Вандовер почти не мог сдерживать себя. Какой-то жестокий жар пронзал его грудь, будто бы внутренности прокалывали пикой.

– Мудрое решение, – выдавил он. – В конце-то концов, она – обыкновенная преступница.

– Обыкновенная – это то слово, которое к ней меньше всего подходит, – пожал плечами Пепис. – Сообщите мне, когда Шторм проснется, – император повернулся к экрану, и его пальцы, как юркие розовые бабочки, запорхали над клавиатурой.

Вандовер поклонился и вышел из комнаты. Он бы многое отдал, чтобы узнать, что сейчас вспоминает Джек Шторм.

Песок закрывал весь горизонт. Джек выругался и посмотрел на ремонтные линии, оборудованные прямо под открытым небом. Черные, красные, белые и зеленые бронекостюмы, требующие срочного ремонта, грудами лежали поверх тракианского песка. Где-то далеко слышалась стрельба. Шторм провел пальцем по запаянному шву лежащего у его ног скафандра – что за чушь! Да этот шов развалится не только от удара трака, от любого дуновения встречного ветерка! Угрюмый милосец посмотрел на него снизу вверх.

– Я знаю, что жарко, – посмотрел Джек на мохнатого аборигена. – И все-таки в системах циркуляции бронекостюмов не должно быть никакой пыли. – Жалкое подобие полотняного навеса хлопнуло у них над головой, и полосатая тень прошла по медвежьей морде милосца.

– Лейтенант, – ответил рабочий густым рокочущим басом. – Мы делаем все, что возможно. А потом, пыль, насколько я понимаю, – наименьшая из ваших проблем.

– Меня интересует, – резко ответил Джек, – благополучие моих людей. Солдаты постоянно жалуются на то, что вооружение не ремонтируется должным образом и не обеспечивается энергией. И еще… я не желаю слышать о том, что кто-то из вашей команды растаскивает наши ресурсы.

Милосец недовольно замолчал. Его бегающий взгляд почему-то напомнил Шторму взгляд свиньи.

– Вы можете мне и не верить, лейтенант, но мы делаем для ваших людей все возможное. И ваш комплект оружия тоже будет готов вовремя, – милосец махнул лапой и сплюнул в едкую, бежево-серебряную пыль. – Вам надо беспокоиться только о траках. О траках и о их песке.

Утерянная память вновь ожила в Джеке. Чего только не видел он в ярких, мучительных снах! Он вспомнил обо всем – и о том, почему он ненавидит траков, и о том, какие тайны хранит в себе тракианский песок, и о том, почему он не доверяет милосцам. Он вспомнил – что значит воевать без энергозапаса, когда почти невозможно двигаться, и могилой рыцаря становятся его собственные доспехи. Он снова вкусил горькие плоды поражения на Милосе и ужас преданных солдат, покинутых своими главнокомандующими. Теперь он знал, что император Рериг, которому когда-то присягали и он, и его солдаты, стал жертвой обмана со стороны собственного племянника Пеписа. Что ж! Рериг заплатил за это сполна он потерял трон и лишился жизни. А еще он вспомнил, что транспортные корабли никогда не прилетят к людям, за исключением, может быть, нескольких.

…Да, к рыцарям всегда относились как к пушечному мясу. Сколько всего сумел он вспомнить за эти дни! Но о чем бы ни думал Шторм – о детстве, родителях, юности, – в его мыслях всегда оставалась какая-то странная тень. Как змея из адского подземелья, она ползла за летящими мыслями и проглатывала их. Джек думал, думал… но не мог остановить свои мысли!

Что же это за змея, пожирающая все, что удалось ему вырвать у своего прошлого? Ему очень жарко в бронескафандре. Со лба капает пот и постоянно заливает слипающиеся глаза. Датчики на коже невыносимо щиплют. Ладно, хотя бы замшевая прокладка на спине поглощает излишнюю влагу. Их атакуют траки.

Джек понимал, что это – всего лишь вернувшаяся память, и все-таки атака является для него реальностью. Его обманули снова. Как странно движутся его мысли! Почему то и дело перед его глазами возникает какая-то светящаяся дуга? Ну вот, он опять попался в ловушку к тракам, и его люди разбиты, энергии в бронескафандрах почти нет, так что – рано или поздно их поглотят тракианские пески. Джек ощущает на своей спине дыхание новой жизни: белый пылающий огонь, пожирающий ненасытную змею!

…А это что такое? Скафандры его солдат разваливаются, как скорлупа, выплевывая из себя огромных ящероподобных существ. А-а! Милосские берсеркеры! Как много слухов ходило в казармах об этих чудовищах! Шторм всегда считал эти слухи признаком трусости и бредом, но вот – они оказались верными. Эти чудовища выводятся прямо из тел рыцарей, пожирая их и превращая чужую плоть в свою собственную. Отвратительные, скользкие гофрированные тела вырываются на волю и без разбора атакуют и рыцарей и траков. А! Это все проклятые милосцы! Это они, понимая, что теряют свой мир навсегда, подсунули в энергоскафандры вирус этой дряни.

И все-таки Шторм очень хочет жить. И верит, что именно жажда жизни сможет провести его через все испытания.

…Огонь, посылаемый энергоперчатками, все еще поражает траков. Их хитиновые панцири трещат, отламываются и корчатся в пламени. Сколько же он их уничтожил? От постоянного лазерного огня его костюм нагрелся до невозможной температуры. Жарко! Жарко! Жарко! Ну вот! А ведь еще немного, и в пылу сражения он не услышал бы его! По каналу связи поступает особо важное сообщение: транспортный корабль наконец-таки спускается на песчаную площадку.

…О Боже мой! Похоже, что их соскребают с поверхности Милоса, как раздавленных жуков… да, довольно-таки жестокий каламбур! И все же… Вот это – все, что осталось от лучших бойцов Доминиона? Да, он хорошо знает, что такое усталость после битвы и что такое шок, но он должен идти вперед, и он хватается за поручни и влезает на транспортный корабль. Кажется, из всех оставшихся в живых только один Джек и держится на ногах.

Борт-техник помогает Джеку снять бронекостюм. Пот стекает с тела густыми липкими ручьями. Наконец-таки Джек сбрасывает криогенные ботинки и подходит к щуплому человечку, который уточняет личности вновь прибывших по отпечаткам ладоней и узорам глазных яблок.

Медицинская сестра в криогенном отсеке дает ему в руки узелок:

– Тебе понадобится это, солдат. Душ направо, а это

– номер твоей криогенной капсулы. Да, а еще… спрячь этот узелок в капсуле, а уже потом отправляйся в лабораторию.

Медсестра явно не хочет смотреть Шторму в глаза. Конечно, ей некогда, но все-таки он говорит:

– Мы потеряли Милос.

– Да, да… – как-то странно отвечает она.

– Очень жаль. Я так старался!

За спиной Шторма уже переговариваются грязные и утомленные рыцари. Сестра пожимает плечами:

– Но ведь не ты один отвечаешь за эту войну. Пойми, нам очень некогда. Мы должны успеть вывезти отсюда людей до того, как эти проклятые жуки поймут, что они победили.

…Они – это армия. Во всяком случае, еще совсем недавно каждый из них думал именно так. А сейчас все, чего они хотят, – так это хорошего горячего обеда, и еще раз – хорошего горячего обеда, а потом – незамедлительного отдыха на несколько дней. Впрочем, отдых у них будет. Каждому предстоит впереди несколько месяцев холодного сна. Их корабль огромен и почти весь сверху донизу уставлен криогенными модулями, здорово смахивающими на гробы. Джек пробирается по коридору к шкафчику со своим бронекостюмом и открывает дверцу.

– Ваше оружие инфицировано, – сообщает механический голос. Ну да, вот тут, в стенке, скрыт микрофон!

– Скафандр должен пройти карантин и специальное медицинское обследование. Впоследствии он будет либо промыт, либо уничтожен.

Есть оружие – есть солдат, нет оружия – нет солдата.

– Всем выстроиться и разбиться по группам. – Ага, это уже общая команда для всех эвакуированных. Вокруг устало пошаркивают те, кто еще кое-как держится на ногах. Шторм пытается убедить себя в том, что он – счастливчик. Ведь на Милосе погибли тысячи, и погибли только для того, чтобы несколько сотен оставшихся в живых смогли добраться до дома. А он, Джек Шторм, – все еще рыцарь, он все еще носит оружие, а значит, даже из этого беспримерного поражения он должен будет вырвать какую-то, пусть даже и маленькую, победу.