Рэнд сжал руками бронзовые перила, видя, как другой чоя, ни о чем не подозревающий, приближается к ним. Перегнувшись через перила, он сделал над собой страшное усилие, чувствуя, как спазмы отдаются в голове. Когда его желудок опустел, он оглянулся и увидел, что Чирек уже уполз к странной скульптуре у стены туннеля.
— Чирек!
Чоя оглянулся. Он схватился за скульптуру, чтобы встать на ноги, повторяя:
— Надо предупредить их. Надо им рассказать…
Как только он коснулся скульптуры, фонтан света ожил. Ветвь за ветвью, изгиб за изгибом. Серебристые переливы света отмечали следы его рук — фонтан, который не работал уже несколько веков, ожил, засияв с силой, ослепившей Рэнда. Чирек убрал руки, и фонтан резко потух.
Они взглянули друг на друга. Чоя вздрогнул, пробормотав:
— Ничего не понимаю. Рэнд ответил только:
— Скорее. У нас нет времени.
Палатон сильным толчком распахнул дверь здания конгресса. По его мнению, внутренняя охрана соорудила за ней слишком непрочную баррикаду. Ребра заныли от резкого движения, и Палатон сделал осторожный вздох, чтобы сдержать боль. Йорана дотронулась до его локтя.
— Осторожнее!
Просторный вестибюль был полупустым. Здесь остались только охранники и секретари — вооруженные и усталые. Палатон поднял руки и произнес:
— Я безоружен.
— Наследник Палатон! — это восклицание прозвучало с явным облегчением. Он пересек вестибюль, и чоя расступились перед ним. Палатон вошел в зал, и все разговоры в нем внезапно оборвались. Он обежал взглядом ряды кресел и проходы, отыскивая приметную, беловолосую голову лидера Земного дома. Он нашел его.
— Девон из Дома Килгалья, выйди вперед.
Воздух в зале был горячим, душным, пропитанным резким запахом пота. Чоя сидели здесь часами, подумал Палатон, пока их столицу пожирал огонь. А все потому, что они не признают за Заблудшими права голоса, не соглашаются с тем, что они заслуживают лучшей участи.
Вся причина — в их трусости, боязливом стремлении укрыться в тени собственного бахдара. Они пытались лишить его Чо, как и правды о его рождении. Но хватит!
Собравшихся охватило смятение, и в проход вышел Девон. Его одежда была пропитана потом, смялась от долгого неподвижного сидения, но глаза еще были опасными.
— Наследник Палатон, я рад, что вы не погибли в Сету.
Палатон сунул руку под куртку. Там, перепачканный землей, залитый кровью и потом, по-прежнему лежал лист бумаги, и Палатон вытащил его. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он увидел свой смертный приговор в архиве Земного дома.
— Ты уверен, Девон, что рад этому?
— Останови толпу, и этим ты порадуешь всех нас.
Выпирающий подбородок напрягся. Белая грива волос упрямо торчала вверх, спутанная и жесткая.
— На этом ночном заседании, перед всем конгрессом, — Палатон постарался придать иронию этим словам, — я обвиняю тебя в попытке убийства — и не в одной, а в трех попытках. За священными стенами Сету, на нейтральных землях Скорби и в третий раз — за пределами города, с помощью охранника императорского дворца. Я обвиняю тебя и спрашиваю, почему ты решился на такое.
В тишине, наступившей после его слов, ответа не последовало, но челюсти Девона сжались так, что было ясно: он не станет отвечать.
Худая чоя подступила к Палатону сбоку, нетерпеливо потянула его за рукав и спросила:
— На каком основании сделано обвинение?
Палатон подал ей бумагу. Она быстро приложила документ к своему экрану, передавая его на экраны всего зала, всего здания конгресса и всей Чо.
В подлинности документа было невозможно усомниться. Девон отпрянул, но доказательство его преступления уже было у всех перед глазами, оно кричало со всех экранов. Только закрыв глаза, старый чоя мог избавиться от него.
Его крепкая рука нырнула за борт куртки и извлекла оттуда инфорсер.
Старая чоя взвизгнула и нырнула в кресло. Все чоя вокруг попадали на пол. Во внезапно наступившей тишине Девон демонически расхохотался.
— Я предпочитаю, — сказал он, — не отвечать на эти вопросы.
Он сунул дуло инфорсера в рот и выстрелил.
Палатон покинул зал конгресса вместе с Йораной. На ступенях он остановился. Его ждали, массы обездоленных, и эта толпа была так огромна, что вряд ли все они могли расслышать его слова. Они заполнили площадь от ступеней конгресса до самого дворца, насколько хватало глаз.
Уловив краем глаза какое-то движение, Палатон повернулся к осторожно подступающему к нему репортеру. Прежде, чем между ними возник чоя-охранник, Палатон шагнул к репортеру и вырвал микрофон.
— Запрет конгресса отменен. Сегодня вы обрели и наследника, и право голоса в конгрессе. Вы можете говорить — вас услышат.
Его роговой гребень напрягся от ответного крика толпы. Он бросил микрофон на ступени. В первом ряду толпы стоял Малаки.
Они встретились на середине лестницы.
— А теперь отдай мне Рэнда, — потребовал Палатон.
Малаки кивнул. Плечом к плечу они спустились с лестницы. Чоя провел Палатона к императорскому туннелю, и они ступили на неподвижную ленту дорожки.
Йорана тихо стояла, прижимая к бедру инфорсер. Малаки заметил это, мельком улыбнулся, но промолчал.
Когда туннель свернул к развалинам города, Палатон увидел Рэнда и еще одного чоя, бредущих бок о бок и поддерживающих друг друга. Он рванулся вперед и успел подхватить Рэнда прежде, чем тот упал.
— Все кончено, — произнес Палатон.
В бирюзовых глазах Рэнда отразились боль и страх.
— Нет, — возразил он. — Еще нет. Ты должен позволить мне вести корабль. Только я смогу перехватить абдреликов.
Недар бродил по космопорту. По сравнению с гигантской катапультой он казался карликом. Под ногами скользил спекшийся песок. Порт был почти пустым, чоя в нем разогнали толпы простолюдинов, и только несколько охранников остались, чтобы защищать цистерны с горючим и другой ценный товар. Недар боролся с желанием угнать корабль и бежать с Чо. Здравый смысл подсказывал ему, что так будет лучше — месть пока подождет.
Он чувствовал, как исчезает украденный бахдар. Если ему предстоит лететь, то надо делать это как можно быстрее. Он крался в тени, избегая выходить на свет.
На одной из катапульт загорелись сигнальные огни. Недар застыл, прислушиваясь к шагам и негромким разговорам.
— Вторжение. Это немыслимо! — еле слышно произнесли голоса.
Все чувства Недара пришли в смятение. Он любил Чо так же сильно, как ненавидел Палатона. Катапульта начала подниматься, готовясь к загрузке.
— Сам наследник…
— Но на экранах ничего не видно, — резко перебил чоя его товарищ.
— Через Хаос…
— Уже несколько веков…
— Черт бы побрал этих абдреликов!
Скрежет и звон металла заглушили голоса.
Недар бросился прочь — он не мог оставаться там, где спрятался: катапульта должна была сработать через несколько минут. Он уже ощущал запах горелого топлива.
Через Хаос…
Недар бежал, спотыкаясь. Он добрался до другого корабля — пустого и готового к вылету — и проник в кабину. Внутри он задал программу запуска. Катапульта вздрогнула.
Палатону не удастся обойтись без него. Недар не останется в стороне от подвигов и боев в такое время. Он пристегнул ремни и включил приборы.
Палатон сидел в кресле пилота. Он нахмурился, глядя на экран, показывающий взлетную площадку. По-видимому, неподалеку готовился к взлету еще один корабль. Рэнд вел себя тихо, не желая отвлекать пилота. Палатон открыл пульт и включил черный ящик. Рэнд покосился в его сторону.
— Можно мне попробовать?
— Пока нет. Запуск будет тяжелым — мы же вылетаем не с орбитальной станции. Тебе придется вытерпеть перегрузки.
— А если я ошибся?
— Тогда мы потеряем несколько тонн топлива. Но если ты прав, то ГНаск с удивительной точностью рассчитал проход через Хаос — никогда еще Чо не была столь уязвимой.
