самолет, — сказал актер.

Пока все в рассказе казалось правдой. Именно так делал Джон Д, чтобы расстаться с обликом Дхара. Доктор это хорошо знал. Судя по одному этому факту, у братьев не было усов в момент встречи.

— Я сидел на своем месте, когда этот мужчина вышел из туалетной комнаты, и я подумал, что узнал его, — говорил Мартин.

— Ты смотрел через иллюминатор и не обернулся до тех пор, пока я не сел рядом и не назвал тебя по имени, — объявил Джон Д.

— Ты произнес его имя? — всегда спрашивал Дарувалла.

— Разумеется, я сразу же понял, кто он. Про себя я подумал, что Фарук представляет себя исключительно умным, потому и пишет для каждого сценарий, — отвечал бывший Инспектор Дхар.

— Он никогда не называл моего имени. Припоминаю, что подумал, будто он Сатана. Сатана решил выглядеть так, как и я, принять мою форму. Какой ужас! Я думал, что ты — это набор моих самых плохих качеств и всего, что во мне есть греховного, — так рассказывал Мартин.

— Ты имеешь в виду свою самую лучшую половину, — неизменно отвечал Джон Д.

— Он походил на дьявола и казался до ужаса высокомерным, — говорил Мартин Фаруку.

— Я просто сообщил ему, что знаю, кто он такой, — заспорил Джон Д.

— Ничего подобного ты не говорил. Ты произнес: «Застегни свой е…ный ремень безопасности, парень, потому что сейчас для тебя будет невероятный сюрприз! » — перебил его Мартин.

— Это похоже на то, что ты мог бы сказать, — заметил Фарук, обращаясь к бывшему Дхару.

— Я не мог вставить ни слова в паузы между его трескотней, — пожаловался Джон Д. — Несмотря на то, что я знал о нем все, он говорил, не умолкая. Так всю дорогу и не заткнулся ни разу до Цюриха, — сказал актер.

Доктор Дарувалла вынужден был признать, что это похоже на правду.

— Я продолжал думать, что это — Сатана. Поскольку я не стал священником, то встретился с дьяволом в салоне первого класса! И ухмылка у него! на лице сатанинская, думал я, — сказал Мартин Миллс.

— Он сразу же начал рассказывать о нашей святой мамочке Вере. Мы еще летели над Аравийским морем, вверху и внизу самолета был полнейший мрак, и в это время он как раз дошел до самоубийства его товарища по комнате. Я не произнес ни слова! — вспоминал Джон Д.